Досудебное соглашение о сотрудничестве в уголовном праве - "хотели как лучше, а получилось как всегда"

Введение досудебного соглашения о сотрудничестве – правильный, хотя и запоздалый шаг российского законодателя. Органы уголовного преследования получили мощное правовое средство «раскола» преступных сообществ и организованных преступных групп, способное, как представляется, серьезно повысить раскрываемость преступлений, совершенных в соучастии... Однако, введение досудебного соглашения о сотрудничестве в российских условиях, к сожалению, в очередной раз сопровождается неудовлетворительным законодательным оформлением новых норм, благодаря традиционному для российского законодателя последних лет нормативному невежеству и отсутствию системного видения материи отраслей права криминального цикла.

Автор: Шарапов Р.Д.

В июне 2009 г. в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство России включены нормы, регламентирующие новый институт в области противодействия преступности – досудебное соглашение о сотрудничестве[1]. Уголовно-политическое значение данного института состоит в том, что он является одним из средств реализации идеи компромисса в борьбе с преступностью, когда снижение цены последней достигается за счет позитивного посткриминального поведения самих преступников в обмен на смягчение уголовно-правовой репрессии либо освобождение от таковой вовсе.

Введение досудебного соглашения о сотрудничестве – правильный, хотя и запоздалый шаг российского законодателя. Органы уголовного преследования получили мощное правовое средство «раскола» преступных сообществ и организованных преступных групп, способное, как представляется, серьезно повысить раскрываемость преступлений, совершенных в соучастии. Поэтому эффективность данной меры особенно высока в деле противодействия групповой, прежде всего организованной преступности, что многократно доказано практикой борьбы с преступлениями в других странах, например, таких как Италия и США.

Однако, введение досудебного соглашения о сотрудничестве в российских условиях, к сожалению, в очередной раз сопровождается неудовлетворительным законодательным оформлением новых норм, благодаря традиционному для российского законодателя последних лет нормативному невежеству и отсутствию системного видения материи отраслей права криминального цикла. Как здесь не вспомнить слова одного из видных классиков российской политической сцены В.С. Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

1. Главная проблема правовой регламентации досудебного соглашения о сотрудничестве, на наш взгляд, состоит в том, что принимая Федеральный закон РФ от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ, законодатель не обрел понимания истинной правовой природы нового правового института. Понятие досудебного соглашения о сотрудничестве, порядок его реализации, а также процессуальные последствия зафиксированы в уголовно-процессуальном законе (п. 61 ст. 5, глава 40¹ УПК РФ), что закономерно. Однако законодатель этим не ограничился и снабдил досудебное соглашение о сотрудничестве конкретными уголовно-правовыми последствиями, предусмотрев в уголовном законе такое соглашение в качестве основания для существенного смягчения наказания (ч. 2, 4 ст. 62 УК РФ). Получается, что досудебное соглашение о сотрудничестве не является исключительно уголовно-процессуальным средством, а является самостоятельным обстоятельством, смягчающим наказание.

Полагаем, что придание досудебному соглашению о сотрудничестве уголовно-правового статуса обстоятельства, смягчающего наказание – ошибочное решение законодателя, противоречащее самому понятию такого соглашения. Согласно п. 61 ст. 5 УПК РФ досудебное соглашение о сотрудничестве – это соглашение между сторонами обвинения и защиты, в котором указанные стороны согласовывают условия ответственности подозреваемого или обвиняемого в зависимости от его действий после возбуждения уголовного дела или предъявления обвинения.

Следовательно, мера уголовной ответственности виновного зависит не от факта заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, а от его позитивного посткриминального поведения (явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления).

Основанием для существенного смягчения меры уголовной ответственности, таким образом, должно быть исключительно деятельное раскаяние, предусмотренное п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ. А досудебное соглашение о сотрудничестве является процессуальным средством фиксации такого деятельного раскаяния, признаваемого в качестве обстоятельства, смягчающего наказание. Правовое значение досудебного соглашения о сотрудничестве состоит в том, что оно является, во-первых, уголовно-процессуальной гарантией права субъекта преступления на смягчение уголовного наказания в случае деятельного раскаяния, а во-вторых, влечет процессуальное поощрение подсудимого в виде постановления приговора без проведения судебного разбирательства (ст. 316, 317⁷ УПК РФ).

2. Трудно понять обоснованность положений ч. 2, 4 ст. 62 УК РФ, связывающих уголовно-правовые последствия в виде существенного смягчения наказания с процессуальной формой фиксации деятельного раскаяния, коей является досудебное соглашение о сотрудничестве, по сравнению с самим деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 62 УК РФ). Представим ситуацию, когда подозреваемый или обвиняемый отказался от заключения досудебного соглашения о сотрудничестве из-за опасения расправы над ним со стороны криминалитета, но вместе с тем проявил деятельное раскаяние, предусмотренное п. «и», «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ. Согласно упомянутым нормам, в таком случае подсудимый не заслуживает большего смягчения наказания по сравнению с тем субъектом, который заключил соответствующее соглашение, однако отказался заглаживать вред причиненный потерпевшему.

Получается, что степень смягчения меры уголовного наказания связывается законодателем не с объемом деятельного раскаяния виновного, а с процессуальным актом заключения им досудебного соглашения о сотрудничестве, который сам по себе (без соответствующего поведения подследственного) малополезен для расследования преступления и тем более не компенсирует общественно опасные последствия преступления.

Вероятно, обрисованная позиция законодателя может стать предметом проверки ее конституционности на соответствие принципу равенства граждан перед законом в Конституционном Суде России.

