Пределы действия уголовного закона в пространстве и по кругу лиц и обстоятельства, исключающие производство по уголовному делу

Статьи 11 – 13 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) и лежащие в их основе нормы международно-правовых актов определяют пределы действия уголовного закона в пространстве и по кругу лиц. Ряд положений указанных норм исключает возможность уголовного преследования лица, совершившего преступление, именно в связи с тем, что деяние находится за такими пределами.

Автор: Хабарова Е.А.

Статьи 11 – 13 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) и лежащие в их основе нормы международно-правовых актов определяют пределы действия уголовного закона в пространстве и по кругу лиц. Ряд положений указанных норм исключает возможность уголовного преследования лица, совершившего преступление, именно в связи с тем, что деяние находится за такими пределами. Уголовно-процессуальный закон должен адекватно отражать эти случаи, закрепляя соответствующие основания отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела (далее в соответствии с терминологией ранее действовавшего уголовно-процессуального законодательства будем обобщённо именовать их «обстоятельствами, исключающими производство по уголовному делу»).

В литературе уже высказывалось мнение, что особыми основаниями освобождения от уголовной ответственности должны быть признаны иммунитет от уголовной ответственности (юрисдикции)[1], некоторые обстоятельства, связанные с институтом выдачи лица, совершившего преступление[2]. Кроме того, предлагалось включить в круг оснований приостановления предварительного следствия случаи необходимости решения вопросов о выдаче обвиняемого иностранному государству или о лишении лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, иммунитета[3]. Такое предложение, однако, приемлемо исключительно для случаев, когда указанные обстоятельства носят временный, преодолимый характер; если же вопрос о выдаче обвиняемого будет решен положительно, то дело не может продолжать оставаться в приостановленном состоянии, его следует завершать. Между тем, никаких специальных положений об обстоятельствах, исключающих производство по уголовному делу в связи с ограниченностью пределов действия уголовного закона в пространстве и по кругу лиц, нормы главы 4 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ) не содержат.

Рассмотрим подробнее вопрос о том, указания на какие обстоятельства, исключающие производство по уголовному делу, следует включить в УПК РФ.

Во-первых, в ст.ст.11 и 12 УК РФ сформулированы 5 принципов действия уголовного закона в пространстве: территориальный, гражданский, покровительственный, реальный и универсальный. Каждый из них связывает возможность наступления уголовной ответственности в случаях совершения преступлений определенными категориями лиц на определенных территориях с определенными условиями. Например, с тем, что лицо не было осуждено в иностранном государстве, что деяние направлено против интересов Российской Федерации или гражданина Российской Федерации, что есть специальное указание в международно-правовом акте и т.п. При отсутствии таких условий лицо не подлежит уголовной ответственности по российскому закону.

Смоделируем ситуации, когда деяние остается неподъюрисдикционным для российского уголовного закона. Деяния российских граждан и постоянно проживающих в России лиц без гражданства выпадают из сферы действия российского уголовного закона при наличии следующих условий:

1. преступление совершено вне пределов территории Российской Федерации;
2. лица не являются военнослужащими российских воинских частей, дислоцирующихся за пределами России;
3. имеется факт осуждения лица за данное преступление в любом иностранном государстве либо иное решение суда иностранного государства по данному преступлению.

Деяния иностранных граждан и не проживающих постоянно в России лиц без гражданства выпадают из сферы действия российского уголовного закона при наличии следующих условий:

1. преступление совершено вне пределов территории Российской Федерации;
2. имеется факт осуждения лица за данное преступление в любом иностранном государстве либо преступление не направлено против интересов России (гражданина России, постоянно проживающего в России лица без гражданства) и возможность привлечения к ответственности за него не предусмотрена международным договором. 

Более того, ряд аналогичных ситуаций может возникать в связи с применением норм международного права, т.к. положения ст.ст.11 и 12 УК РФ не всегда полностью им соответствуют. Например, ч.2 ст.11 УК РФ предусматривает, что действие УК РФ распространяется также на преступления, совершенные на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне Российской Федерации (без каких-либо ограничений такого действия). Однако Конвенция ООН от 10 декабря 1982 года по морскому праву предусматривает юрисдикцию прибрежного государства лишь в части посягательств на его суверенные права в исключительной экономической зоне.[4] Той же ч.2 ст.11 УК РФ предусматривается, что преступления, совершенные в пределах территориальных вод Российской Федерации, признаются совершенными на территории Российской Федерации.

