Уголовно-правовая охрана порядка собирания доказательств по делам, рассматриваемым судом

Важность и значимость отношений по собиранию доказательств обуславливают необходимость их охраны, в том числе и уголовно-правовыми средствами. В связи с этим в Уголовном кодексе Российской Федерации содержится целая система норм, устанавливающих ответственность за нарушения порядка собирания доказательств.

Авторы: Хабаров А.В., Хабарова Е.А.

Собирание доказательств является одним из важнейших элементов процесса доказывания по уголовным, гражданским и другим делам, рассматриваемым судами. Данный порядок должен обеспечить возможность получения по делу необходимой для его рассмотрения информации, которая бы соответствовала требованию достоверности. Важность и значимость отношений по собиранию доказательств обуславливают необходимость их охраны в том числе и уголовно-правовыми средствами. В связи с этим в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее – УК РФ) содержится целая система норм, устанавливающих ответственность за нарушения порядка собирания доказательств:

• принуждение к даче показаний (ст.302 УК РФ);
• фальсификация доказательств (ст.303 УК РФ);
• провокация взятки или коммерческого подкупа (ст.304 УК РФ);
• заведомо ложный донос, соединенный с искусственным созданием доказательств обвинения (ч.3 ст.306 УК РФ);
• заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или заведомо неправильный перевод (ст.307 УК РФ);
• отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст.308 УК РФ);
• подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу (ст.309 УК РФ).

Анализ указанных норм позволяет указать на ряд спорных вопросов, касающихся объема отношений, охраняемых перечисленными нормами уголовного закона.

1. Охрана отношений, возникающих при рассмотрении дел арбитражными судами.

В соответствии со статьей 127 Конституции РФ, статьей 4 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» (далее – Закон о судебной системе), статьей 1 и 4 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 года № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» арбитражные суды входят в судебную систему России и осуществляют правосудие при разрешении экономических споров и других дел, отнесенных к их компетенции. В связи с этим не вызывает сомнения вывод, что деятельность арбитражных судов должна быть включена в понятие родового объекта преступлений против правосудия.[1] Соответственно, на отношения, возникающие при рассмотрении дел арбитражными судами, распространяются ст.ст.307 – 309 УК РФ (об ответственности за заведомо ложные показание свидетеля, заключение эксперта, отказ свидетеля от дачи показаний, подкуп или принуждение свидетеля к даче ложных показаний, уклонению от дачи показаний, эксперта – к даче ложного заключения).

Вместе с тем, вызывает вопросы возможность применения в отношении дел, рассматриваемых арбитражными судами, нормы об ответственности за фальсификацию доказательств. В ч.1 и ч.2 ст.303 УК РФ речь идет соответственно о «фальсификации доказательств по гражданскому делу» и о «фальсификации доказательств по уголовному делу». В литературе указывается, что под гражданским делом применительно к ч.1 ст.303 УК РФ понимается в том числе дело, рассматриваемое арбитражным судом по правилам Арбитражного процессуального кодекса РФ.[2]

Категория «гражданское дело» используется в ряде норм Закона о судебной системе (ч.1 ст.19, ч.1 ст.26, ч.1 ст.28) как указание на одну из категорий дел, рассматриваемых судами общей юрисдикции (мировыми судьями). В нормах ГПК РФ (ч.3 ст.1, ст.ст.2, 4 – 8, 11, 12, 22 – 27 и др.) данное понятие используется в качестве родового термина, под которым понимаются все дела, рассматриваемые судами общей юрисдикции в порядке гражданского судопроизводства.

С другой стороны, законодательство, регулирующее деятельность арбитражных судов, не оперирует категорией «гражданское дело», указывая на разрешение такими судами «экономических споров и иных дел». В соответствии со ст.28 АПК РФ арбитражным судам подведомственны экономические споры и иные дела, возникающие из гражданских правоотношений. Но, во-первых, понятия «гражданское дело» и «дело, возникающее из гражданских правоотношений» вряд ли можно считать равнозначными. Во-вторых, «дела, возникающие из гражданских правоотношений» лишь часть дел, подведомственных арбитражным судам: согласно ст.ст.29 – 33 АПК РФ к ним также относятся дела, возникающие из административных и иных публичных правоотношений, дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов, о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов и иностранных арбитражных решений, о несостоятельности (банкротстве) и некоторые другие.