3. Предусмотренный ст. 317¹, 317² УПК РФ порядок заявления и рассмотрения ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве не предусматривает гарантий реализации права подозреваемого и обвиняемого на заключение такого соглашения при наличии к тому оснований и содержит коррупциогенные факторы, устанавливающие для правоприменителя необоснованно широкие пределы усмотрения. Как следователь, так и прокурор могут принять решение об отказе в удовлетворении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (ч. 3 ст. 317¹, п. 2, ч. 1 ст. 317² УПК РФ). При этом никак не регламентированы основания такого отказа. А процедура обжалования отказа следователя в удовлетворении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве руководителю следственного органа есть не что иное, как процессуальный тупик (ч. 4 ст. ст. 317¹ УПК РФ).

Благодаря такому порядку, основанному на коррупциогенных факторах (широта дискреционных полномочий и определение компетенции по формуле «вправе»)[2], институт досудебного соглашения о сотрудничестве на практике грозит стать предметом выборочного применения права.

4. Откровенно противоречащей принципу справедливости (ст. 6 УК РФ) и обладающей серьезным криминогенным потенциалом оказалась норма, предусмотренная ч. 4 ст. 62 УК РФ. Мало того, что досудебное заключение о сотрудничестве по соответствующей категории уголовных дел блокирует назначение наказания в виде пожизненного лишения свободы (а теоретически и смертной казни), исключается также применение сверхдлительных сроков лишения свободы. Так по ч. 2 ст. 105 УК РФ (особо тяжкое преступление, приносящее наибольшее горе потерпевшей стороне и нередко вызывающее широкий общественный резонанс), в случае заключения и выполнения подсудимым досудебного соглашения о сотрудничестве, суд может назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок не более 13 лет и 3 месяцев (!). Таким же пределом ограничен суд при назначении наказания по ч. 3 ст. 205 УК РФ, предусматривающей, кстати, минимальный размер санкции в виде пятнадцати лет лишения свободы.

Примечательно, что положения ч. 4 ст. 62 УК РФ не предусматривают такого важного условия для смягчения наказания как отсутствие отягчающих обстоятельств. В этом плане ч. 2 и ч. 4 ст. 62 УК РФ оказались явно не согласованными.

Критикуемая уголовно-правовая норма выглядит лазейкой для убийц, террористов и других особо опасных преступников, позволяющей им избежать строгой, заслуженной ответственности. Не исключено, что она может приниматься ими в расчет при планировании наиболее изощренных убийств, террористических актов и других преступлений, наказываемых пожизненным лишением свободы и смертной казнью, обусловливая групповой характер таких преступлений с тем, чтобы на случай разоблачения обеспечить себе снисхождение при назначении уголовного наказания посредством досудебного соглашения о сотрудничестве. В условиях неприменения смертной казни в России, слабой защищенности населения от криминала иначе как циничной такую позицию законодателя назвать нельзя.

Напрашивается рекомендация для правоприменителей – блокировать применение института досудебного соглашения о сотрудничестве по наиболее громким уголовным делам об убийствах и террористических актах, если выполнение условий соглашения обвиняемым не способствует предупреждению и раскрытию других преступлений. Здесь широта дискреционных полномочий правоприменителя, заложенная в основания отказа в заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, как нестранно, может сыграет положительную роль.

5. Не лишена законодательных погрешностей ст. 63¹ УК РФ, которая в качестве правовых последствий нарушения подсудимым досудебного соглашения о сотрудничестве предусматривает назначение судом наказания в общем порядке без применения положений частей второй, третьей и четвертой статьи 62 УК РФ, касающихся срока и размера наказания, и статьи 64 УК РФ. Упоминание в этом перечне норм ч. 3 ст. 62 УК РФ, а также ст. 64 УК РФ явно ошибочно.

Получается, что, к примеру, убийца или террорист, деятельно раскаявшийся по п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ, но нарушивший досудебное соглашение о сотрудничестве (обманувший следователя или прокурора), имеет право на смягчение наказания в соответствии с ч. 1 ст. 62 УК РФ. Столь ничтожный, казалось бы, изъян редакции уголовно-правовой нормы на практике может обернуться очередной лазейкой для ухода наиболее опасных преступников от строгой уголовной ответственности.

Напротив, права подсудимых, нарушивших досудебное соглашение о сотрудничестве, оказались ущемленными ввиду запрета назначения им наказания с учетом положений ст. 64 УК РФ. Между тем, основания назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление не исчерпываются смягчающим обстоятельством, предусмотренным п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ.

Встречаются и иные технико-юридические погрешности в уголовно-правовой регламентации досудебного соглашения о сотрудничестве, как например, «срок или размер наиболее строгого вида наказания в виде лишения свободы» в ч. 4 ст. 62 УК РФ, что оставляет впечатление о невысоком уровне юридической грамотности российского законодателя.

Резюмируя вышеизложенное, подчеркнем, что досудебное соглашение о сотрудничестве по своей правовой природе является уголовно-процессуальным средством обеспечения деятельного раскаяния, процессуальной гарантией права подсудимого на смягчение уголовного наказания в связи с его позитивным посткриминальным поведением. Это институт уголовно-процессуального права, с которым не следует связывать самостоятельные уголовно-правовые последствия в виде смягчения наказания, характерные для деятельного раскаяния.

Источники

1. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон РФ от 29 июня 2009 г. № 141-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2009. № 26. ст. 3139.
2. Методика проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: утв. постановлением Правительства РФ от 26 февраля 2010 г. № 96 // Собрание законодательства РФ. 2010. № 10. ст. 1084.

Опубликовано: Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы Восьмой Международной науч.-практ. конф. 27-28 января 2011 г. – М.: Проспект, 2011.