О некоторых проблемах в ходе научных исследований коррупционной преступной деятельности

Существенных положительных изменений в динамике противодействия коррупционным проявлениями мы не наблюдаем. А по многим показателям можно смело утверждать, что преступность торжествует, несмотря на победные реляции руководителей правоохранительных органов и наличие серьезного криминалистического обеспечения. Представляется, что одной из причин подобного положения дел, является поверхностное научное исследование криминалистически значимых признаков преступной деятельности, которую можно отнести к коррупционной. Естественно, содержащиеся в методиках предельно общие криминалистические черты такой деятельности остаются не востребованы практикой.

Автор: Смахтин Е.В., Шишкарев С.Н.

Значимость научного осмысления проблем противодействия коррупции в современных условиях сомнений ни у кого не вызывает. Подтверждением этому служит и подписанный Президентом России Д.А. Медведевым «Национальный план противодействия коррупции». В частности, на официальном сайте администрации Президента Российской Федерации читаем, что «разработка мер по противодействию коррупции, прежде всего в целях устранения ее коренных причин, и реализация таких мер в контексте обеспечения развития страны в целом становится настоятельной необходимостью»[1]. И хотя обозначенные проблемы уже давно находятся в центре внимания ученых и практиков [2] анализ последних публикаций, на наш взгляд, свидетельствует о том, что термины «коррупция», «антикоррупционная деятельность» входят в правовой обиход представителей уголовно-правовых наук [3] крайне медленно.

Причина очевидна. Многие ученые, в том числе авторы настоящей публикации, отмечали и отмечают, с одной стороны, необходимость системного, комплексного подхода к рассматриваемым проблемам. А, с другой, и то, что бороться с явлением, которое длительное время остается законодательно неурегулированным практически невозможно.[4]

В настоящее время можно констатировать, что раздел криминалистики, посвященный методикам расследования отдельных видов и групп преступлений, которые условно можно отнести к разряду коррупционных, представлен весьма солидно. Существующие методики, естественно, уточняются и на уровне современных диссертационных исследований. Однако, отметим, терминология криминалистами используется исключительно уголовно-правовая.[5] И это абсолютно правильно. Внешне, как будто, все обстоит вполне благополучно. А добились ли мы улучшения в криминалистическом обеспечении антикоррупционной деятельности?

К сожалению, существенных положительных изменений в динамике противодействия коррупционным проявлениями мы не наблюдаем. А по многим показателям можно смело утверждать, что преступность торжествует, несмотря на победные реляции руководителей правоохранительных органов и наличие серьезного криминалистического обеспечения. Представляется, что одной из причин подобного положения дел, является поверхностное научное исследование криминалистически значимых признаков преступной деятельности, которую можно отнести к коррупционной. Естественно, содержащиеся в методиках предельно общие криминалистические черты такой деятельности остаются не востребованы практикой.

Представляется, что необходимы конкретные знания, прежде всего с учетом преступной специализации. Совершенно очевидно, что поведение и преступные навыки лица, совершившего карманную кражу, будут существенно отличаться от поведения и преступных навыков коррупционера. Работая над составлением криминалистической характеристики личности коррупционера необходимо понимать, что только конкретные знания будут востребованы практикой сегодня.

Об этом наглядно свидетельствуют работы И.Н.Якимова. Полагаем, что несмотря на время, прошедшее после их опубликования, многие положения своей актуальности не утратили. Кратко проанализируем содержание известной работы И.Н.Якимова «Криминалистика. Руководство по уголовной технике и тактике». В книге три части. Первая часть работы посвящена рассмотрению технических способов регистрации преступников, методам обнаружения и исследования следов преступления, а также технике производства осмотров.

Во второй части книги исследуются вопросы, связанные с характеристикой современного преступника, тайными способами общения преступников, негласным розыском, способами секретной работы; задержанием, обследованием и допросом преступника.

В заключительной части монографии излагаются общий метод расследования преступлений по косвенным доказательствам (уликам), а также особенности применения общего метода к расследованию некоторых преступлений: убийств, нанесений телесных повреждений, краж, грабежей и разбоев, мошенничеств, поджогов, подделок денег и подлогов документов.[6] То есть речь шла о тех преступных проявлениях, которые были актуальны в тот период времени.

