Проблема применения уголовной статистики в исследовании преступности

Трудности использования официальной статистики преступности для проведения исследований заключаются в том, что она гораздо лучше отражает практику применения права, нежели преступное поведение.

Автор: Юзиханова Э.Г.

Регистрируемая преступность лишь примерно и неполно отражает преступность реальную, но государственный учет преступлений при всех его недочетах является единственной более или менее надежной статистической базой [1, с.407]. Также, по мнению В.В. Лунеева, кроме уровня реальной и регистрируемой преступности, на учтённое число субъектов влияют политический и правовой режим в стране, действующие стратегии борьбы с преступностью, практическое соблюдение конституционных и процессуальных гарантий в отношении подозреваемых и обвиняемых лиц, реальные возможности оперативных и следственных органов, их профессиональная подготовка, законность деятельности и даже степень зависимости (независимости) от правящей элиты и её лидеров.  

В 80-х годах, когда провал программы построения коммунизма в СССР как общества, в частности, свободного от преступности, стал очевидным – главный лозунг политики государственного реагирования на преступность был скорректирован, появились    формулировки «стабилизировать преступность», «уменьшить темпы роста числа преступлений», «улучшить ее структуру, в том числе за счет сокращения доли наиболее опасных преступлений». Вопрос о ликвидации преступности был снят.

Следует отметить, что адекватная научно обоснованная постановка политических задач в области реагирования на преступность весьма важна. Имеет смысл ставить, очевидно, только такие задачи, которые реально выполнимы и браться только за то, что в самом деле можно сделать. Реальной перспективой для России может выступать построение правового государства в условиях сосуществования с преступностью как с неизбежным злом, предполагающее формирование процесса реагирования на преступность на цивилизованной основе.

Имеется потребность в оптимальной модели  реагирования государства на преступность как на свойство общества воспроизводить преступления. Для ее создания, думается, можно использовать модель взаимодействия людей в семье, где, как и в большом обществе, тоже существуют организаторы и организуемые, далеко не всегда желающие вести себя надлежащим, согласованным с общими интересами образом.

Общий уровень преступности, как в Российской Федерации, так и во всех ее субъектах существенно ниже среднемировых показателей по развитым странам. При этом наблюдается статистический парадокс, когда уровень отдельных особо тяжких преступлений в нашей стране и ее субъектах существенно выше среднемировых показателей, а уровень общей преступности странным образом оказывается чрезвычайно низким.

На этом основании можно утверждать, что в субъектах Российской Федерации имеет место тенденция занижения уровня общей преступности. Очевидно, что, несмотря на принимаемые меры противодействия, регистрирующие органы интенсивно укрывают преступления от учета, а также растет доля латентной преступности, вызванная нежеланием граждан заявлять о совершенных в отношении них преступлениях. Еще одним фактором, влияющим на снижение общего регистрируемого уровня преступности по субъектам Российской Федерации, является декриминализация ряда преступлений и части краж, которые всегда составляли в структуре российской преступности львиную долю.

Трудности использования официальной статистики преступности для проведения исследований заключаются в том, что она гораздо лучше отражает практику применения права, нежели преступное поведение. По мнению В.Фокса, официальная статистика преступности дает лишь приблизительное представление о видах преступлений и размерах зарегистрированной преступности, а также о количестве арестованных и осужденных преступников. Более того, политизация отчетности об уровне преступности существенно затрудняет его измерение.

Те, кто изучал статистику преступности, знают, что в официальную статистику попадает менее половины преступлений, фактически известных полиции. Часто это объясняется стремлением сделать так, чтобы «босс хорошо выглядел».  Тому свидетельство некоторые исторические факты. В декабре 1969 г. президент Никсон сказал полицейскому комиссару округа Колумбии Джерри Уилсону, что-либо он снизит уровень преступности, либо лишится должности [2, с. 293]. В результате уровень преступности в округе Колумбии был снижен путем подчистки статистических данных, а в начале 1974 г. в Белом доме был устроен торжественный прием в честь того, что уровень преступности подобным образом снизился по всей стране.

