Управление преступностью

Трудно представить, что на преступность в субъектах Российской Федерации не оказывают влияние различные политические и экономические факторы. Их многообразное влияние, как на преступность в целом, так и её отдельные структурные составляющие можно изучать с помощью качественного и количественного анализа. Качественный анализ, как более простой обычно предшествует количественному, позволяет сформулировать необходимые рабочие гипотезы, очертить круг первичных задач, создать почву для последующего количественного исследования, а также ответить на некоторые наиболее простые вопросы.

Автор: Юзиханова Э.Г.

В фундаментальной криминологической работе «Преступность ХХ века. Мировые, региональные и российские тенденции» В. В. Лунеев пишет, что доминирующей криминологической тенденцией на ближайшие годы остаются продолжающийся рост преступности в мире, повышение её тяжести и общественной опасности с одновременным отставанием социально-правового контроля от растущей мобильной и мимикрирующей криминализации общественных отношений. Эффективность и гуманность вновь сталкиваются лбами. За их противостоянием кроются более глубокие причины» [1, с. 859-860] и что «любая наука развивается на основе изучения фактической реальности. Самые захватывающие идеи отбраковываются, если они не находят подтверждения в этой реальности» [1, с. 859-860].

Общий уровень преступности, как в Российской Федерации, так и во всех ее субъектах существенно ниже среднемировых показателей по развитым странам. При этом наблюдается статистический парадокс, когда уровень отдельных особо тяжких преступлений в нашей стране и ее субъектах существенно выше среднемировых показателей, а уровень общей преступности странным образом оказывается чрезвычайно низким. На этом основании можно утверждать, что в субъектах Российской Федерации имеет место тенденция занижения уровня общей преступности. Очевидно, что, несмотря на принимаемые меры противодействия, регистрирующие органы интенсивно укрывают преступления от учета, а также растет доля латентной преступности, вызванная нежеланием граждан заявлять о совершенных в отношении них преступлениях. Еще одним фактором, влияющим на снижение общего регистрируемого уровня преступности по субъектам Российской Федерации, является декриминализация ряда преступлений и части краж, которые всегда составляли в структуре российской преступности львиную долю.

Число субъектов Российской Федерации достаточно велико, как велика и территория нашей страны. Регионы отличаются друг от друга по демографическим, климатическим, социально-экономическим, политическим, национальным, религиозным и другим условиям, что должно отражаться на криминогенных показателях. Изучив распространение преступности по субъектам Российской Федерации за достаточно продолжительный период времени, мы действительно отмечаем определенные различия в уровнях преступности по российским регионам. В одних регионах уровень преступности не выходит за отметку 700, а в других превышает 3 тыс. преступлений.

Регистрируемая преступность лишь примерно, неполно отражает преступность реальную. Но государственный учет преступлений при всех его недочетах является единственной более или менее надежной статистической базой. Также, по мнению В. В. Лунеева, кроме уровня реальной и регистрируемой преступности, на учтённое число субъектов влияют политический и правовой режим в стране, действующие стратегии борьбы с преступностью, практическое соблюдение конституционных и процессуальных гарантий в отношении подозреваемых и обвиняемых лиц, реальные возможности оперативных и следственных органов, их профессиональная подготовка, законность деятельности и даже степень зависимости (независимости) от правящей элиты и её лидеров.

Трудно представить, что на преступность в субъектах Российской Федерации не оказывают влияние различные политические и экономические факторы. Их многообразное влияние, как на преступность в целом, так и её отдельные структурные составляющие можно изучать с помощью качественного и количественного анализа. Качественный анализ, как более простой обычно предшествует количественному, позволяет сформулировать необходимые рабочие гипотезы, очертить круг первичных задач, создать почву для последующего количественного исследования, а также ответить на некоторые наиболее простые вопросы.