Содержание упомянутых разделов свидетельствует, что уже в 20-е гг. прошлого столетия учеными уделялось самое пристальное внимание вопросам, связанным с характеристикой преступника. В число данных характеризующих преступника и его преступную деятельность И.Н.Якимовым включены: типы преступников и их нравы; перечень существующих категорий преступников по родам преступлений, применительно к УК РСФСР; преступники на воле; обычные приемы обмана, употребляемые преступниками. На наш взгляд, весьма положительным явилась не только предложенная классификация преступников, но и указание на то, что типы преступника «разнообразятся в зависимости от пола, возраста, здоровья преступника и других причин», а также отмеченное влияние на преступность проституции, алкоголизма, наркомании, духовной природы преступников [7].

К большому сожалению, в настоящее время при разработке криминалистической характеристики преступной деятельности, связанной с коррупцией, этим вопросам не уделяется должного внимания.

Представляется, что в ходе криминалистического научного исследования такого объекта познания как коррупционная преступная деятельность необходимо понимать, что властный участник процесса в ретроспективе познает единичное преступление и преступника по оставленным им следам (материальным и идеальным). В результате такого исследования следов появляется знание о механизме преступной деятельности и устанавливается «следовая картина» происшедшего. Далее, в ходе эмпирических научных обобщений учеными формируется типовая информационная модель коррупционной преступной деятельности (криминалистическая характеристика), учитывающая, в том числе типологические особенности преступника, с учетом его преступной специализации. Затем определяются типовые версии, следственные ситуации, в результате выработки алгоритма деятельности следователя формируется частная криминалистическая методика расследования конкретных видов или групп рассматриваемых преступлений. Полученные научные знания уточняются в ходе последующего обобщения следственной и судебной практики, выявления положительного опыта и ошибок в расследовании конкретных преступлений.

По сути, к раскрытию преступлений следственным путем, используя достижения криминалистики, приводят сведения о преступлении и преступнике, которые отразились в следовой картине происшедшего события. Следовательно, эта именно та информация, которая нуждается в научном осмыслении, именно она составляет суть предмета криминалистики и криминалистических научных исследований.

Пожалуй, уместно будет повторить тезис Н.П. Яблокова о том, что «для того чтобы правильно определить предмет криминалистики в объектах научного познания, необходимо вычленить в них те аспекты, которые не являются предметом исследования других наук и дисциплин, а их изучение может быть обеспечено лишь методами криминалистики» [8]. В действительности оказывается, что сделать это не совсем просто.

Вот лишь некоторые соображения на этот счет.

Исторически криминалистика замышлялась родоначальниками и развивалась как наука о раскрытии и расследовании преступлений, в основе которой лежит знание о способе преступления.[9] В настоящее время необходимо сделать некоторые оговорки. Во-первых, на тот период времени было сложно разграничить предмет криминалистики и уголовного права (материального формального). К этому и не стремились, хотя Г.Гросс делал по этому поводу замечания, что это потребуется в последующем.[10] На наш взгляд, имея в виду, что способы совершения преступления изучаются и другими уголовно-правовыми науками, в частности уголовно-процессуальным правом. И, во-вторых, что понимать под раскрытием. Есть несколько известных точек зрения по этому вопросу.

Преступление раскрыто, когда установлено лицо, которое, по мнению правоохранительных органов, причастно к совершению преступления.

Другая точка зрения заключается в том, что необходимо сформулировать обвинительный тезис в отношении конкретного лица – предъявить обвинение. В этом случае проявляется позиция государства. То есть государство, в лице уполномоченного лица, например, следователя, полагает, что именно этот конкретный человек совершил инкриминируемое ему деяние, следовательно, преступление раскрыто с точки зрения уполномоченного государством лица.

И, наконец, суть последней правовой позиции в том, что никто не может быть признан виновным в совершении преступления, иначе чем по приговору суда. Однако, возможен и оправдательный приговор, если в суде будет установлено, что лицо не совершало преступления, в котором оно обвинялось государством. Следовательно, действительный виновник государством не установлен и не привлечен к уголовной ответственности и, таким образом, преступление раскрытым считать нельзя до вступления приговора в законную силу. Не вдаваясь с дискуссию по этому вопросу, отметим, что, на наш взгляд, в любой из уголовно-правовых наук должна быть сформулирована позиция по столь непростому вопросу через призму предмета, метода и объекта познания конкретной отрасли научного знания. Полагаем, что с точки зрения криминалистики было бы уместным определять раскрытие преступления в тот момент, когда следовая картина напрямую свидетельствует о участии в совершении преступлении конкретного лица.

