Учреждения, исполнявшие заключение под стражу в России до октября 1917 года

Ко времени Октябрьской революции в Рос­сии сложилась тюремная система, не способная на практике ре­ализовать принцип раздельного содержания разных категорий заключенных, но, по крайней мере, активно к этому стремившая­ся. Об этом свидетельствует наличие мест лишения свободы, сориентированных на исполнение разных видов заключения под стражу и, в частности, в качестве меры пресечения. Работы по хозяйственному обслуживанию тюремных учреждений осуществлялись полностью силами заклю­ченных и оплачивались за счет заключенных.

Автор: Петров В.В.

Построение системы органов, обеспечивающих изоляцию от общества, во все времена напрямую зависело от су­ществующей системы уголовных наказаний и мер процессуального принуждения, а также сложившейся практики их применения.

К началу ХХ века лишение человека свободы в качестве уголовного наказания заняло прочное место в Российском зако­нодательстве. Согласно ст.2 Уголовного уложения 1903 г. "на­казания, определяемые за преступные деяния, суть:

1. Смертная казнь;
2. Каторга;
3. Ссылка на поселение;
4. Заключение в исправительном доме;
5. Заключение в крепости;
6. Заключение в тюрьме;
7. Арест;
8. Денежная пеня"[1].

Как видим, из восьми наименований пять (2, 4, 5, 6, 7) представляют собой различные варианты лишения свободы. Лише­ние свободы практически вытеснило из системы наказаний ссыл­ку, которая занимала в ней главенствующее место вплоть до второй половины XIX века. "Она была наказанием весьма тяж­ким, когда ей предшествовали мучительные телесные наказания, утомительное следование в течение полутора-двух лет по этапу в кандалах. Когда по прибытии к месту ссылки в связи с малой населенностью Сибири преступник должен был отыскивать пропи­тание почти в безлюдной местности. Но с отменой телесных на­казаний, введением усовершенствованного способа перевозки арестантов по железным дорогам и на пароходах, с ростом на­селения Сибири, ссылка туда практически была сведена к прос­тому переселению"[2].

Дореволюционное Российское законодательство, употребляя термин "содержание под стражею", не разделяло уголовное на­казание и меру пресечения. Ст.1 Свода учреждений и уставов о содержащихся под стражею в редакции 1890 года (далее - Уста­вы о содержащихся под стражею) гласила:

"1. Содержание под стражею употребляется: 1) как мера пресечения лицам, обвиняемым в преступлениях и проступках, способов уклонения от следствия и суда; 2) как мера исправ­ления и наказания; 3) как мера, применяемая к неисправным должникам, и 4) как мера, принимаемая относительно пересыль­ных арестантов."

Как следствие, исполнение всех вариантов содержания под стражей регламентировалось одними и теми же нормативными до­кументами, основными из которых являлись уже упомянутый Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею и подписан­ная 28 декабря 1915 года Общая тюремная инструкция.

Присутствие в законе разных видов лишения свободы пред­полагало создание разных видов мест заключения. К состоящим в гражданском ведомстве местам содержания под стражей отно­сились:

• помещения для подвергаемых аресту;
• исправительные приюты для несовершеннолетних;
• арестантские помещения при полиции;
• тюрьмы (губернские, областные и уездные тюремные зам­ки, Санкт-Петербургская тюрьма, Московская исправительная тюрьма);
• исправительные арестантские отделения;
• тюрьмы для содержания присужденных к каторжным рабо­там преступников;
• пересыльные тюрьмы.

Заключение в крепости исполнялось соответствующими мес­тами заключения, находившимися в подчинении военного ведомс­тва. Помимо уже перечисленных, в г. Санкт-Петербурге были открыты Дом содержания неисправных должников и Дом предвари­тельного заключения[3].

В 1900 году в России действовало 895 тюрем:

• 718 тюрем общего устройства (губернские, областные, окружные, тюрьмы градоначальников, тюрьмы следственные, срочные, СПб дом предварительного заключения, Московская исправительная тюрьма, полицейские арестантские помещения и военные гауптвахты);
• 132 тюрьмы Привисленского края;
• 31 исправительно-арестантское отделение;
• 6 каторжных тюрем;
• 8 пересыльных тюрем[4].

