Справедливость уголовного судопроизводства: соотношение формы и содержания

В статье представлен краткий обзор определений некоторых категорий и понятий, связанных со справедливостью в уголовном судопроизводстве. Существующие сегодня подходы, в основном, связаны с доктринальными суждениями ученых о форме, процедуре, связанной с провозглашением итогового судебного решения. Однако понятие справедливости имеет более глубокие социальные корни, которые не всегда «вписываются» в существующую идеологию уголовного судопроизводства. Особенно малоизученным представляется данный вопрос с позиций соотношения уголовно-процессуальной формы и криминалистического содержания. Автор утверждает, что справедливый приговор, заложенный в существующую сегодня процессуальную парадигму, несомненно, связан и с необходимостью исследования его содержания с позиций криминалистики.

Автор: Смахтин Е.В.

Согласно статье 297 УПК РФ приговор суда признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК и основан на правильном применении уголовного закона. В развитие этого положения закона в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 29. 11. 2016 г. № 55 «О судебном приговоре» дополнительно указано, что приговор должен соответствовать требованиям, предъявляемым к его содержанию, процессуальной форме, и порядку постановления. Из этого можно заключить, что справедливым будет являться приговор, основанный на требованиях уголовного и уголовно-процессуального закона.

Фактически это означает, например, что наказание должно быть назначено в пределах санкции статьи УК. Однако баланс публичных и частных интересов иногда довольно сложно соблюсти, например, когда суд считает, что исправление подсудимого невозможно без назначения реального наказания. А сам подсудимый и его защитник полагают, что наказание может быть и условным.

Какие же основы справедливости заложены в тексте цитируемого Постановлении Пленума Верховного суда. Представляется, что к рассматриваемому вопросу отнесены сведения о личности подсудимого, которые могут быть учтены судом при назначении вида и размера наказания, вида исправительного учреждения. Также указано, что в описательно-мотивировочной части приговора должны быть указаны мотивы, по которым суд пришел к выводу о смягчении наказания, предусмотренного санкцией статьи (условное осуждение, назначение наказания ниже низшего предела и т. п. ).

Полагаем, что справедливый приговор - это такое судебное решение, которое связано со справедливым наказанием (ст. 6 УПК РФ).

Причем довольно очевидно, что суд, разрешая дела по существу, практически всегда оказывается в ситуации, когда итоговое судебное решение не устроит одну из сторон и будет обжаловано. Именно поэтому к судьям в настоящее время предъявляются такие высокие требования, поскольку они выступают неким гарантом качества отправления правосудия.

Отметим, что в ст. ст. 3, 8 Федерального закона РФ от 26. 06. 1992 г. № 3132-1 (ред. от 18 марта 2023 г. ) «О статусе судей в Российской Федерации» указано, что судья должен избегать всего, что могло бы вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности. А при принятии присяги, судья, назначенный на должность, клянется быть беспристрастным и справедливым, как велят ему долг судьи и совесть.

Безусловно, было бы неверным определять на законодательном уровне такие понятия, как долг и совесть. Однако, исторически нравственное измерение права всегда связывалось с судебной этикой. Если можно так выразиться – у уголовно-процессуальных норм есть нравственное содержание. [1] Совершенно справедливо Л. А. Воскобитова высокоэффективное судопроизводство связывает с вопросами установления истины и состязательностью уголовного судопроизводства. [2]

Не менее важны и вопросы соотношения принципов и нравственных начал уголовного процесса, исследованные Н. С. Мановой. [3] По сути, в этих работах определен вектор направленности уголовного судопроизводства именно как социального института, направленного на защиту прав личности, как от незаконного и необоснованного обвинения, так и от преступления. И еще, в некоторых работах справедливый приговор, это приговор, которым установлена истина. Сама же справедливость, по мнению О. В. Качаловой, – это сугубо оценочное понятие и в этом основная сложность формулирования этой конструкции в УПК РФ. [4]

Развивая эти аксиоматичные утверждения, отметим, что уголовно-процессуальная форма, отражающая такие понятия, как «справедливость» и «состязательность», имеет содержание, касающееся нравственных начал, которое, как уже отмечено, в УПК РФ не сформулировано и может быть рассмотрено с позиций криминалистики и практики применения криминалистических знаний при расследовании и судебном рассмотрении преступлений в сфере экономики.