Обобщение практики свидетельствует, что в этом случае, как правило, речь ведется о раскрытии преступления следственным путем. Полагаем, что в этом контексте криминалистику можно считать наукой о раскрытии преступлений. Если же причастность к конкретному преступлению установлена в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, то речь, как правило, идет о раскрытии преступления оперативным путем. Естественно, возможны и различные сочетания путей раскрытия преступления.

Во многих учебных пособиях криминалистика определяется как наука не только о раскрытии, но и расследовании преступлений.[11] В этом есть определенная доля лукавства. Уголовно-процессуальное право вполне может быть отнесено к науке о расследовании преступлений, даже в большей степени, чем криминалистика. Таким образом, можно констатировать наличие, как минимум, двух отраслей научного знания, изучающих один и тот же объект. На наш взгляд, необходимость терминологического уточнения предметов ведения уголовно-процессуального права и криминалистики очевидна.

Чтобы не быть голословными приведем достаточно типичный пример не совсем корректного определения предмета и цели криминалистического исследования. Так, в автореферате диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук Н.Е.Шинкевич читаем, что «проблемы виктимологии в работе рассматриваются комплексно: с позиции уголовного права, уголовного процесса и других наук юридического цикла» и далее: «диссертационное исследование не просто обобщает имеющийся теоретический материал по виктимологии, а демонстрирует качественно новый подход к проблеме, позволяющий широко использовать научные разработки в исследуемой сфере для расследования преступлений, а также для повышения эффективности борьбы с преступностью в целом»[12]. При этом цель исследования сформулирована так: «разработка криминалистической виктимологии как частной криминалистической теории» [13]. Таким образом, если трактовать сказанное буквально, то получается, что разработанная автором частная криминалистическая теория содержит, в том числе уголовно-правовые и уголовно-процессуальные знания. Подобная точка зрения встречается и в других работах[14], однако представляется нам ошибочной, в том числе на терминологическом и методологическом уровнях. На наш взгляд, очевидно, что цель исследования в приведенных случаях сформулирована некорректно.

Есть и другой аспект этой же проблемы. В настоящее время издано значительное количество монографий, посвященных расследованию тех или иных преступлений.

Однако при их изучении становится очевидным, что в работах рассмотрены далеко не все вопросы, возникающие при расследовании рассматриваемых преступлений.[15] Мы разделяем позицию тех авторов, которые указывают в работе какие конкретно аспекты ими исследуются.[16]

На наш взгляд, попытки комплексного изучения коррупционной деятельности, без уточнения предметов ведения уголовно-правовых наук, не будут отличаться глубиной и системностью изложения полученных результатов.

Не совсем корректно, на наш взгляд, было и определение криминалистики как науки о приемах и методах обнаружения и исследования доказательств. [17] Полагаем, что термин доказательства и доказывание имеет исключительно процессуальный аспект и его использование в определении предмета науки криминалистики нецелесообразно по соображениям, которые мы уже приводили ранее. Вопрос не простой. Многими учеными разделяется точка зрения о том, что криминалистическое понятие доказывания является более широким понятием по отношению к доказыванию процессуальному.

Так, В.В.Новик включает в криминалистическое понятие доказывания следующие элементы:

• «отыскание (выявление)»
• прочтение, обнаружение следов, их расшифровка;
• закрепление (фиксация), удостоверение;
• проверка;
• оценка;
• использование доказательств в ходе производства следственных действий и судебном разбирательстве;
• обоснование соответствующих выводов при формулировании промежуточных и итоговых решений по делу» [18].

Хотелось бы отметить комплексный, системный характер цитируемой работы. Ученый предложил ряд весьма оригинальных идей. Вместе с тем представляется, что предмет криминалистики и уголовно-процессуального права должен быть определен более конкретно, в том числе на терминологическом уровне. Очевидно и другое. Использование терминов уголовно-процессуального права к разграничению предметов ведения нас не приводит. Напротив, возникает масса противоречий, устранить которые практически невозможно.