Несмотря на то, что в результате проведенной в конце 70-х начале 80-х годов XIX века реформы была создана столь разветвленная система тюремных учреждений, добиться раздель­ного содержания разных категорий арестантов Главному Тюрем­ному управлению не удавалось. Так, например, на 1 января 1916 года в Тобольской губернии функционировали:

• Тобольская каторжная № 1 тюрьма;
• Исправительное арестантское отделение;
• Губернская тюрьма (г. Тобольск);
• 8 уездных тюрем (Тюменская, Ишимская, Курганская, Тарская, Туринская, Тюкалинская, Ялуторовская, Березовская).

Однако по "Годовой ведомости о движении тюремного на­селения в местах заключения Тобольской губернии за 1915 год", как впрочем, и за другие годы, специализация прослежи­вается только у каторжной тюрьмы (содержатся только присуж­денные в каторжные работы) и у исправительного арестантского отделения (содержатся только присужденные в исправительные арестантские отделения). Все остальные места заключения по­лифункциональны, то есть в них содержатся все категории зак­люченных, как-то: подсудимые и следственные; срочные, при­сужденные к аресту, содержанию в крепости, тюрьме, исправи­тельном арестантском отделении, присужденные к каторжным ра­ботам; пересыльные; по распоряжению административных властей (дознание проводят жандармские власти); несостоятельные должники[5].

Таким образом, оставалось актуальным одно из основных положений, которыми обосновывалась необходимость проведения тюремной реформы: "Арестантская масса содержалась без разде­ления по категориям. Следственные были в одних камерах с осужденными, приговоренные к краткому аресту - вместе с ка­торжными"[6].

Нельзя сказать, что подобное положение устраивало руко­водство тюремного ведомства. На имеющие место нарушения пос­тоянно указывалось при проведении инспекций мест заключе­ния[7]. Однако в ГТУ не могли не понимать, что ставшая недоб­рой русской традицией экономия на содержании тюремной систе­мы[8] сделала объективно невыполнимой задачу обеспечения всех регионов необходимыми видами мест заключения. В той же То­больской губернии на 1 января 1915 года в исправитель­ном арестантском отделении содержалось 108 человек, в то время как по всем тюрьмам губернии на тот момент заключен­ных этой категории было 653 человека, что намного превышало возможности вышеупомянутого отделения[9]. По словам одного из чиновников Главного тюремного управления того времени, "нес­мотря на всю кажущуюся стройность и целесообразность такой карательной системы, приходится придти к заключению, что она совершенно не соответствует условиям нашей современной госу­дарственной жизни, отчего многия требования закона и оказы­ваются невыполнимыми"[10].

Необходимость содержания лиц, находящихся под следстви­ем и судом, отдельно от уже осужденных признавалась как практиками, так и учеными-пенитенциаристами. В решениях меж­дународного тюремного конгресса 1890 года (г. Санкт-Петер­бург) было записано: "Желательно учреждение для содержания под стражею подследственных арестантов, по мере возможности, особых мест заключения или, по крайней мере, особых отделе­ний в тюрьмах"[11]. Однако на практике реально действовавшими специализированными тюрьмами по типу современных СИЗО в Рос­сийской империи начала ХХ века можно было признать Санкт-Пе­тербургский дом предварительного заключения, Варшавскую следственную тюрьму и ряд так называемых подследственных арестов в Привисленских губерниях[12]. Относительно последних трудно сказать, аналогом чего они в большей степени явля­лись: следственного изолятора или изолятора временного со­держания. Да и находились они на территории Царства Польско­го, где законодательство и правоприменительная практика име­ли определенные национальные черты. В целом же на территории России содержание различных категорий арестантов реализовы­валось таким же образом, как было описано чуть выше на при­мере Тобольской губернии.