Таким образом, можно сделать вывод, что уголовный закон не предусматривает в настоящее время ответственности за фальсификацию доказательств по делу, рассматриваемому арбитражным судом. Между тем, опасность данного деяния ничуть не ниже, чем опасность фальсификации доказательств по гражданскому делу. О необходимости криминализации такого деяния свидетельствует и отдельные нормы АПК РФ: ст.161, которая регламентирует процедуру заявления о фальсификации доказательств и упоминает, в частности, об уголовно-правовых последствиях такого заявления; п.2 ст.311 АПК РФ, который в качестве одного из оснований пересмотра судебных актов арбитражных судов по вновь открывшимся обстоятельствам называет установленную вступившим в законную силу приговором суда фальсификацию доказательства.

В связи с этим, ч.1 ст.303 УК РФ после слов «по гражданскому делу» следует дополнить словами «или делу, рассматриваемому арбитражным судом».

2. Охрана отношений, возникающих при рассмотрении судами дел об административных правонарушениях

Одним из спорных вопросов остается вопрос о том, является ли правосудием деятельность судов (судей), рассматривающих дела об административных правонарушениях. Положительный или отрицательный ответ на этот вопрос предопределяют и ответ на вопрос о том, можно ли на данные отношения распространить уголовно-правовую охрану норм об ответственности за преступления против правосудия (в том числе ст.ст.303, 307 – 309 УК РФ). В.П. Малков пишет о возможности признания охраняемым элементом отношений по осуществлению правосудия дел об административных правонарушениях, рассматриваемых в судебном порядке.[3] М.Н. Голондюк и Т.В. Кондрашова указывают, что подкуп свидетеля, потерпевшего, эксперта или переводчика (ч.1 ст.309 УК РФ) может осуществляться и по делу об административном правонарушении.[4]

Нормы КоАП РФ не дают ответа о том, является ли деятельность судов (судей) по рассмотрению дел об административных правонарушениях правосудием. С одной стороны, наряду с судьями такую деятельность осуществляют и другие органы, причем процедура рассмотрения дел судьями и другими органами подчинена единой регламентации, существенных различий не имеет. С другой стороны, ч.2 ст.1.3 КоАП РФ указывает на то, что этот кодекс определяет подсудность дел об административных правонарушениях судам в соответствии с законодательством о судебной системе, т.е. фактически указывает, что рассмотрение таких дел относится к основной функции судов – осуществлению правосудия.

В ч.1 ст.19, ч.1 ст.26, ч.1 ст.28 Закона о судебной системе говорится о рассмотрении судами общей юрисдикции административных дел, но относятся ли к последним дела об административных правонарушениях не пояснено. Вместе с тем, если интерпретировать эти нормы с учетом упомянутой отсылки, содержащейся в ч.2 ст.1.3 КоАП РФ, видимо, все-таки дела об административных правонарушениях входят в число административных дел. В п.2 ст.1 Федерального закона от 17 декабря 1998 года № 188-ФЗ «О мировых судьях в Российской Федерации» говорится об осуществлении мировыми судьями правосудия, а подпункт 9 п.1 ст.3 того же Закона относит к компетенции мирового судьи рассмотрение дел об административном правонарушении.

Процессуальное законодательство также не решает однозначным образом этого вопроса. ГПК РФ не регламентирует порядок рассмотрения судьями дел об административных правонарушениях, а также и жалоб на постановления по таким делам, вынесенные другими органами административной юрисдикции. В главе 25 АПК РФ наоборот содержится регламентация порядка рассмотрения арбитражными судами дел об административных правонарушениях (о привлечении к административной ответственности и об оспаривании решений административных органов о привлечении к административной ответственности) как категории дел, возникающих из административных и иных публичных правоотношений. Следовательно, АПК РФ относит рассмотрение арбитражными судами дел об административных правонарушениях к деятельности по осуществлению правосудия.

Проведенный анализ показывает, что в законодательстве наблюдается тенденция к признанию деятельности судов по рассмотрению дел об административных правонарушениях одной из форм осуществления правосудия. В связи с этим есть все основания считать, что совершение соответствующих деяний при рассмотрении таких дел может рассматриваться как преступления против правосудия.