По этим же причинам, не совсем верно утверждать, что предметом криминалистических научных исследований являются закономерности деятельности по расследованию преступлений, без каких-либо оговорок, что эти закономерности изучается и другими уголовно-правовыми науками.[19] Не совсем точным, на наш взгляд, является утверждение ряда исследователей о том, что криминалистикой изучается функциональная сторона деятельности следователя. Например, многие положения уголовно-процессуального законодательства содержат прямые указания именно на функциональные аспекты деятельности следователя, соответственно изучаются и процессуалистами. Кроме того, функциональность присутствует и при уголовно-правовом исследовании таких элементов состава преступления как объективная и субъективная стороны. Следовательно, и в этом вопросе необходимы терминологические уточнения.

Учеными-криминалистами предложен тезис, который в настоящее время достаточно прочно укоренился в сознании большинства исследователей. Речь идет о том, что криминалистика – это наука, призванная решать задачи, возникающие в борьбе с преступностью, путем изучения преступления.[20] При этом итоговые сведения при изучении преступности, преступления, в том числе и коррупционной направленности, аккумулируются в криминалистической характеристике, наряду с которой не оспаривается существование уголовно-правовой, уголовно-процессуальной, криминологической характеристик преступления. Значимость криминалистической характеристики преступления очевидна и нами не оспаривается. Сразу оговоримся, что мы рассматриваем криминалистическую характеристику преступления лишь на терминологическом уровне, не вдаваясь с суть составляющих ее элементов и закономерных связей между ними, так как полагаем, что вопрос этот столь серьезен, что требует отдельного рассмотрения.

Возвращаясь к термину криминалистическая характеристика преступления, подчеркнем, что проведенное обобщение практики свидетельствует, что не только само преступное деяние интересует криминалистов. Сфера интересов ученых гораздо шире (по аналогии с доказыванием). Например, интерес для криминалистики могут представлять сведения о приготовлении, сокрытии преступления, следовой картине происшедшего события, поведении преступника, взаимодействии объектов живой и неживой природы в механизме преступной деятельности. И в этом смысле очевидно, что термин криминалистическая характеристика преступления не совсем точен, так как не охватывает весь исследуемый объект, кроме того требует большого количества дополнительных пояснений с уголовно-правовой точки зрения. Полагаем, что существующие терминологические неточности также могут привести к методологическим ошибкам в научных исследованиях.

Возникает вопрос: почему ученые употребляют термин криминалистическая характеристика преступления, явно не соответствующий содержанию обозначаемого понятия? С.В.Лаврухин полагает, что «находясь в плену парадигмы, криминалисты не смогли отграничить от преступления различные некриминальные объекты познания» [21]. Далее ученый, соглашаясь с точкой зрения В.Я.Колдина, пишет, что «недостаточно последовательно проводится разграничение криминалистической характеристики с уголовно-правовым и криминологическим понятием преступления, а также с уголовно-процессуальным понятием предмета доказывания. Все острее осознается тот факт, что сделать это в рамках существующей концепции крайне трудно» [22]. С учетом наших предыдущих рассуждений, согласимся с этой позицией без приведения дополнительных аргументов.

Далее, С.В. Лаврухин отмечает смещение акцента в криминалистике на исследование поведения преступника и заключает, что «область криминалистических знаний, называемая криминалистическая характеристика преступления, связана с исследованием проблем моделирования поведения преступника», делая вывод, что «именно вследствие недостаточной разработанности общетеоретических проблем криминалистической характеристики преступления наблюдается смешение различных по природе знаний о преступлениях, подмена понятий, существенная неполнота отдельных прикладных исследований, что снижает эффективность криминалистических рекомендаций, обращенных к практике» [23]. Приведенная точка зрения достаточно интересна и заслуживает внимания. Однако нами не разделяется, в том числе и потому, что не отвечает, как минимум еще на один вопрос: как тогда, например, разграничить предметы ведения криминалистики и криминологии, так как представители обеих научных специальностей занимаются моделированием поведения преступника?

На наш взгляд, целесообразно использовать термин криминалистическая характеристика преступной деятельности. Введением такого словосочетания терминологические неточности устраняются, подчеркивается отличие криминалистических знаний от знаний других уголовно-правовых наук. И по аналогии с этим, вполне закономерно употребление термина механизм преступной деятельности, а не механизм преступления. Предложения о введении «в обиход криминалистики» термина механизм преступной деятельности делались учеными-криминалистами ранее и нами поддерживаются.[24]

Помимо вторжения на уровне терминологии в предметные области уголовно-правовых наук, из поля зрения криминалистов «постепенно» начинают ускользать важные с криминалистической точки зрения сведения, которые однозначно влияют на механизм следообразования, в широком смысле этого слова. К таким сведениям нами отнесены, поведение преступника до, в момент и после совершения преступления; преступные навыки, привычки, преступная специализация.

