Место криминалистики при реализации назначения уголовного судопроизводства

Взаимосвязь теории и практики проявляется в том, что криминалистика, находясь на переднем крае борьбы с преступностью, на практическом уровне обеспечивает установление следовой картины происшедшего события криминалистическими приемами и средствами, что в последующем приводит к успешной реализации назначения уголовного судопроизводства, а также способствует решению задач уголовной политики.

Автор: Смахтин Е.В.

Большинство ученых-криминалистов считают, что объектами познания в криминалистике является преступная деятельность, с одной стороны, и предварительное расследование, судебное разбирательство, профилактика преступлений – с другой. Эти же объекты изучаются и другими уголовно-правовыми науками, но с учетом специфики своего предмета[1].

Очевидно, что при изучении общих объектов познания исследуемые науки интегрируются, взаимопроникают друг в друга, что однако не дает оснований для смешения их предметных сфер[2].

Например, изучение криминалистами преступной деятельности позволяет выделить, обобщить значимую для криминалистики информацию, сформировать криминалистическую характеристику (модель) того или иного преступления, а в последующем выработать научно-обоснованные приемы и рекомендации, способствующие повышению эффективности расследования. Причем итоговые криминалистически значимые сведения будут обусловлены и уголовно-правовой характеристикой преступления, и уголовно-процессуальной деятельностью участника процесса, обладающего властными полномочиями.

Проведенное нами обобщение практики показало, что не только само преступление интересует криминалистов. Сфера интересов ученых гораздо шире. Например, интерес для криминалистики могут представлять сведения не только о совершении, но и о приготовлении и сокрытии преступления, следовой картине происшедшего события, поведении преступника как до, так и после совершения преступления, взаимодействии объектов живой и неживой природы в механизме преступной деятельности. Некоторые криминалистически значимые сведения в предмет доказывания могут и не входить. И в этом смысле очевидно, что термин «криминалистическая характеристика преступления» не совсем точен, так как не охватывает весь исследуемый объект, кроме того требует большого количества дополнительных пояснений с уголовно-правовой точки зрения.

Возникшие терминологические неточности легко устранимы, если в криминалистике применять термин «криминалистическая характеристика преступной деятельности». Введением такого понятия подчеркивается общий объект изучения и отличие криминалистических знаний от знаний других уголовно-правовых наук. По аналогии с этим вполне закономерно употребление термина «механизм преступной деятельности», а не «механизм преступления», либо «механизм совершения преступления». Предложения об использовании термина «механизм преступной деятельности» делались учеными-криминалистами ранее и нами поддерживаются[3].

Подчеркнем, на наш взгляд, интегративный характер криминалистики не означает возможность «вторжения» в предметные сферы уголовного и уголовно-процессуального права. Необходима дифференциация знаний при изучении общих объектов познания.

Попытки комплексного изучения объектов познания уголовно-правовых наук, без уточнения предметов ведения не будут отличаться глубиной и системностью изложения полученных результатов.

Полагаем, что вопрос дифференциации знаний при изучении общих объектов познания является одним из основных как в криминалистике, так и любой другой отрасли научного знания. Одним из путей его решения является определение критериев для разграничения предмета криминалистики с предметом уголовного и уголовно-процессуального права. Такими критериями могут, например, являться цель и задача познания (курсив наш – Е.С.). В свою очередь, целью познания в криминалистике предлагаем считать установление следовой картины происшедшего события, а, соответственно, задачей – обнаружение и работа с материальными и идеальными следами-последствиями преступления.

Полученные теоретические знания проверяются на практике, а в последующем, в ходе ее обобщения и анализа – уточняются, конкретизируются и дополняются.

Если экстраполировать цель и задачу познания в криминалистике к практической деятельности, то практической целью будет установление следовой картины единичного события, а, соответственно, задачей – своевременное обнаружение, фиксация, изъятие и исследование следов-последствий преступления в ходе расследования конкретного уголовного дела.

Мы исходим из того, что наибольшее практическое значение в криминалистике имеет научное обоснование перехода от познания материальных и идеальных следов в механизме преступной деятельности к уголовному преследованию и назначению виновным справедливого наказания либо к отказу от уголовного преследования невиновных, освобождению их от наказания, реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ст. 6 УПК РФ).