Эрих Фромм в работе «Анатомия человеческой деструктивности» [2, с. 447] отмечал, что отношения между личностью и окружающим миром вовсе не простые и не однозначные. Общество – чрезвычайно сложная система. Здесь и классы, и сословия, старые и новые буржуа, новый средний класс, высшие классы (распадающиеся элиты). Исходя из отдельно взятого изолированного фактора, невозможно понять ни личность, ни общество. Если попытаться, например, провести корреляцию между садизмом и социальной структурой, то сразу же станет ясно, что неизбежен подробный, эмпирический анализ всех факторов. Одновременно следует добавить, что власть, с помощью которой одна группа притесняет и эксплуатирует другую, часто формирует у эксплуатируемых садистские наклонности (хотя есть много индивидуальных исключений).

Современная «культурная программа» не развивает человека, а способствует только лени и пассивности. В лучшем случае она строится на развлечениях и сенсациях, но почти никогда не несет настоящую радость: ибо радость невозможна без свободы. Свобода предполагает ослабление управления, контроля и давления, то есть именно того, что так претит анально-садистскому типу личности. Индивидуальные факторы, которые способствуют развитию садизма – это все те обстоятельства, которые дают ребенку или взрослому ощущение пустоты и беспомощности (несадистский ребенок может стать садистским подростком или взрослым, если появятся новые обстоятельства). К таким обстоятельствам относятся все, что вызывают страх, например, «авторитарное» наказание, которое не имеет строго фиксированной формы, производится произвольно, по усмотрению власть имущего и в соответствии с его садистскими наклонностями [2, с. 258].

Внимание криминологов к детерминации преступности экономическими факторами всегда было значительным.

Например, в начале 20 века Жозеф Ван-Кан считал, что изучение динамики имущественной преступности и изменений в экономической сфере обнаруживает их параллелизм. Экономический фактор наиболее изменчив, подвержен ежегодным колебаниям, и поэтому его влияние резко, наиболее явно сказывается на колебаниях преступности…современная преступность, как и проституция, бродяжничество, нищенство, дух возмущения и недовольства, связана с экономическим строением современного общества, с эксцессами капитализма, плачевным распределением благ, с пауперизмом, отнимающим у масс надежду, энергию и плодотворную деятельность, порождающим физическое и нравственное истощение человеческого рода, образующим огромную армию физических и социальных дегенератов, жертв, обреченных минотавру; связана преступность и с лихорадочным и болезненным ростом эгоистического способа производства, приносящего в своей бешенной погоне за личной выгодой в жертву благосостояние рабочих, жизнь слабых конкурентов, все их начинания, безопасность производства и торговли, делающего неопределенным огромное количество лиц и семей [3, с. 312].

Среди криминологов широко распространено также убеждение, что «в стране, где очевидно проявляются социально-экономические и социальные различия, наиболее остро стоят вопросы, связанные с тем, в чьих руках будет государственная власть, в какой мере она будет учитывать интересы разных социальных групп и слоев населения. Область формирования, функционирования органов государственной власти, удержание государственной власти в определенных руках становится полем противоположных интересов, в том числе криминальных и правомерных» [4, с. 254-255].

Многие исследователи небезосновательно полагают, что политика и экономика тесно связаны между собой. Ученые-марксисты говорили – «политика – концентрированное выражение экономики». Отсюда понятна та трудность, с которой сталкивается исследователь, изучающий влияние политических и экономических факторов на некоторое третье явление, например, как в нашем случае – преступность в конкретном регионе конкретной страны. Это во многом объясняется тем, что еще никому не удалось сформулировать как идеального понятия экономики, так и идеального понятия политики. Более того, те же трудности подстерегают нас и с определением преступности, других явлений окружающего мира, которые подвергаются теоретической обработке. Игорь Иванович Карпец в своей работе «Преступность: иллюзии и реальность» приводит около пятидесяти возможных дефиниций «преступности», а далее говорит: «Можно было бы найти еще немало определений преступности. Но достаточно. Западные ученые, как правило, не дают развернутых определений из убеждения их ненужности или невозможности их дать. Разнобой же в определениях, проистекающий из разных методологических подходов к преступности, очевиден, и нередко определение становится своего рода визитной карточкой ученого, отражающей его основную специальность» [5, с. 15]. Корни преступности с давних пор пытались искать в экономике и политике. Достаточно полно и конкретно такую связь преступности, экономики и политики выразила марксистская теория.