Системные научные исследования в этом направлении безусловно проводятся. Освещены они и в учебной литературе.[25] Но это скорее исключение из общего правила. Мы, в данном случае, речь ведем именно о прикладных исследованиях с учетом вида коррупционной преступной деятельности, которые так необходимы сегодня подразделениям, ведущим противодействие коррупции. Таких исследований в настоящее время практически нет. Внедрение же в практическую деятельность существующих, как правило, затруднительно в силу целого ряда причин.

Одни из них: трудности прямого использования в правоприменительной деятельности в силу сложности восприятия, противоречия в научных выводах и складывающейся практики работы, некоторые др. При этом, как правило, еще констатируется, что ряд важных вопросов исследуются специалистами в других отраслях научного знания. Однако, даже поверхностное ознакомление с работами, например, в области теории оперативно-розыскной деятельности и криминологии, свидетельствуют о том, что коллегами изучаются несколько иные аспекты в преступной деятельности.

В итоге «возникающей неразберихи» страдают именно практические подразделения, которые находятся на переднем крае противодействия коррупции и остро нуждаются в результатах комплексных научных исследованиях так необходимых сегодня практике.

В заключение отметим, что одним из путей повышения эффективности противодействия коррупционной деятельности является определение критериев для разграничения предмета криминалистики и других уголовно-правовых наук. На наш взгляд, одним из таких критериев могут являться цель и задача познания. Такой целью в практической криминалистике предлагаем считать воспроизведение «следовой картины» происшедшего события, а, соответственно, задачей - обнаружение и работа с материальными и идеальными следами-последствиями преступления.Тем более, что многие ученые выделяют материальные и идеальные следы как основной информационный элемент в механизме преступной деятельности.

Таким образом, в едином смысловом контексте с уголовным и уголовно-процессуальным правом криминалистику можно определить как науку о системе принципов и методов познания материальных, идеальных следов в механизме преступной деятельности и основанной на этом знании криминалистической деятельности, обусловленной возникающими правоотношениями и направленной на реализацию криминалистическими приемами и средствами назначения уголовного судопроизводства.

Определяя таким образом криминалистику, мы исходим из того, что наибольшее практическое значение, по мнению авторов, имеет научное обоснование перехода от познания материальных и идеальных следов в механизме преступной деятельности, используя уголовно-процессуальную форму, к уголовно-правовой характеристике преступления как совокупности элементов состава, позволяющей правильно квалифицировать конкретное деяние

Мы полагаем, что это определение более точно соответствует и философской концепции [26] о том, синтез различных предметов познания, например, уголовно-правовых наук, есть не что иное, как системные исследования, направленные на повышение эффективности деятельности по противодействию преступности. При этом, очевидно, что в ходе проведения подобных исследований необходима и дифференциация уголовно-правовых наук, что позволит повысить качество проводимых научных исследований, в т.ч. по противодействию коррупции.