Однако с применением отдельных из анализируемых составов преступлений есть проблемы.

Во-первых, как упоминалось выше, в ч.1 ст.303 УК РФ предусматривается ответственность за фальсификацию доказательств лишь «по гражданскому делу», а анализ ГПК РФ не позволяет признать дела об административных правонарушениях гражданскими делами. В связи с этим, указанную норму целесообразно дополнить также и словами «а также по делу об административном правонарушении, рассматриваемому судом (судьей)».

Во-вторых, в ст.17.9 КоАП РФ установлена административная ответственность за заведомо ложное показание свидетеля, пояснение специалиста, заключение эксперта или заведомо неправильный перевод при производстве по делу об административном правонарушении. Возникает вопрос о соотношении данной нормы со ст.307 УК РФ. Если придерживаться изложенного вывода, то логично предположить, что ст.17.9 КоАП РФ распространяется лишь на совершение деяний при производстве по делу об административном правонарушении, если последнее рассматривается не судом, а иным органом административной юрисдикции, а также при его совершении на стадии, предшествующей направлению дела на рассмотрение суда (например, в ходе административного расследования). Во избежание разногласий по данному поводу в ст.17.9 КоАП РФ целесообразно включить оговорку следующего содержания: «(за исключением рассмотрения дела об административном правонарушении судьей)».

3. Полнота охвата уголовно-правовой охраной отношений по собиранию доказательств всех источников доказательств

Часть 2 ст.74 УПК РФ устанавливает, что в качестве доказательств по уголовному делу допускаются: показания подозреваемого, обвиняемого; показания потерпевшего, свидетеля; заключение и показания эксперта; заключение и показания специалиста; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий; иные документы. Сходный круг источников доказательств называют ч.1 ст.55 ГПК РФ и ч.2 ст.64 АПК РФ: только вместо показаний заинтересованных в исходе дела лиц указывается на объяснения лиц, участвующих в деле, документы именуются письменными доказательствами, упоминаются как отдельные источники аудио- и видеозаписи, не включаются в число источников доказательств заключение и показания специалиста, а также показания эксперта.

Представляется, что при конструировании составов преступлений, обеспечивающих охрану порядка собирания доказательств, законодатель не во всех случаях учитывает всю полноту предусмотренных процессуальным законодательством источников доказательств.

Так, в ст.307 УК РФ не предусмотрена ответственность за заведомо ложное заключение специалиста, которое, как отмечалось, признается источником доказательств по уголовному делу. Это тем более нелогично, если учесть, что за заведомо ложное показание специалиста данной нормой ответственность установлена, а заключение специалиста упоминается в ч.1 ст.302 и ч.2 ст.309 УК РФ. Точно также и в ч.1 ст.309 УК РФ речь идет о подкупе специалиста только в целях дачи им ложных показаний, но не ложного заключения.

Напротив, в ч.2 ст.309 УК РФ не предусмотрена ответственность за принуждение эксперта и специалиста к даче ложных показаний (указывается только на принуждение к даче ложного заключения). Опять же если учитывать придание показаниям этих лиц такого же статуса источников доказательств по уголовному делу, то очевидна необходимость криминализации деяния по принуждению эксперта или специалиста к даче ложных показаний. Не слишком понятен смысл содержащейся в той же норме УК РФ фразы «а равно принуждение указанных лиц к уклонению от дачи показаний». Имеется ли здесь в виду принуждение к уклонению от дачи показаний только тех лиц, о показаниях которых речь в этой норме уже шла ранее (т.е. свидетеля и потерпевшего), либо же имеются в виду и эксперт со специалистом, о которых данная норма упоминала в привязке не к показаниям, а к заключению? Если все-таки правильным является последнее толкование, то возникает вопрос, почему не предусмотрена ответственность за принуждение эксперта и специалиста к уклонению от дачи ими заключения?