Искажения в официальной статистике преступности могут происходить из различий в практике применения права. Например, норвежский криминолог Нильс Кристи задается вопросом, что же считать точкой отсчета в измерении преступности? То, что закон считает преступлением; то, что свидетели считают совершенным в невменяемом состоянии; то, в чем сознаются граждане; или то, что испытали жертвы; или, может быть, то, что власти зарегистрировали в качестве правонарушения? [3, с. 36]. Казалось бы, что может быть проще. Преступления обозначены в уголовном кодексе, а сведения можно получить из статистических отчетов. Но эта статистика, по мнению Нильса Кристи, отражает только преступления, зарегистрированные властями.

Россия обладает отличительной, исторически обусловленной особенностью – наличием масштабных теоретических и прикладных разработок в области уголовной статистики.

Нет сомнений, что адекватность внутренней правоохранительной политики государства зависит от объективности имеющейся информации о состоянии и «поведении» преступности. Мероприятия, основанные на недостоверных сведениях, не только не приведут к желаемому результату, но, более того, могут вызвать негативные социальные реакции, вести к деформации правосознания граждан, усугубляя криминогенную обстановку [4, с. 5].

В.В. Лунеев справедливо разделяет  латентную преступность по механизму образования на три вида:  незаявленные преступления, неучтенные преступления и не установленные преступления, отмечая при этом, что масштабы латентной преступности в точности, как правило, не известны: они определяются путем применения различных социологических, статистических и аналитических методик (сравнительный анализ взаимосвязанных показателей уголовной статистики; сопоставление сведений уголовного учета с данными административных и дисциплинарных нарушений, с данными медицинских учреждений об оказании помощи по поводу телесных повреждений, со статистикой жалоб, заявлений, писем граждан в правоохранительные и другие государственные органы; опросы граждан, осужденных и заключенных; экспертные оценки специалистов [5, с.30-49].

Владимир Овчинский в своем интервью 13.01.2011 г. подтвердил заявление Президента РФ Дмитрия Медведева о том, что вся наша уголовная статистика является «брехней» [6].

В качестве научного подтверждения приводится опубликованный в издательстве ЮНИТИ 800-страничный том с названием «Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности». Это – результат 10-летнего исследования ученых НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ под руководством профессора Сергея Иншакова.

Выводы исследования – сенсационные. Исследователи применили самые разнообразные методы (сопоставление различных статистических данных, математические расчеты, опросы и т.д.) и доказали, что преступность в прошедшее 10-летие не только не снизилась, но постоянно росла. При этом цифры реальной преступности в разы отличаются от регистрируемой.

Последние 5 лет руководители правоохранительных органов с постоянством докладывали о снижении общего числа преступлений. Такие же рапорты о достигнутых успехах мы услышали вскоре на итоговых коллегиях МВД, Генпрокуратуры и Следственного комитета. Но исследование показало, что на самом деле фактическая преступность все последнее десятилетие росла в среднем на 2,4% в год. Причем обращает на себя внимание абсолютное количество преступлений. Например, в 2009 году официально было зарегистрировано около 3 млн. преступлений, а по данным исследователей из НИИ Академии Генпрокуратуры РФ, фактически в том же году в России было совершено не менее 26 млн. преступлений!

В предстоящее десятилетие ученые прогнозируют увеличение преступности к 2020 году до 30 млн. Преступность охватывает огромное количество различных деяний. Но во всех странах главным ориентиром для определения законности и правопорядка является динамика убийств. Главным достижением наших правоохранительных органов в первое десятилетие XXI века всегда считалось значительное снижение числа зарегистрированных убийств. Если в 2001 году было официально зарегистрировано 34,2 тыс. убийств, то в 2009 – 18,2 тыс.

Но ученые говорят обратное. Уровень убийств, рассчитанный на основе многофакторной модели, все прошедшее десятилетие постоянно возрастал и составил в 2009 году не 18,2 тыс. (как зафиксировано в отчетности), а 46,2 тыс.! И, действительно, как число убийств может составлять 18,2 тыс., если только количество заявлений об убийствах, поступивших в правоохранительные органы, составило 45,1 тыс., а количество неопознанных трупов за тот же год – 77,9 тыс.? Одновременно при этом число лиц, пропавших без вести, так и не найденных – 48,5 тыс.