Если этот переход обеспечен, а мы полагаем, что это функция криминалистики (курсив наш – Е.С.), то решаются задачи уголовной политики и уголовного судопроизводства. Если же нет, то многие преступления остаются нераскрытыми, виновные лица не установлены, потерпевшие остаются не защищены государством. Возможны и другие негативные последствия.

В ходе реализации этой функции взаимосвязь и соотношение криминалистики с уголовным и уголовно-процессуальным правом проявляется наиболее ярко (курсив наш – Е.С.).

Работа с выявленными критериями через призму этой функции криминалистики позволила выработать примерный алгоритм криминалистического исследования двуединого объекта познания. По мнению автора, применение в научных исследованиях разработанного алгоритма позволяет выявить сведения, которые относятся к предмету криминалистики.

Он может быть представлен в следующем виде.

Первичен преступник! Участник процесса, обладающий властными полномочиями, в ретроспективе познает единичное преступление и преступника по оставленным им следам (материальным и идеальным). Непосредственное соприкосновение с преступлением возможно только по оставленным материальным следам. В результате исследования следов появляется знание о механизме преступной деятельности, устанавливается следовая картина происшедшего. В ходе эмпирических научных обобщений учеными формируется криминалистическая характеристика (модель) преступной деятельности, учитывающая в том числе типологические особенности преступника с учетом его преступной специализации. Затем определяются типовые версии, следственные ситуации, в результате выработки алгоритма деятельности следователя формируется частная криминалистическая методика расследования конкретных видов или групп преступлений. Полученные научные знания уточняются в ходе последующего обобщения следственной и судебной практики, выявления положительного опыта и ошибок в расследовании конкретных преступлений.

Взаимосвязь теории и практики проявляется в том, что криминалистика, находясь на переднем крае борьбы с преступностью (курсив наш – Е.С.), на практическом уровне обеспечивает установление следовой картины происшедшего события криминалистическими приемами и средствами, что в последующем приводит к успешной реализации назначения уголовного судопроизводства, а также способствует решению задач уголовной политики.

В ряде случаев следователь установить следовую картину преступления не может. Естественно, причин, по которым этого не происходит, чрезвычайно много. Преступник может быть таким «подготовленным», что просто не оставляет материальных следов преступления, следовательно и познать их в будущем будет невозможно. Полагаем, что такие причины являются объективными, они не зависят от сознания, воли, профессионализма лица, ведущего расследование. Вторая группа причин – субъективные. Они зависят от профессиональной подготовленности следователя, его опыта работы, наличия криминалистических знаний и умений.

Следовательно, одна из задач криминалистики как науки (курсив наш – Е.С.), сократить число случаев, по которым установление следовой информации не произошло по субъективным причинам (отсутствие знаний, опыта, тактические и процессуальные ошибки, нарушения закона и т.п.). Именно в этом проявляется важнейшее практическое значение установления взаимосвязи и соотношения криминалистики с уголовным и уголовно-процессуальным правом.

Уголовное, уголовно-процессуальное право и криминалистика образуют единый уголовно-правовой комплекс, соотносятся как полноценные части единого целого – уголовно-правовые науки (курсив наш – Е.С.). Криминалистика, «родившись» в недрах уголовно-процессуальной науки, носит хотя и прикладной, но самостоятельный характер по отношению к материальному и процессуальному уголовному праву.

Уголовное, уголовно-процессуальное право и криминалистика являются самостоятельными отраслями научных знаний, но только в рамках единого комплекса, так как изъятие из него хотя бы одной из составляющих делает другие его части бессмысленными и безжизненными.

Литература

1. См., напр.: Криминалистика: учебник для вузов / отв. ред. Н.П. Яблоков. М.: БЕК. С.5.
2. См., напр.: Криминалистика: учебник для вузов / под общ. ред. Е.П. Ищенко, А.Г. Филиппова; под ред. В.Д. Зеленского, Г.М. Меретукова. М.: Высшее образование, 2006. С. 18-19.
3. См., напр.: Лубин А.Ф. Методология криминалистического исследования механизма преступной деятельности: дис. … д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 1997. 337 с.; Гармаев Ю.П., Лубин А.Ф. Проблемы создания криминалистических методик расследования преступлений: Теория и практика. СПб: Юридический центр Пресс, 2006. С. 97.

Опубликовано: Актуальные вопросы развития юридической науки и практики в современных условиях: материалы междунар. науч.-практ. конф. Ч. 4. Уфа: РИО БашГУ, 2009.