Вопросы бытового устройства лиц, отбывших наказание в виде лишения свободы

Способность человека подчиниться требованиям законодательства и обеспечить свое существование, не нарушая при этом нормопорядок в обществе, это уже проявление вовне внутренних установок человека. Это поведение, которое может быть подвергнуто контролю и регулированию. В высшей степени важно, что линия поведения человека есть равнодействующая его собственной деятельности и деятельности общества, в котором он существует. У лиц, отбывших уголовные наказания (в особенности – лишение свободы), влияние общества на их поведение кратно больше, чем у людей, не подвергавшихся мерам уголовно-правового воздействия.

Автор: Петров В.В.

Ни одно из человеческих обществ – существующих сейчас или существовавших ранее – не обходилось без применения наказаний к своим членам. По словам классика «наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования»[1]. Ни прошедшие годы, ни резкая смена идеологических ориентиров на «постсоветском пространстве» не сделали это высказывание менее актуальным.

Практически никогда не рассматривался вопрос: наказывать или не наказывать преступника. Даже когда в нашей отечественной правоприменительной практике мы отказались от термина «наказание» (УК РСФСР 1926 г. содержал термин «меры социальной защиты») это не означало отказа от использования уголовной репрессии. Вопрос ставился по-другому – за что наказывать, как наказывать и для чего наказывать.

Социальная адаптация лиц, отбывших различные варианты лишения свободы, рассматривается в качестве проблемы не только в отечественной правоприменительной практике, но и на международном уровне. Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, принятые конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями 30 августа 1955 года в ст.58 говорят, что «целью и оправданием приговора к тюремному заключению или вообще к лишению свободы является в конечном расчете защита общества и предотвращение угрожающих обществу преступлений. Этой цели можно добиться только в том случае, если по отбытии срока заключения и по возвращении к нормальной жизни в обществе правонарушитель оказывается не только готовым, но и способным подчиниться законодательству и обеспечивать свое существование».

В данном определении готовность и способность человека к правопослушному поведению упомянуты раздельно, даже в известной степени противопоставлены. Термин «готовность» характеризует в основном внутренние установки человека – его мысли, чувства, ценностные ориентации – то есть все то, что вряд ли возможно подвергнуть правовой регламентации. Способность человека подчиниться требованиям законодательства и обеспечить свое существование, не нарушая при этом нормопорядок в обществе, это уже проявление вовне внутренних установок человека. Это поведение, которое может быть подвергнуто контролю и регулированию. В высшей степени важно, что линия поведения человека есть равнодействующая его собственной деятельности и деятельности общества, в котором он существует. У лиц, отбывших уголовные наказания (в особенности – лишение свободы), влияние общества на их поведение кратно больше, чем у людей, не подвергавшихся мерам уголовно-правового воздействия.

Именно в этой связи процитированный выше международно-правовой документ в ст.64 подчеркивает: «обязанности общества не прекращаются с освобождением заключенного. Поэтому необходимо иметь государственные или частные органы, способные проявить действенную заботу об освобождаемых заключенных, ...помогая им вновь включиться в жизнь общества». Весьма значимым представляется положение о том, что «правительственные или другие органы и учреждения, помогающие освобожденным заключенным находить свое место в обществе, должны там, где это возможно и необходимо, заботиться о том, чтобы такие заключенные ...находили подходящие жилье и работу» (ст.81 упомянутых Правил). Итак, мировая практика, зафиксированная в текстах нормативных документов, отмечает две главные «болевые точки» в деле адаптации бывшего осужденного. Даже при наличии самой положительной установки у человека, отбывшего уголовное наказание, если не найдена работа и не решен вопрос с крышей над головой - надо ждать рецидива.

Наиболее сложна для разрешения проблема обеспечения жильем лиц, отбывших наказание. По данным УИН Минюста по Тюменской области у 14% освобождающихся отсутствует какое бы то ни было жилье (опрос осужденных дал другую цифру – 7%[2]). Из исправительных учреждений области ежегодно освобождается по различным основаниям от 3400 до 4000 человек[3]. Хотя в тексте Областной целевой программы «Социальная реабилитация граждан, освободившихся из учреждений УИН Минюста РФ по Тюменской области, на 2004-2005 годы»[4] почему-то фигурирует цифра «более 2500 человек». Если учесть как минимальные, так и максимальные значения, ежегодно из колоний и следственных изоляторов области выходит от 175 до 560 бездомных. Причем значительная их часть (в пределах 70%[5]) – это жители областного центра и юга области.

Ст. 40 Конституции Российской Федерации декларирует право каждого на жилище. Ранее действовавшее жилищное законодательство предусматривало, что «при осуждении к лишению свободы на срок свыше 6 месяцев осужденный утрачивает право на жилое помещение (в домах государственного, общественного и муниципального фонда) с момента приведения приговора в исполнение». Постановлением Конституционного суда Российской Федерации от 23 июня 1995 года процитированный выше п.8 ч.2 ст.60 Жилищного кодекса РСФСР был признан неконституционным и утратившим силу. Однако можно предположить, что в настоящее время в местах лишения свободы находится определенное количество лиц, осуждавшихся на срок свыше девяти лет (то есть до принятия решения Конституционного суда), в отношении которых данная норма закона была реализована.