Иные взгляды на этот предмет: теория депрессии, экспансии, депрессии-экспансии, аномии и т. д., как легко заметить, также имеют под собой достаточно веские основания [6, с. 252-258; 7, с. 312; 8, с. 368]. Так, разными исследователями периодически доказывалось, что бедность может как положительно, так и отрицательно влиять на уровень, структуру и динамику преступности. То же самое обнаружили Даниел Глайзер и Кент Райс применительно к безработице. Ганс Шнайдер пишет, что сравнительный анализ преступности в 50 штатах США показал, что она возрастает с увеличением доходов на душу населения и безработицы. «Объективная» бедность не способствует росту преступности до тех пор, пока все в обществе находятся в более или менее одинаково трудном материальном положении. Преступность возрастает с возникновением ощущения бедности, которое появляется тогда, когда отдельные люди в обществе благоденствия оказываются безработными и тем самым «относительно бедными» [6, с. 254]. Такое заключение только более четко и конкретно еще в середине 19 века высказал Карл Маркс, когда приводил сравнение между жителем хижины и дворца.

Как выяснилось в ходе социалистического строительства, на которое возлагались большие надежды в деле искоренения преступности, социализм далеко не полностью устраняет, а при определенных обстоятельствах активно стимулирует ее положительное ускорение, в том числе своими специфическими экономическими и политическими факторами. Открыв учебник по экономике С. Фишера, Р. Дорнбуша, Р. Шмалензи, мы видим такие четкие определения как: макроэкономическая политика – это действия правительства, влияющие на экономику в целом. Те параметры, которые правительство изменяет при осуществлении макроэкономической политики (налоговые ставки, правительственные расходы, правительственные субсидии) называются политическими переменными, или политическими инструментами [9, с. 412].

Ряд криминологов сходится во мнении, что преступность – довольно сложное социально-правовое, негативное явление, которое формируется под воздействием конкретно-определенных причин и условий. Причем вклад этих причин и условий не есть некая постоянная во времени и пространстве величина. Неслучайно отмечается, что преступность исторически обусловленное, изменчивое и преходящее явление [5, с. 63]. Следовательно, вклад причины, назовем ее «А», в преступность на территории России в 1989 году неравен вкладу той же, или похожей причины «А1» в 1999 году и т. п., ибо сама причина не есть абсолютно неизменная, постоянная величина. Есть причины подобные «минам замедленного действия», то есть действуют через достаточно продолжительные интервалы времени.

Например, война советских войск в Афганистане (1979 г. – ввод советских войск в Афганистан) через десять лет «аукнула» существенным вкладом в расцвет наркобизнеса. Более того, получение объективной оценки об уровне, структуре и динамике преступности, особенно, в период социалистического развития нашего общества вызывает определенные сомнения.

Здесь следует вводить поправку: «если посмотреть на жизнь статистики, то нетрудно увидеть, как к круглым датам, скажем годовщине Октябрьской революции, иногда «навстречу съезду» статистика показывала «снижение» преступности (так было, например, в 1977 году). А к концу каждого календарного года, за десять- двадцать дней до его окончания, руководители правоохранительных органов не регистрировали преступления, ибо лучше было показывать «снижение» преступности, но «худшую» раскрываемость, нежели наоборот. В первый же месяц следующего года незарегистрированные преступления выдавались в новый год, потом от месяца к месяцу преступность «снижалась» [5, с. 71]. В том же «статистически искаженном», по мнению И. И. Карпеца 1977 году, слабо искажаемая преступность, как то: убийства, причинение тяжких телесных повреждений фиксирует конкретный рост, например, по убийствам в Тюменской области статистика показала на 25, а по тяжким телесным повреждениям на 191 преступление больше чем в 1976 году и продолжился рост в 1978, 1979 и т. д. Преступность в субъектах Российской Федерации, формальный и неформальный подход к ее исследованию, выявлению уровня, структуры и динамики, причин и условий, способствующих развитию – одно из важных направлений создания здоровых общественных отношений в регионах нашей страны.