В последние годы стало очевидным, что преступность в сфере экономической деятельности имеет глубокие корни и негативные последствия для России. Именно поэтому на базе различных учебных заведений МВД России поводились и проводятся в настоящее время научные исследования, посвященные разработке методик раскрытия и расследования экономических преступлений. Наиболее значимые достижения обсуждаются на конференциях, семинарах, в различных публикациях. Отмечая злободневность проблем преступности в сфере экономической деятельности, А. Ф. Волынский отметил, что при разработке методик раскрытия и расследования экономических преступлений особенно важно иметь в виду необходимость междисциплинарных комплексных рекомендаций, включая положения гражданского, финансового и др. законодательства. [5]

С. Ю. Журавлев рассматривает процесс правоприменения как процесс восстановления справедливости в общественных отношениях, выражающийся в движении по следам событий криминальной реальности, раскрытия сути следового пространства и доказывания соответствия обнаруженных следов. [6] Этот же автор, исследуя процесс расследования, как объективный процесс познания, заключил, что оценка экспертных знаний предполагает проведение следователем дополнительных следственных действий и проверочных мероприятий. [7]

Эти утверждения ученых-криминалистов сомнениям никогда не подвергались, несмотря на отсутствие в настоящее время в УПК РФ обязанности следователя, суда установить в ходе расследования уголовного дела истину. Мы полагаем, что объективность досудебного и судебного производств заложена в ст. 6 УПК РФ, которая имеет значение для всех участников уголовного судопроизводства, в том числе следователя и суда, предопределяя необходимость защиты личности, не только от преступления, но и от необоснованного обвинения.

Тактический арсенал следствия и суда довольно многообразен и хорошо исследован учеными. Все они единодушны во мнении, что любой тактическое средство должно соответствовать не только закону, но и нормам морали и этики. В частности, С. Ю. Якушин, в числе принципов тактико-криминалистического обеспечения предварительного и судебного следствия выделял принцип допустимости применения в доказывании тактических средств, соответствующих требованиям нравственности. [8] Он же относил к одному из основных требований, предъявляемых к тактическому решению, этичность. [9]

Исследуя вопросы организации труда следователя, В. Н. Карагодин подчеркнул, что качество следственной деятельности предопределяет необходимость формирования развитого умения полного и объективного учета всех выявленных данных, а отношение к самостоятельному повышению квалификации, характеризует уровень профессиональной культуры и квалификации следователя. [10] Хотелось бы процитировать и Л. Я. Драпкина: «на следователях лежит большая ответственность за судьбы и жизни людей». [11]

Таким образом, на законодательном и теоретическом уровнях созданы необходимые предпосылки для качественного и осмысленного применения уголовного и уголовно-процессуального закона, прежде всего с рассматриваемых позиций справедливости и состязательности.

Логично, что не только приговор должен быть справедливым, но и процессуальные решения, принимаемые на досудебных стадиях (привлечение в качестве обвиняемого и избрание меры пресечения, наложение ареста на имущество).

По мнению автора статьи, в центре справедливости конкретный человек. К большому сожалению, в практике применения норм уголовного и уголовно-процессуального законов конкретный человек - на втором плане. Причем, не только подсудимый, но отчасти и потерпевший, особенно, если его позиция отличается от позиции государственного обвинителя.

На первый план выступает технологичность уголовного процесса, соответствие информационных технологий требованиям времени, статистическим показателям работы конкретного суда. Не менее опасными являются попытки политизировать уголовный процесс, сформулировать некую государственную идеологию борьбы с преступностью, где сама идея состязательности и справедливости трактуется, как попытка нивелировать идею истины и сформировать «образ врага» в виде государства. [12]

Существующее противоречие между декларированием фундаментальных основ уголовного судопроизводства, связанных со справедливостью, cостязательностью, правом на защиту и практически полным игнорированием этих институтов на уровне конкретного правоприменителя, очень опасная тенденция. Практика пошла по пути наименьшего сопротивления, поскольку гораздо сложнее мотивировать условное осуждение, либо назначение более мягкого наказания, проще и быстрее провозгласить приговор и назначить наказание в пределах санкции статьи. В результате, мы имеем среднестатистического преступника, а не человека, который рассчитывает, что суд разберется и назначит справедливое наказание, в том числе и не связанное с лишением свободы.

Мне представляется, что одним из главных противоречий современного права является несоответствие социальных ожиданий граждан качеству правосудия, которое содержит очень много норм, принципов, соответствующих общечеловеческим, нравственным критериям справедливости, состязательности, истинности, которые могут абсолютно не учитываться в ходе рассмотрения конкретного уголовного дела в суде.

Конечно голословные, ничем не подтвержденные выводы вызовут справедливую критику моих коллег, поэтому нами были подвергнуты анализу уголовные дела по преступлениям в сфере экономики за последние несколько лет. В целях повышения репрезентативности выводов, обобщалась практика расследования уголовных дел по ч. 4 ст. 159 УК РФ, рассмотренных районными судами г. Тюмени.