Теоретически, руководствуясь решением Конституционного суда, гражданин может обращаться в местные органы власти или в суд за восстановлением своих прав. Более того, такого рода прецеденты уже имели место. Суды становились перед неразрешимой проблемой: куда отселять людей, занимающих сегодня эту жилую площадь. Ведь их необходимо рассматривать в качестве добросовестных нанимателей, жилье им было предоставлено на вполне законных основаниях. Таким образом, ни одно из дел не было решено в пользу прежних владельцев.

Конечно же, идеальным вариантом было бы возвращение бывшего осужденного в семью. Но это не всегда возможно, тем более что в отношении осужденных на срок свыше трех лет лишения свободы продолжает действовать упрощенный порядок расторжения брака (ст.19 Семейного кодекса РФ). Не исключается возможность покупки или аренды жилого помещения. Однако на это необходимы немалые деньги, заработать которые для большинства осужденных не представляется возможным (по данным УИН Минюста по Тюменской области трудоустроены сегодня 23,5% отбывающих лишение свободы).

Выходом из описанной ситуации могло бы стать создание реабилитационных центров. Так в г. Красноярске с 1995 года работает краевой центр социальной адаптации для лиц, освобожденных их мест лишения свободы (на 60 мест для лиц мужского пола). Планируется создание при данном центре справочно-консультационного пункта, а также филиалов краевого центра в Ачинске, Канске, Минусинске и Норильске и справочно-консультационных пунктов при них. Аналогичная мера предусмотрена в распоряжении Губернатора Тюменской области «Об утверждении системы мер по социальной реабилитации граждан, освободившихся из учреждений Управления исполнения наказаний Минюста РФ по Тюменской области на 2001-2002 год», но пока лишь как пожелание на будущее. Пункт 5 данного документа предполагал «рассмотреть на очередном заседании межведомственного координационного совета вопрос о создании центров социальной реабилитации и адаптации граждан, освободившихся из учреждений управления исполнения наказаний…».

Вопрос о создании адаптационного центра ставит на повестку дня другой не менее важный и сложный вопрос: кадровое обеспечение процесса адаптации бывших осужденных. Учитывая, что уголовно-исполнительная система есть система с «непрерывным циклом производства», в вопросе включения бывших правонарушителей в нормальную жизнь на свободе подход должен полностью исключать какую бы то ни было кампанейщину. Заниматься этим необходимо постоянно и на профессиональной основе. В отдельных субъектах Федерации эта идея уже реализована. Так, в упомянутом уже Красноярском крае в структуре краевого управления социальной защиты создан отдел по работе с лицами, освободившимися из мест лишения свободы. На работу в созданный отдел приглашены сотрудники, имеющие 20-30-летний опыт работы в исправительных учреждениях и других органах, связанных с исполнением наказания.

К большому сожалению, высказанные в проекте областной программы предложения о создании адаптационного центра и отдела по работе с бывшими осужденными в областном Департаменте социальной защиты, в итоговый документ включены не были. На наш взгляд предложенные меры продолжают оставаться весьма актуальными. Созданный реабилитационный центр в г. Сургуте проблемы не решает как минимум по двум причинам. Во-первых, данный центр рассчитан не столько на бывших осужденных, сколько на лиц без определенного места жительства. Во-вторых, он расположен на территории Ханты-Мансийского округа, в то время как основная масса освобождающихся из мест лишения свободы оседает на юге области. Аргументы против создания центра довольно стандартные – нет денег. Вряд ли содержание человека, вновь попавшего в колонию, обойдется обществу дешевле.

В соответствии с ч.3 ст.180 УИК РФ осужденные, являющиеся инвалидами первой или второй группы, а также осужденные мужчины старше 60 лет и осужденные женщины старше 55 лет по их просьбе и представлению администрации учреждения, исполняющего наказание, направляются органами социальной защиты в дома инвалидов и престарелых. С учетом того, что это могут оказаться лица, полностью утратившие социальные связи и, вследствие длительных сроков нахождения в местах лишения свободы, основательно зараженные традициями уголовной субкультуры, желательно, чтобы это были специализированные дома инвалидов и престарелых.

Тут, конечно же, встают вопросы и финансирования и комплектования персоналом. По данным УИН Минюста России по Тюменской области таких лиц ежегодно освобождаются считанные единицы. Исходя из этого, специалисты УИН считают нецелесообразным создание такого специализированного учреждения. На наш взгляд, возможна постановка вопроса о создании такого дома престарелых в рамках Федерального округа. С одной стороны, в масштабах округа единицы бывших осужденных преклонного возраста, утративших социальные связи, сложатся уже в десятки, с другой – это цифры ежегодные и нет никаких перспектив, что данные лица со временем решат вопросы своего бытового устройства. Для самих же бывших осужденных абсолютно непринципиально, где будет расположен такой дом престарелых – в Свердловской или Тюменской областях.

Таким образом, проблема социальной адаптации бывших осужденных в Тюменской области в части их бытового устройства пока что остается без разрешения. Поэтому считаем необходимым вновь высказаться за создание центра социальной адаптации бывших осужденных, отдела по работе с данным контингентом в областном Департаменте социальной защиты и специализированного дома инвалидов и престарелых (возможно в рамках Федерального округа).

Литература

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.8. С.531.
2. Опрос проводился кафедрой социологии Тюменского госуниверситета.
3. Данные УИН Минюста России по Тюменской области.
4. Приложение к постановлению Губернатора Тюменской области от 26 января 2004 г. № 11 // Тюменские известия. 2004. 29 января.
5. Данные УИН Минюста России по Тюменской области.

Опубликовано: Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях: Материалы Всероссийской научно – практической конференции. Тюмень: ТГИМЭУП, 2005.