В Конвенции же ООН по морскому праву и в воспроизводящем в данной части ее положения п.1 ст.17 Федерального закона «О внутренних водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации»[5] установлено, что уголовная юрисдикция Российской Федерации не осуществляется на борту иностранного судна, проходящего через территориальное море, в связи с любым преступлением, совершенным на борту иностранного судна во время его прохода, за исключением следующих случаев, если: последствия преступления распространяются на территорию Российской Федерации; преступление имеет такой характер, что им нарушается спокойствие в Российской Федерации или добрый порядок в территориальном море; капитан иностранного судна, дипломатический агент или консульское должностное лицо государства флага обратится к должностным лицам федеральных органов исполнительной власти или к должностным лицам органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации с просьбой об оказании помощи.

Возникает вопрос, может быть здесь правильнее говорить не о специальном основании, исключающем производство по уголовному делу, а об отсутствии в деянии состава преступления[6]. Дискутировать по данному поводу можно долго. Для включения в состав преступления признаков места совершения деяния, направленности его против интересов России или ее граждан, предусмотренности его международных договором, наконец, признаков лица, совершившего деяние, какие-то основания, возможно, имеются. При их отсутствии не возникает уголовно-правового отношения лица, совершившего деяние, с государством (Российской Федерацией).

Но такой признак, как отсутствие факта осуждения лица за то же преступление в иностранном государстве (отсутствие решения суда иностранного государства), не может быть признаком состава преступления. В случае совершения преступления вне пределов России и при наличии всех прочих условий между лицом, его совершившим, и российским государством уголовное правоотношение возникает; у государства появляется право на привлечение такого лица к уголовной ответственности. Но если по факту совершения деяния первым судебное решение вынесет иностранное государство, основание привлечь лицо к ответственности у России отпадет, т.е. уголовное правоотношение прекратится.

Например определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 12 марта 1998 года по делу Ивницкого было признано правомерным осуждение в соответствии с российским уголовным законом (на основании ч.3 ст.12 УК РФ) иностранных лиц, совершивших нападение на российскую воинскую часть, дислоцирующуюся за границей, хотя осужденные в своей кассационной жалобе просили дело прекратить[7]. Но очевидно, требование осужденных подлежало бы удовлетворению, если бы за данное преступление указанных лиц уже осудило иностранное государство, на территории которого преступление было совершено. Поэтому, например, В.В. Мальцев указывает на то, что лица, осужденные за пределами России, освобождаются от уголовной ответственности, что является надежной гарантией справедливого к ним отношения[8].

Таким образом, предлагается включить в ч.1 ст.24 УПК РФ такое обстоятельство, исключающее производство по уголовному делу, как  «неподъюрисдикционность совершенного деяния Уголовному кодексу Российской Федерации».

Во-вторых, ч.2 ст.13 УК РФ предусмотрено, что иностранные граждане и лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов России и находящиеся на территории России, могут быть выданы иностранному государству для привлечения к уголовной ответственности или отбывания наказания в соответствии с международным договором Российской Федерации. В УПК РФ (ст.ст.460 – 468) процедура выдачи лица иностранному государству регулируется вне связи с возбужденным в России уголовным делом.

Такая выдача может состояться и в тех случаях, когда преступление подпадает в пространственную сферу действия российского уголовного закона, а именно под установленные ч.ч.1 и 3 ст.12 УК РФ Гражданский (в части лиц без гражданства, постоянно проживающих в России), реальный и универсальный принципы действия уголовного закона в пространстве. Следовательно, еще до выдачи лица, совершившего преступление, российскими правоохранительными органами может быть возбуждено уголовное дело по факту совершения данного преступления. Пункт 3 ч.2 ст.464 УПК РФ предусматривает лишь в качестве факультативного (необязательного) основания отказа в выдаче лица осуществление в его отношении уголовного преследования за то же самое деяние в Российской Федерации.

Например, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации своим определением № 6-92/2000 по делу Жумурова и Копнова по факту свершения преступления на территории комплекса «Байконур» направила дело для выделения отдельного производства в отношении одного лица и решения вопроса о выдаче его правоохранительным органам Республики Казахстан[9], т.е. фактически констатировала, что в этой части уголовное преследование российскими правоохранительными органами продолжаться не должно. И что же делать с таким уголовным делом? Очевидно, оно подлежит прекращению[10], но закон не предусматривает надлежащего процессуального основания. Представляется, что в качестве еще одного обстоятельства, исключающего производство по уголовному делу, должна быть определена «выдача лица иностранному государству».