Союз Советских Социалистических Республик, как известно, был жестко централизованным государством. Важнейшую роль в его политической системе играла коммунистическая партия. Неслучайно в конституциях 1936 и 1977 годов КПСС называлась ядром политической системы советского общества. Главным принципом управления во всех сферах жизни фактически являлся «демократический централизм», который, по сути, означал жесткий приоритет союзных законов и подзаконных нормативно-правовых актов на всей территории СССР.

Партийные решения, команды лидеров КПСС часто трансформировались в конкретных нормативно-правовых актах либо подлежали непосредственному неукоснительному исполнению. Административно-территориальные единицы, будь то республики, края, области, районы обладали крайне ограниченными правами в сфере правотворчества и правореализации. Выход за узкие рамки дозволенного назывался «местничеством» и подлежал суровому осуждению в программных документах, материалах съездов КПСС и пленумов ЦК КПСС, не говоря уже о конкретных «оргвыводах» за нарушение партийной дисциплины, в том числе с участием всесильного КГБ СССР.

Как известно высокие и другие более-менее серьезные должности в государственном аппарате, хозяйственных структурах практически невозможно было занять, не имея партийного билета. Соответственно республиканские, краевые, областные органы, органы местного самоуправления не могли оказывать сколь-нибудь заметного самостоятельного влияния на текущие и перспективные социальные процессы. Основной упор делался на централизованное, плановое, так называемое административно-командное развитие.

Между тем, макроэкономические, международные политические процессы оказывали конкретное давление на состояние дел в СССР и России, в том числе динамику преступности, не смотря на существовавший «железный занавес». Нельзя сказать, что социалистический способ организации жизнедеятельности общества исключительно отрицателен. Мера негатива и позитива социалистического и капиталистического пути развития по разным временным этапам, сферам и направлениям еще не прошла полноценного испытания временем, а теоретическое осмысление проблемы, особенно количественный анализ, проводился по крайне ограниченному кругу признаков.

Например, борьба с «местничеством» во многом препятствовала по истине страшной дезорганизации националистического и религиозного толка, которая разгорелась в конце восьмидесятых и девяностые годы на территориях бывшего СССР. Те мощные наркопотоки, что хлынули в Россию, различные субъекты Российской Федерации, есть следствие конкретных политико-экономических реформ, проводимых в России, есть разрушение некогда вполне серьезных и необходимых фильтров (например, уничтожение агентурной сети КГБ СССР на территории Киргизии и Таджикистана) на пути «золотого полумесяца» и других транснациональных преступных наркокартелей, которые сегодня вносят весомый вклад в структуру и динамику преступности на территориях Российской Федерации. Отдельные регионы России, будучи относительно экономически благополучными на фоне общероссийских проблем, весьма привлекательны для наркодельцов и другого преступного элемента.

Понятно, что структура и динамика преступности крайне чувствительны к различного рода политическим и экономическим воздействиям. Эти воздействия складываются как в настоящем, так и определяются эволюционными, предшествующими факторами, связываются со статистическим законом динамики преступности в субъектах Российской Федерации. Влияние части из них легко заметить непосредственно и определить количественно.