Наконец, возникает вопрос, почему ст.309 УК РФ не предусматривает уголовную ответственность за подкуп или принуждение подозреваемого или обвиняемого по уголовному делу к даче ложных показаний, а также за принуждение к уклонению их от дачи показаний. В ст.302 УК РФ установлена ответственность за принуждение подозреваемого или обвиняемого к даче показаний только со стороны следователя или лица, производящего дознание (либо с их ведома), т.е. за должностное преступление. Однако общественно опасным является и совершение подобных деяний со стороны других лиц (в частности, со стороны других обвиняемых, их близких и т.п.). Конечно, в отличие от потерпевших и свидетелей обвиняемый (подозреваемый) не обязан давать показания, а также по общепризнанному мнению не должен нести ответственность за дачу им ложных показаний. Но оказание противоправного воздействия на них с целью заставить их давать ложные показания или уклоняться от дачи показаний также недопустимо и в не меньшей степени вредит интересам правосудия, чем совершение таких деяний в отношении свидетеля или потерпевшего.

4. Полнота охвата субъектов процессуальных отношений, чьи деяния могут нарушать порядок собирания доказательств

При регулировании в УК РФ признаков субъектов преступлений, связанных с нарушением порядка собирания доказательств, законодателем в целом верно избраны критерии криминализации. Так, субъектами противоправного воздействия на свидетелей, потерпевших, экспертов и специалистов, предусмотренного ст.309 УК РФ, могут быть любые вменяемые лица, достигшие общего возраста уголовной ответственности (при этом в ст.302 УК РФ фактически содержится специальный состав преступления, субъектом которого являются следователь или лицо, производящее дознание). Субъектами преступлений, предусмотренных ст.ст.307 и 308 УК РФ, могут быть лица с определенным процессуальным статусом, на которых возложены обязанности давать показания или заключения.

Согласно ч.1 ст.303 УК РФ субъектом фальсификации доказательств по гражданскому делу могут быть лица, участвующие в деле, или их представители, т.е. лица, имеющие заинтересованность в исходе дела (стороны, третьи лица, прокурор, лица, обращающиеся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других лиц или вступающие в процесс в целях дачи заключения, заявители и другие заинтересованные лица). Поскольку судебный акт по делу будет касаться прав и интересов этих лиц, важное значение для них может иметь содержание доказательственной информации, а потому от них и можно ждать фальсификации доказательств. Это увязывается и с правом лиц, участвующих в гражданском деле, представлять доказательства по делу (ч.1 ст.35 ГПК РФ).

Видимо, аналогичным должен быть подход и к определению субъектов фальсификации доказательств по уголовному делу (ч.2 ст.303 УК РФ). По смыслу норм раздела II УПК РФ заинтересованными в исходе дела следует считать всех участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения и защиты. В ч.2 ст.86 УПК РФ закрепляется право подозреваемого, обвиняемого, а также потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Этой норме корреспондируют положения о правах соответствующих участников судопроизводства представлять доказательства (п.4 ч.2 ст.42, п.2 ч.4 ст.44, п.4 ч.4 ст.46, п.4 ч.4 ст.47, п.7 ч.2 ст.54 УПК РФ). Соответственно, законодатель поступил нелогично, ограничив круг субъектов фальсификации доказательств по уголовному делу только лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником.

Диспозицию ч.2 ст.303 УК РФ необходимо изложить в следующей редакции: «2. Фальсификация доказательств по уголовному делу участниками уголовного судопроизводства со стороны обвинения или со стороны защиты, а равно их представителями».

Литература

1. Курс уголовного права. Особенная часть. Том 5. Учебник для вузов. Под ред. Г.И. Борзенкова и В.С. Комиссарова. М.: ИКД «Зерцало-М», 2002. С.145 – 146.
2. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общей ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М.: Изд. Группа ИНФРА-М – НОРМА, 1996. С.699.
3. Там же. С.699.
4. Курс уголовного права. Особенная часть. Том 5. Учебник для вузов. Под ред. Г.И. Борзенкова и В.С. Комиссарова. М.: ИКД «Зерцало-М», 2002. С.179; Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов. Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов. М.: Изд. Группа НОРМА – ИНФРА-М, 1998. С.646.

Опубликовано: Судебная власть в России: закон, теория, практика: Сборник статей по итогам Международной научно-практической конференции. Тюмень, 19 – 20 ноября 2004 г. Москва: Издательская группа «Юрист», 2005. С.567 – 573