В-третьих, существует ограничение на привлечение к уголовной ответственности лица в тех случаях, когда оно наоборот было выдано Российской Федерации иностранным государством. Согласно ч.1 ст.461 УПК РФ лицо, выданное иностранным государством, не может быть привлечено в качестве обвиняемого, осуждено без согласия государства, его выдавшего, за преступление, не указанное в запросе о выдаче. Исключения из этого правила предусмотрены ч.ч.2 и 3 ст.461 УПК РФ. Указанное ограничение пределов уголовной ответственности лица, выданного Российской Федерации, основывается на нормах международного права.

Например, в пункте 1 статьи 14 Европейской конвенции о выдаче от 13 декабря 1957 года[11] также предусмотрено, что лицо, которое было выдано, не подвергается уголовному преследованию, не может быть осуждено за любое преступление, совершенное до его передачи, кроме преступления, в связи с которым оно было выдано, за исключением случая, когда сторона, передавшая его, согласна на это. Соответственно, возникает вопрос о судьбе уголовного дела в отношении выданного лица, если выдавшее лицо государство не дало согласия на привлечение этого лица к уголовной ответственности за другое преступление, совершенное им до выдачи Российской Федерации. Очевидно, что такое уголовное дело необходимо прекращать, но правовое основание для этого в УПК РФ отсутствует.

В связи с этим интерес вызывают следующие прецеденты. По приговору суда Абрамович был осужден по п.п. «а», «з», «к» ч.2 ст.105 УК РФ, ч.3 ст.30, п.п. «а», «з», «к» ч.2 ст.105 УК РФ, п.п. «б», «в» ч.3 ст.162 УК РФ. Ранее он был выдан правоохранительным органам России прокуратурой Республики Беларусь на основании ходатайства о выдаче, в котором указывалось, что Абрамович обвиняется в убийстве пяти лиц и покушении на убийство. Вопрос о необходимости привлечения Абрамовича к уголовной ответственности за разбой в ходатайстве о выдаче не ставился и прокуратура Республики Беларусь своего согласия на это не давала. В связи с этим, постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации судебные решения в части осуждения Абрамовича по ч.3 ст.162 УК РФ отменены и дело производством в этой части прекращено[12].

Аналогичным образом, Президиум Верховного Суда Российской Федерации отменил приговор в отношении Маджбура в части его осуждения по п. «д» ч.2 ст.131, п. «г» ч.2 ст.161, ч.1 ст.222 УК РФ. Маджбур был привлечен в качестве обвиняемого в связи с совершением им убийства и похищения человека (преступлений, предусмотренных п.п. «а», «в» ч.2 ст.105, п. «д» ч.2 ст.126 УК РФ), после чего задержан в г.Минске и на основания ходатайства Генеральной прокуратуры России выдан российским правоохранительным органам. После предъявления Маджбуру обвинения в совершении других преступлений согласия Республики Беларусь на привлечение его к уголовной ответственности получено не было, в связи с чем уголовное дело в части изнасилования, грабежа и незаконных действий с оружием прекращено[13].

Изложенное свидетельствует, что УПК РФ необходимо дополнить таким исключающим производство по делу обстоятельством как «отсутствие согласия государства, выдавшего лицо, на привлечение его к уголовной ответственности за преступление, совершенное до выдачи и не указанное в запросе о выдаче», о чем также обоснованно указывал в своей работе А.Д. Прошляков[14].

В-четвертых, ч.4 ст.11 УК РФ установлено, что вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в случае совершения этими лицами преступления на территории России разрешается в соответствии с нормами международного права. Таким образом, данной нормой констатируется возможность возникновения ситуаций, когда то или иное лицо защищено от реализации в отношении него мер уголовной ответственности в соответствии с российским уголовным законом, т.е. пользуется иммунитетом от уголовной юрисдикции России[15].

Иммунитет от уголовной юрисдикции России имеет целый ряд иностранных граждан, обладающих дипломатическим статусом. Такие лица не подлежат уголовной ответственности в соответствии с УК РФ, если государство гражданства не откажется от иммунитета данного лица. Их круг установлен такими международно-правовыми актами как Конвенция 1946 года «О привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций», Венской конвенцией 1961 года «О дипломатических сношениях…», Венской конвенцией 1963 года «О консульских сношениях…», Венской конвенцией 1975 года «О представительствах государств в их отношениях с международными организациями универсального характера» и др. (п.7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 “О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации”[16]). Тем не менее, УПК РФ не предусматривает основания для прекращения уголовного преследования лица, которое обладает таким иммунитетом. В литературе встречалось предложение о прекращении в таком случае дела в связи с отсутствием в деянии состава преступления[17], но это не соответствует природе данного основания.