Литература

1. www.kreml.orq/other/188618452.
2. См. напр.: Организованная преступность и коррупция. Исследования, обзоры, информация. Социально-правовой альманах. Выпуск 1-4. Екатеринбург: ИИТЦ «Зерцало-Урал», 2000. 100 с.
3. Прим. автора.: Термин «уголовно-правовые науки», «науки уголовно- правового цикла» употребляется в настоящее время, как правило, как в учебной, так и научной литературе. Ученые имеют ввиду прежде всего криминалистическое, процессуальное, криминологическое и материально-правовое знание (см.напр.: Криминалистика: Учебник / Отв. ред. Н.П. Яблоков. 3-е изд., перераб и доп. М.: Юристъ, 2005. С.15; Подшибякин А.С. О сущности и предмете криминалистики и основных направлениях ее разрушения // Криминалистика в системе правоприменения: Материалы конференции. Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, 27-28 октября 2008 г. – М.: МАКС Пресс, 2008. С.68 и др.
4. См.: Букаев Н.М., Горбунова Ю.А., Смахтин Е.В. Особенности расследования преступлений, связанных с коррупцией: правовой и криминалистический аспекты. Учебное пособие. – Сургут, «Нефть Приобья», 2002. С.8-28.
5. См. напр.: Садиков Р.Ф. Совершенствование механизма принятия тактических решений в условиях тактического риска при расследовании преступлений, совершенных организованными преступными группами: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2008.; Бойко Ю.Л. Особенности методики расследования корыстно-насильственных преступлений, совершаемых сотрудниками органов внутренних дел: Дис. … канд. юрид. наук. Барнаул, 2007.; Таранин Б.А. Проблемы выявления и раскрытия взяточничества и коммерческого подкупа: оперативно-розыскные, криминалистические и уголовно-процессуальные аспекты. Калининград, 2007. и др.
6. Якимов И.Н. Криминалистика. Руководство по уголовной технике и тактике. – Новое изд., перепеч. с изд. 1925 г. – М.:ЛексЭст, 2003. С.III-XII.
7. Якимов И.Н. Указ. соч. С.229-247.
8. См. напр.: Криминалистика. Учебник для вузов. Отв. редактор проф.Н.П.Яблоков. – М.: Издательство БЕК, 1996. С.5.; Криминалистика: Учебник / Отв. ред. Н.П.Яблоков. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Юристъ, 1999. С.17.
9. См. напр.: Криминалистика. Кн.1 Техника и тактика расследования преступлений. – М., 1935. С.6; Шавер Б.М. Предмет и метод советской криминалистики // Соц. Законность. 1938. № 6. С.66 и др.
10. Гросс Г. Руководство для судебных следователей как система криминалистики. – Новое изд., перепеч. с изд. 1908 г. – М.:ЛексЭст, 2002. С.YI-XYI.
11. См. напр.: Криминалистика: учебник для студентов вузов / под ред. А.Ф.Волынского, В.П.Лаврова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2008. С.6.
12. Шинкевич Н.Е. Актуальные проблемы криминалистической виктимологии: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2004. С.5.
13. Там же. С.6.
14. См.напр.: Неволина Н.Е. Криминалистическое значение информации о личности жертвы убийства: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С.4-6.
15. См. напр.: Расследование контрабанды: Практическое пособие. М.: Юристъ, 1999. 208 с.; Расследование преступлений в сфере экономики: Руководство для следователей. М.: Спарк, 1999. 415 с. и некоторые др.
16. См. напр.: Попов И.А. Расследование пожаров: Правовое регулирование. Организация и методика: Учебное пособие. М.: Учебно-консультационный центр «ЮрИнфоР», 1998. 310 с.
17. См. напр.: Шавер Б.Я., Винберг А.И. Криминалистика. М., 1940. С.3.
18. Новик В.В. Криминалистические аспекты доказывания по уголовным делам: проблемы теории и практики. – СПб.: Издательство Р.Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. С.24.
19. См. напр.: Севрюков В.В. Основы криминалистической методики расследования преступлений, совершаемых бандами: автореферат дис. … кандидата юридических наук. Барнаул: Алтайский гос. ун-т, 2004. С.6.
20. См. напр.: Криминалистика: учебник для студентов вузов / под ред. А.Ф.Волынского, В.П.Лаврова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2008. С.29-51.
21. Лаврухин С.В. Проблемы криминалистического исследования преступления // Вестник криминалистики. Вып. 2(4). – М.: Спарк, 2002. С.36.
22. Типовые модели и алгоритмы криминалистического исследования / Под ред. В.Я.Колдина. М., 1989. С.11.
23. Лаврухин С.В. Проблемы криминалистического исследования преступления // Вестник криминалистики. Вып. 2(4). – М.: Спарк, 2002. С.37.
24. См.напр.: Лубин А.Ф. Методология криминалистического исследования механизма преступной деятельности: Дис. … д-ра юрид. наук. Н.Новгород, 1997. 337 с.; Гармаев Ю.П., Лубин А.Ф. Проблемы создания криминалистических методик расследования преступлений: Теория и практика. – СПб: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. 303 с.
25. См. напр.: Криминалистика: учебник для студентов вузов / под ред. А.Ф. Волынского, В.П. Лаврова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2008. С.33-38.
26. Философский энциклопедический словарь / Редкол.: С.С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичев и др.. – 2-е изд. – М.: Сов. Энциклопедия, 1989. С.505.

Опубликовано: Труды Академии Управления МВД России. М., 2009. № 2 (10).