Принятые в ходе тюремной реформы нормативные акты прак­тически лишь легализовали существующее положение. Основным видом мест заключения стала тюрьма. Согласно ст.168 "Уставов о содержащихся под стражею" в тюрьмах содержались:

1. "состоящие под следствием и судом, обвиняемые в пре­ступлениях и проступках, для пресечения им способов уклоне­ния от следствия и суда;
2. осужденные на временное заключение в тюрьме в нака­зание за преступления и проступки;
3. приговоренные к кратковременному аресту из лиц, изъ­ятых из наказаний телесных;
4. в тех городах, на кои не распространяется действие статей 275-277 (практически все города Российской империи, кроме г. Санкт-Петербурга - В.П.), неисправные должники.

Сверх того в тюрьмах содержатся: пересыльные арестанты, ссыльные всех разрядов, впредь до высылки их, и военные арестанты в случаях, законом определенных".

Статья 170 указанного документа подчеркивала особый статус Санкт-Петербургского дома предварительного заключения и его отличие от других тюрем. В ст.171 давались конкретные рекомендации по использованию в различных местностях имею­щихся мест заключения для содержания разнородной массы зак­люченных.

Окончательную регламентацию содержания под стражей раз­ных категорий арестантов дала Общая тюремная инструкция. Признавая их нахождение в одних учреждениях, Инструкция в ст.153 рекомендовала распределять в разные камеры по полу, возрасту, судимости, разрядам (испытуемые, исправляющиеся и пр.), срокам заключения; состоящих под следствием и судом, срочных, рецидивистов и осужденных впервые... Но после каж­дой упомянутой категории в тексте следует оговорка "по воз­можности", поэтому мы употребили термин "рекомендовала", а не "требовала"[13].

Что касается экономии на содержании заключенных, то ее также можно назвать давней русской традицией. В допетровскую эпоху основу пропитания арестантов составляли подаяния и по­жертвования благотворителей[14]. Возложение работ по обслужи­ванию мест заключения на самих содержащихся в них было прак­тически узаконено с начала XIX века. В "Книге для записей состояния острога (Тюменского - В.П.), количества каторжных, подсудимых, происшествиях, служителях острога" с февраля 1828 года в качестве самостоятельной категории арестантов фигурируют "служители", то есть люди, на постоянной основе выполнявшие хозяйственные работы[15].

Идея полной самоокупаемости тюрем в дореволюционной России нормативного закрепления не получила. Согласно стать­ям 6, 8 и 9 "Уставов о содержащихся под стражей" содержание тюремных учреждений разного уровня относилось на счет госу­дарственного казначейства, земств и городских доходов. В те времена предпочитали просто недодавать положенные суммы. А вот система хозяйственного обслуживания силами заключенных и за счет средств, заработанных заключенными, была неплохо от­работана и достаточно подробно регламентирована.

К хозяйственным относились все работы, имевшие своим назначением "удовлетворение ежедневных потребностей мест заключения и арестантов в их домашнем обиходе". Работы эти подразделялись на платные и бесплатные в зависимости от то­го, занимались ли ими арестанты постоянно (хлебопеки, каше­вары, прачки, истопники, ламповщики, больничные служители и т.п.) или же назначались по наряду на временные работы типа подметания дворов, колки дров, уборки снега (ст.227 Общей тюремной инструкции).

Арестанты, занятые на хозяйственных работах, получали вознаграждение за свой труд. Оплата производилась не из средств бюджетного финансирования или, как это называлось "из средств экономических", а из так называемой "тюремной доли арестантского заработка" (ст.228 Общей тюремной инст­рукции). В соответствии со ст.359 "Уставов о содержащихся под стражею" оплата труда лиц, занятых "доходными работами", составляла от десяти до сорока процентов от полученного в результате этих работ дохода (отсюда и название работ). Ос­тавшаяся часть прибыли распределялась следующим образом: по­ловина в доход государственного казначейства, а вторая поло­вина - в доход тюрьмы. Эта последняя и являлась той самой "тюремной долей арестантского заработка", из которой оплачи­вались хозяйственные работы.