Наиболее показательно в этом отношении уголовное дело № 1-21/2023. Органами предварительного следствия О., Б. и П. обвинялись в том, что ими было похищено несколько десятков миллионов рублей в одном из высших учебных заведений г. Тюмени. При описании обстоятельств произошедшего в материалах уголовного дела интересно обратиться к первичным документам, послуживших основанием для возбуждения уголовного дела.

В т. 4 на л. д. 84-92 имеется Акт от 29 апреля 2020 г. «О результатах служебной проверки по исполнению договора». Из содержания Акта следует, что вся ответственность за случившееся возложена на бывшего работника Б.

В самом Акте указано, что комиссией были изучены документы, имеющие значение для служебной проверки, а также осуществлена оценка условий заключения Договора с неким ООО. На самом деле работа Комиссии свелась исключительно к оценке действий Б. Причем в таких выражениях: «не смог пояснить», «не предоставил», «на вопрос не ответил». И это несмотря на то, что Б. в тот период времени работал и все документы, которые были необходимы для оценки его действий, в распоряжении комиссии имелись.

Однако, несмотря на заявленную цель – оценка условий заключения Договора, никакой оценки этим условиям комиссия не дала, упомянув фамилию конкретного сотрудника в Акте не менее 60 раз. Далее, Акт направлен в прокуратуру для проведения проверки. В т. 3 (л. д. 56-58) имеется Постановление прокурора, в котором констатируется наличие признаков мошенничества в действиях Б. и иных лиц. В тексте Постановления прямо указано, что в результате указанных действий причинен ущерб. Ранее к аналогичным выводам пришел руководитель территориального органа ФСБ России, а после направления материалов проверки Прокурором в СУ СК России по Тюменской области и руководитель СУ СК.

Выводы, которые были сделаны в ходе доследственной проверки, в том числе о происхождении денежных средств, об ущербе, причиненном действиями Б. и других, действительности не соответствовали. Однако 08 февраля 2021 г., рассмотрев сообщение о преступлении - Постановление прокурора, следователь возбудил уголовное дело. Основной смысл постановления о возбуждении уголовного дела сведен к тому, что работы не выполнялись вообще, денежные средства похищены из государственного образовательного учреждения.

По сути анализируемых документов, юридическая оценка в стадии возбуждения уголовного дела была дана первичным материалам. Но для того и существует расследование, которое призвано собрать и проанализировать все доказательства, в том числе свидетельствующие о невиновности Б.

Однако этого сделано не было, несмотря на то, что в ходе досудебного производства были получены и исследованы доказательства, прямо указывающие на отсутствие ущерба от действий подсудимых, напротив, подразделение, которое возглавлял Б., получило положительный финансовый результат и прибыль для Университета. Все эти доказательства на досудебных стадиях попросту проигнорированы. Фактические ошибки при оценке первичных материалов повлекли необратимые последствия для всего уголовного судопроизводства и принятие ошибочных процессуальных юридических решений по уголовному делу, в том числе и итоговых.

Когда же были выявлены несоответствия, сотрудники правоохранительных органов, уполномоченные принимать процессуальные решения в ходе расследования, не захотели дать обстоятельствам произошедшего адекватную и объективную оценку. Причины подобного в данный момент не комментируются и не обсуждаются из этических соображений. Но представляется, что это не очень справедливая оценка действий Б. и П.

Если можно так сказать, налицо коллективная безответственность, не желание вникать и разбираться в том, что произошло. Фактически, да и юридически тоже, подсудимые оказались один на один с подразделениями государственных органов в лице органов ФСБ России, Прокуратуры, СК России и высшего учебного заведения.

Вопреки объективным, имеющимся в распоряжении следствия доказательствам, сделан неверный вывод о том, что Б. совместно с П. и О. похитили денежные средства в общей сумме 89 338 999, 95 рублей, путем их перечисления на расчетные счета подконтрольных О. обществ. Тем самым причинили ущерб высшему учебному заведению. Анализ обвинительного заключения показывает, что в основе предъявленного обвинения показания О., с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, показания К., представителя потерпевшего (гражданского истца) и заключение бухгалтерской экспертизы.

Учитывая, что выводы следствия вступали в прямое противоречие с объективными финансовыми показателями по вопросам исполнения договоров, что подтверждалось и другими документами, имеющимися в распоряжении следствия, защитой инициировано несколько ходатайств о назначении финансово-экономической экспертизы. Проведение подобной экспертизы позволило бы объективно оценить размер убытков, которые могли быть связаны с тем, что учебное заведение могло получить большую прибыль при обычных условиях гражданского оборота. Отказано в удовлетворении ходатайства было по надуманным основаниям, одно из которых – навязывание позиции защиты следствию.