Ограниченный иммунитет от уголовной юрисдикции установлен для Президента Российской Федерации: согласно ст.3 Федерального закона «О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи»[18], он не может быть привлечен к уголовной ответственности за деяния, совершенные им в период исполнения полномочий Президента, если последние не являются тяжким преступлением. Казалось бы, иммунитет от уголовной юрисдикции, которым пользуется Президент Российской Федерации, учтен в настоящее время как препятствие для продолжения уголовного преследования: согласно п.6 ч.1 ст.27 УПК РФ основанием для прекращения уголовного преследования является отказ Государственной Думы в даче согласия на лишение неприкосновенности Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение своих полномочий, или отказ Совета Федерации в лишении неприкосновенности данного лица. Вместе с тем, как правильно отмечают А.П. Коротков и А.В. Тимофеев, данная формулировка не учитывает, что согласно ст.3 упомянутого Федерального закона Президент Российской Федерации вообще не может привлекаться к уголовной ответственности за совершение преступлений небольшой или средней тяжести[19].

Итак, можно поддержать предложение о внесении в уголовно-процессуальное законодательство такого нереабилитирующего основания прекращения уголовного дела как «наличие у лица, совершившего преступление, иммунитета от уголовной юрисдикции Российской Федерации, установленного федеральным законом или нормами международного права»[20]. Такое обстоятельство не должно признаваться основанием для отказа в возбуждении уголовного дела, т.к. в процессуальном порядке должно быть проверено, что деяние совершено именно тем лицом, которое обладает иммунитетом.

Источники и литература

1. Кибальник А. Иммунитет как основание освобождения от уголовной ответственности // Российская юстиция. 2000. № 8. С.34 – 35; Сафронов Д.М. Обстоятельства, исключающие уголовное преследование: Автореферат дисс. … канд. юр. наук. Омск, 2003. С.17.
2. Прошляков А.Д. Взаимосвязь материального и процессуального уголовного права. Екатеринбург, 1997. С.200 – 202.
3. Шагинян А.С. Приостановление предварительного следствия: Автореферат дисс… канд. юр. наук. Томск, 2001. С.8, 15.
4. Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 48. Ст.5493.
5. Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 31. Ст.3833.
6. Бойцов А.И. Действие уголовного закона во времени и пространстве. СПб, 1995. С.5.
7. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. № 9. С.4 – 5.
8. Мальцев В.В. Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности. СПб., 2004. С.189.
9. Обзор кассационно-надзорной практики Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам за 2000 год // СПС «Консультант Плюс»; см. также: определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2003 года по делу Губарева // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 10. С.19 – 20.
10. Прошляков А.Д. Указ. соч. С.202.
11. Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 23. Ст.2348.
12. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 4 квартал 2005 года, утвержденный Постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 1 марта 2006 года // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2006. № 5. С.9 – 10.
13. Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2005 года № 679п05пр по делу Маджбура // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2007. № 7. С.31 – 32.
14. Прошляков А.Д. Указ. соч. С.201 – 202.
15. Подробнее об этом: Кибальник А. Указ. соч. С.34 – 35; Международное право: Учебник/ Отв. ред. Ю.М. Колосов, В.И. Кузнецов. М., 1995. С.166 – 177, 185 – 188.
16. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 12. С.6.
17. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / Отв. ред. В.И. Радченко, науч. ред. А.С. Михлин, И.В. Шмаров. М., 1994. С.22.
18. Собрание законодательства РФ. 2001. № 7. Ст.617.
19. Коротков А.П., Тимофеев А.В. 900 ответов на вопросы прокурорско-следственных работников по применению УПК РФ: Комментарий. М., 2004. С.62.
20. Пустовая И.Н. Прекращение уголовного дела в стадии предварительного расследования с освобождением лица от уголовной ответственности (ст.ст.6 – 9 УПК РСФСР): Автореферат дисс. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2001. С.9, 16 – 17; Соловьев А.Б., Токарева М.Е., Халиулин А.Г. Прокурорский надзор за исполнением законов при расследовании преступлений. М., 2000. С.173.

Опубликовано: Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях (Текст): Материалы Международной научно-практической конференции (29 – 30 октября 2009 г.). Выпуск 6. Тюмень: «Тюменская государственная академия мировой экономики, управления и права» («ТГАМЭУП»), 2010. С.321 – 324.