Реформы, планировавшиеся Временным правительством, сох­раняли в неизменном виде систему мест заключения. Все усилия были направлены на разработку новой доктрины в сфере реали­зации карательной политики государства. Основными идеями явились: провозглашение перевоспитания человека в качестве главной задачи наказания, а также подбор и подготовка кад­ров, способных решать новые задачи[16]. В циркулярном письме Главного управления местами заключения № 34 от 27 апреля 1917 года указывалось, что утвержденная 28 декабря 1915 г. Министром юстиции Хвостовым Общая тюремная инструкция не мо­жет считаться "подлежащей безусловному применению". Но ею предлагалось руководствоваться вплоть до принятия нового документа[17].

Таким образом, ко времени Октябрьской революции в Рос­сии сложилась тюремная система, не способная на практике ре­ализовать принцип раздельного содержания разных категорий заключенных, но, по крайней мере, активно к этому стремившая­ся. Об этом свидетельствует наличие мест лишения свободы, сориентированных на исполнение разных видов заключения под стражу и, в частности, в качестве меры пресечения (Санкт-Пе­тербургский Дом предварительного заключения и Варшавская следственная тюрьма). Работы по хозяйственному обслуживанию тюремных учреждений осуществлялись полностью силами заклю­ченных и оплачивались за счет заключенных.

Литература

1. Российское законодательство Х-ХХ веков: В 9 т. – Том 9. - М.: Юридическая литература, 1994. - С.274.
2. Органы и войска МВД России (Краткий исторический очерк). - М.: Объединенная редакция МВД России, 1996. - С.117.
3. См.: Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражею // Свод законов Российской Империи - Том XIV. - СПб, 1914.
4. Отчет Главного Тюремного управления за 1900 год. Цит. по: Гернет М.Н. История царской тюрьмы. - Том 3. – М.: Государственное издательство юридической литературы, 1961. - С.380.
5. Тобольский филиал государственного архива Тюменской области (ТФГАТО), Ф. 331, Оп. 23, Д. 7, Л. 62-88.
6. Обзор деятельности Главного Тюремного управления за 1879-1889 годы. Цит. по: Гернет М.Н. Указ. соч. - Том 3. - С.355.
7. См., например: "Письмо начальника Главного Тюремного управления Тобольскому губернатору от 31 июля 1915 года". - ТФГАТО, Ф. 331, Оп. 22, Д. 28, Л. 88.; Циркуляр ГТУ № 21 от 4 марта 1916 года. - ТФГАТО, Ф. 331, Оп. 23, Д. 9, Л. 26.
8. См.: Гернет М.Н. Указ. соч. - Том 3. - С. 356; Уголовно-исполнительное право России. - Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 1997. - С.25.
9. ТФГАТО, Ф.331, Оп.22, Д.26, Л.64-67.
10. Краткая объяснительная записка к проекту Министра Юстиции о преобразовании каторги //Журнал Министерства Юстиции. Октябрь 1901 года. - С. 67.
11. Тюремный вестник. - 1894. - № 11. - С. 257.
12. Органы и войска МВД России. - С. 122.
13. См.: Общая тюремная инструкция. //Тюремный вестник. Февраль 1916 года. Приложение. - С. 45.
14. См., например: Карнович Е.П. Московские люди // Исторический вестник. Ноябрь 1883 года. - С.266-267; Петренко Н.И. Организационно-правовые основы режима исполнения наказания за общеуголовные преступления в местах заключения России в пореформенный период (1864-1917 годы): Автореф. дис... канд. юрид. наук. - М., 1997. - С. 14.
15. Государственный архив Тюменской области (ГАТО), Ф. И-15, Оп. 1, Д. 6, Л. 13-14.
16. Российское законодательство Х-ХХ веков: В 9 т. – Том 9. - М.: Юридическая литература, 1994. - С.274.
17. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 7420, Оп. 1, Д. 122, Л. 48. Цит. по: Детков М.Г. Указ. соч. - С. 23.

Опубликовано:

• Ученые записки. Сб. научных трудов Института государства и права. Вы.6 – Тюмень: ТюмГУ, 2003
• Исполнение (отбывание) лишения свободы в следственном изоляторе (История и современность) : Дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.08 : Тюмень, 1999.