Нужно было разбираться с этим нежеланием следствия вести конструктивный диалог, поскольку статья 159 УК Российской Федерации определяет мошенничество как хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, а под хищением, согласно пункту 1 примечаний к статье 158 данного Кодекса, понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Поэтому был подготовлен адвокатский запрос о правовой определенности понятий «вред» «ущерб», «упущенная выгода» и т. п. В последующем, защитой получено заключение специалиста об этом.

В частности, специалист пришла к следующим выводам, которые оглашались защитой в ходе судебного следствия.

Во-первых, понятие «вред» гораздо шире, чем «ущерб», поскольку вред может быть имущественным, моральным, физическим. Под имущественным вредом следует понимать вред, причиненный имущественным правам и интересам физических и юридических лиц. Ущерб с точки зрения квалификации и возможности возмещения может носить только имущественный характер. Убытки являются одним из наиболее распространенных последствий нарушенных имущественных прав и, как следствие, носят также имущественный характер.

Во-вторых, в понятие «убыток» входит «реальный ущерб» - утрата или повреждение имущества, а также расходы, которые произведены лицом, право которого нарушено, для его восстановления, а также «упущенная выгода» - недополученные доходы, которое лицо, которому причинен вред, могло бы получить при обычных условиях гражданского оборота».

В-третьих, ущерб как гражданско-правовое понятие характеризует результат определенного воздействия на отношения и не обнаруживает указания на этот негативный результат чьих-либо действий как на категорию субъективную, т. е. носит объективный характер. Подчеркну – ущерб носит объективный характер.

Кроме того, защитой получено заключение специалиста, который пришел к выводам о том, что в ходе выполнения исследуемых им контрактов Университетом получен положительный финансовый результат. К такому выводу он пришел, применив актуальные методики расчета прибылей (убытков) по принципу доходы минус расходы. Допрошенный в суде специалист подтвердил свое заключение. Проведение судебно-бухгалтерской экспертизы только расходных контрактов ТюмГУ, без учета доходов не соответствует принципу полноты и всесторонности, поскольку доходные и расходные контракты взаимосвязаны и должны оцениваться в комплексе.

Кроме того, в суде специалист о был ознакомлен с документами о всех поступлениях денежных средств и их расходовании с 2015 по 2020 гг. (т. 11 л. д. 15-20) и сделал вывод, что высшим учебным заведением получен доход в размере 36 568 686, 21 руб. с учетом всех расходов, а не только расходных контрактов с ООО. Представитель К. не привел ни одного доказательства в подтверждение ущерба, лишь предположил его наличие. И это его субъективное мнение, противоречит всем первичным финансовым документам Университета, тем более, что ущерб – это категория объективная.

В сложившихся условиях полного игнорирования документов и мнения специалистов, отказа в удовлетворении всех заявленных ходатайств, а также жалоб, поданных, как руководителю СК России, так и Генеральному прокурору России (имеются в материалах дела), защита рассчитывала на справедливое и объективное судебное следствие. Однако этого не произошло.

Суд провозгласил обвинительный приговор по ч. 4 ст. 159 УК РФ и назначил Б. и П. наказание в виде лишения свободы на срок пять лет каждому.

В частности, оценивая личность осужденного Б., суд констатировал наличие следующих смягчающих обстоятельств: наличие малолетнего ребенка, частичное признание вины, неудовлетворительное состояние здоровья jсужденного и его родственников, положительные характеристики, наличие ученой степени. Отягчающих обстоятельств суд не установил.

При таких обстоятельствах, суд не нашел основания для применения ст. 64 и ст. 73 УК ОФ и полагал, что исправление Б. невозможно без реального отбывания наказания и без изоляции от общества. [13]

К аналогичным выводам при схожих обстоятельствах совершения мошенничества, оценивая личность подсудимых, пришел суд по уголовным делам №№ 1-30/2018[14], 1-6/2022[15] и некоторым др., арестовав подсудимых в зале суда.

Наибольшая опасность такого подхода в том, что нет состязательности, поскольку не учитываются доводы сторон, следовательно, нет и справедливости, нет объективности, нет истины.

Справедливый человек – это не только присяжный заседатель. Очевидно, что справедливым человеком должен быть и судья, принимающий итоговое решение по делу, и прокурор, и следователь, принимающие промежуточные процессуальные решения. Все упомянутые должностные лица оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, руководствуясь законом и совестью.