Например, с 17 мая 1985 года после начала антиалкогольной компании в СССР (был опубликован комплекс постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма и искоренению самогоноварения», приняты соответствующие практические меры), на что четко отреагировал график преступности, практически, во всех субъектах Российской Федерации. Она пошла на спад, поскольку пьянство являлось в СССР, субъектах Российской Федерации одной из ключевых причин преступного поведения. Резкое ограничение на рынке алкогольной продукции при государственной монополии на производство спиртных напитков трудно было немедленно восполнить незаконным путем, трезвый образ жизни приостановил преступность, обусловленную пьянством, а по оценкам криминологов в то время «95% хулиганств, 75% убийств и причинений телесных повреждений, изнасилований, 85% разбоев и грабежей, 40% краж совершалось лицами, находящимися в нетрезвом состоянии и, как правило, до этого злоупотреблявшими спиртными напитками» [10, с. 89].

Многие экономисты и политики заговорили о том, что подобный шаг ударил по бюджету, нанес экономический урон обществу и государству, но сохранение жизней и здоровья людей, они, почему-то, не приняли во внимание. Кроме того, в 1986 году началась компания по укреплению законности и правопорядка с Постановления ЦК КПСС «О дальнейшем укреплении социалистической законности и правопорядка, усилении прав и законных интересов граждан». Как следствие в 1986 году впервые за предшествующие 15 лет отмечается снижение преступности в отдельных субъектах Российской Федерации, например, в Тюменской области: в 1985 году было зарегистрировано 33290 преступлений, в 1986 – 32900, 1987 – 29184. Однако, Постановление ЦК КПСС «О дальнейшем укреплении социалистической законности и правопорядка, усилении прав и законных интересов граждан» несло в себе и весомый отрицательный заряд, который довольно быстро себя обнаружил. Интенсивные, зачастую совершенно необоснованные наказания следователей, прокуроров и судей, повлекли разрушение ядра правоохранительных органов, снизили их активность и увеличили дезорганизацию в обществе. Уже в 1989 году преступность в Тюменской области выросла до 47458 преступлений и непоколебимо росла вплоть до 1996 года, когда произошло небольшое снижение по сравнению с 1995 годом.

В завершении можно отметить, что:

• преступность как явление подвергается воздействию внешних факторов (политических, экономических, социальных и т. д. );
• преступность – явление вполне управляемое, поскольку перечисленные выше и рассмотренные в работе факторы, в большей степени являются результатом человеческой деятельности;
• преступностью как явлением можно управлять не только путём отражения в официальной статистике угодных обществу и власти показателей, но и через реальные действия, направленные на противодействие преступности.

Литература

1. Лунеев В. В. Преступность ХХ века: мировые, региональные и российские тенденции: Монография. – Изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2005.
2. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М.: Республика, 1994.
3. Ван-Кан Ж. Экономические факторы преступности. М., 1915. С. 312.
4. Криминология. Учебник для юридических вузов. Под общей редакцией доктора юридических наук, профессра А. И. Долговой. – М., 1997.
5. Карпец И. И. Преступность: иллюзии и реальность. – М.: Россиск. Право, 1992.
6. Шнайдер Г. Й. Криминология: Пер. с нем. / Под общ. ред. и с предисл. Л. О. Иванова. – М.: Издательская группа «Прогресс» - «Универс», 1994.
7. Фокс В. Введение в криминологию. – М.: Прогресс, 1985.
8. Социология преступности (современные буржуазные теории)//Сборник статей. Под ред. проф. Б. С. Никифорова. – М.: Прогресс, 1966.
9. Фишер С., Дорнбуш Р., Шмалензи Р. Экономика: Пер. с англ. со 2-го изд. – М.: Дело, 1998.
10. Кузнецова Н. Ф. Проблемы криминологической детерминации. Под ред. В. Н. Кудрявцева. – М., 1984.

Опубликовано: Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях: Материалы Международной научно-практической конференции (02-03 ноября 2010 года). Выпуск 7. Часть 1. Тюмень: Тюменская областная Дума, Тюменская государственная академия мировой экономики, управления и права, 2010.