Например, при исследовании региональных особенностей смертности населения России от внешних причин, на основе анализа первичных индивидуальных данных по смертности от травм и отравлений, болезней кровообращения, неточно обозначенных состояний, было установлено, что в среднем по России половина смертности 20-39-летнего населения от повреждений с неопределенными намерениями (например, «при контактах с тупыми и острыми предметами») фактически являлась латентными убийствами. У населения старших трудоспособных возрастов уровень латентных убийств при подобном «диагнозе» достигает уже 70%.

Ученые, работающие в сфере медицинской социологии, также приходят к весьма печальным выводам. В последние годы в структуре смертности трудоспособного возраста травмы и отравления занимают первое место. У мужчин они являются причиной смерти каждого второго умершего, у женщин – каждой третьей. Смертность населения и стойкая утрата трудоспособности от травм не имеют тенденции к снижению и занимают одно из первых мест по многим регионам РФ. Темпы роста уровня смертности от этих причин гораздо выше, чем от заболеваний системы кровообращения, органов дыхания и пищеварения, новообразований и другой патологии.

В структуре смертности населения от травм и отравлений по внешним причинам на первом месте находится (23,0%) смертность от повреждений с неопределенными намерениями (а там, как мы убедились, – половина – латентные убийства); на втором месте (18,0%) – от отравления алкоголем и прочих случаев отравления; на третьем месте (16,0%) – вследствие убийства; на четвертом (14,0%) – вследствие самоубийства. Иными словами, убийства (скрытые и зарегистрированные) – главная причина смерти от травм в России.

Возвращаясь к исследованию, проведенному НИИ Генпрокуратуры РФ, обратим внимание на весьма важный вывод, сделанный учеными. Он состоит в том, что латентную преступность следует рассматривать как одну из форм проявления безнаказанности. Безнаказанность приводит к тому, что по стране бродят сотни тысяч ненаказанных убийц, насильников.

На начало второго десятилетия XXI века в результате многолетнего накопления нераскрытые насильственные преступления, совершенные на территории нашей страны, включают в себя около 45 тыс. убийств (покушений на убийство), 105 тыс. умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, 120 тыс. умышленного причинения вреда средней тяжести, 56 тыс. легкого вреда здоровью; 86 тыс. побоев; 10 тыс. изнасилований. Эти цифры отражают только зарегистрированные преступления. Если же все оставить в прежнем состоянии, то система уголовной юстиции обречена на саморазрушение и хаос.

В конце концов, реальность уголовной статистики – это уже не просто проблема уголовной политики, но часть большой политики. Даже исходя из зарегистрированного уровня убийств на 100 тыс. населения Россия занимает третье место (14,2 убийства на 100 тыс. населения) в Большой индустриальной двадцатке, уступая только Южной Африке (36,5 убийства на 100 тыс.) и Бразилии (22 убийства на 100 тыс.). И одновременно Россия единственная из европейских стран, которая по уровню убийств на 100 тыс. населения входит в Большую криминальную двадцатку (во главе с Гондурасом – 60,9 убийств на 100 тыс. населения), занимая там место между Намибией и Суринамом. Если же учитывать реальное число убийств, то наше место будет в первой десятке самых криминальных государств.

Таким образом, представление о реальном числе, совершенных на данной территории преступлений, может быть получено только с помощью статистическо-вероятностных методов.

Литература

1. Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировые, региональные и российские тенденции. - М.: Издательство НОРМА, 1997.
2. В. Фокс. Введение в криминологию. Перевод с английского. Москва, «Прогресс», 1985.
3. Нильс Кристи. Плотность общества. Перевод с норвежского Е. Рачинской. М.: РОО «Центр содействия реформе уголовного правосудия», 2001.
4. Скоморохов, Роман Викторович. Уголовная статистика: обеспечение достоверности / Р.В. Скоморохов, В.Н. Шиханов. – М.: Волтерс Клувер, 2006.
5. Горяинов К.К., Исаченко А.П., Кондратюк Л.В. Латентная преступность. – М., 1994.
6. https://gdb.rferl.org/664EEED3-5893-40C9-B1C1-6967D6906977_mw800_mh600_s.webp  (дата обращения 07.02.2011 г.).

Опубликовано: Научные основы повышения квалификации сотрудников органов внутренних дел. Сборник статей. – Тюмень: Тюменский институт повышения квалификации сотрудников МВД России, 2012.