Совесть – это словесное обозначение отношения личности к исполнению нравственных критериев поведения. Честность и порядочность – это стержень правовой культуры. От того насколько развиты эти качества в обществе зачастую зависит и уровень отправления правосудия, который связан с усмотрением суда.

По большому счету совесть – это честность и порядочность.

Отсутствие справедливости связано со слабой подготовленностью, отсутствием правовой культуры, отсутствием стержня.

Справедливый приговор – это объективный (истинный) приговор. Суд должен разобраться во всех тонкостях. Именно такой приговор можно назвать честным.

Справедливый человек (справедливый судья) – это судья, имеющий стержень правовой культуры, высоконравственный человек.

Будет ли конкретный судья, обладающий всей полнотой полномочий, огромной ответственностью за принятие решения утруждать себя поисками нравственного содержания уголовно-процессуальных норм, касающихся вопросов морали и нравственности. Конечно, нет.

От него этого и не требуется, поскольку нужны дополнительные серьезные обоснования, почему нельзя применить, например, ст. 73 УК РФ об условном осуждении. Зачем, тем более, что всегда могут возникнуть дополнительные вопросы, связанные с конфликтом интересов и его возможной заинтересованностью в судьбе конкретного человека. Поэтому и не утруждают себя судьи «морально-этическими сложностями», действуя по принцип «пусть сидит». Но хорошо ли это для общества? Нужно ли об этом писать?

Для общества это плохо, писать об этом нужно, поскольку в противном случае нужно изменить Конституцию где написано о приоритете прав и свобод человека, гражданском мире и согласии. Человек его права и свободы являются высшей ценностью

Осознаю, что компаративистский подход в таких вопросах уязвим для критики, поэтому призываю к дискуссии и коллег, ученых и практиков.

Литература

1. Кони А. Ф. Нравственные начала в уголовном процессе // Избранные произведения: в 2 т. М., 1959. Т. 1. С. 125.
2. Воскобитова, Л. А. Состязательность и истина: взаимоисключение или взаимодополнение // Актуальные проблемы Российского права. 2014. № 10(47). С. 2119-2128.
3. Манова Н. С. Принципы и нравственные начала уголовного судопроизводства: проблемы соотношения // Судебная власть и уголовный процесс. 2019. № 3. С. 34-39.
4. Качалова О. В. Обеспечение права на справедливое судебное разбирательство как принцип современного Российского уголовно-процессуального права // Российский судья. 2014. № 6. С. 11-15.
5. Волынский А. Ф. Преступления в сфере экономики: организация и методика расследования // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. № 2(34). С. 105-110.
6. Журавлев С. Ю. Методология и дидактика криминалистической культуры: основы структуризации криминальной реальности, анализа следового пространства и осмысления первичной реальности// Вестник Нижегородской академии МВД России. 2022. № 2 (58). С. 164-171.
7. Журавлев С. Ю. Исследование процесса применения специальных знаний в преступной деятельности как условие объективности познания и квалификации проявлений криминальной реальности // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. 2021. № 4. С. 41-49.
8. Якушин С. Ю. Принципы тактико-криминалистического обеспечения предварительного и судебного следствия по уголовным делам // Ученые записки Казанского университета. 2012. Т. 154. Кн. 4. С. 217-231.
9. Якушин С. Ю. Тактические задачи и средства их решения при расследовании преступлений / С. Ю. Якушин; под науч. ред. В. Н. Карагодина. Казань: Издательство Казанского университета, 2014. С. 47.
10. Карагодин В. Н. Организация труда следователя: монография / В. Н. Карагодин – Москва: ИНФРА-М, 2022. С. 179, 184
11. Драпкин Л. Я. Страницы из дневника следователя. 2-е изд., доп. Екатеринбург: Издательский дом УрГЮУ, 2016. С. 7.
12. Конев А. Н. Состязательная идеология в уголовном судопроизводстве: путь к сущности через «образ врага» // Труды Академии управления МВД России. 2019. № 2 (50). С. 8-14.
13. Приговор Калининского районного суда г. Тюмени от 01 августа 2023 г. № 1-21/2023, уникальный идентификатор дела 72RS0013-01-2021-012981-69.
14. Приговор Калининского районного суда г. Тюмени от 27 декабря 2018 г. № 1-30/2018, уникальный идентификатор дела 72RS0013-01-2017-000424-40.
15. Приговор Калининского районного суда г. Тюмени от 17 октября 2022 г. № 1-6/2022, уникальный идентификатор дела 72RS0013-01-2020-001004-94.

Опубликовано: Российский юридический журнал, 2023, № 4.