По мнению автра, законодательное определение объективной стороны самоуправства (ст. 330 УК РФ) представляется не совсем удачной. противоречит правилам законодательной техники при конструировании уголовно-правовых норм, т. е. сводит «на нет» принцип материального характера уголовного права. Более удачным законодательным решением будет исключение из признаков объективной стороны состава самоуправства признака «оспаривание организацией или гражданином правомерности действий при самоуправстве», а право оспаривания потерпевшим определить в качестве основного условия наказуемости неквалифицированного самоуправства (ч. 1 ст. 330 УК).
Автор: Сумачев А. В.
Сразу отметим, что законодательное определение объективной стороны самоуправства (ст. 330 УК РФ) представляется не совсем удачной. Для аргументации нашей позиции рассмотрим более подробно ее основные уголовно-правовые признаки.
Во-первых, лицо осуществляет реализацию своего действительного, предполагаемого либо не предполагаемого и не существующего права. Реализация действительного права предполагает осуществление лицом фактически имеющегося у него правомочия, но с нарушением процедур реализации такового. Реализация предполагаемого права характеризуется осуществлением фактически не имеющегося у лица правомочия при условии, что оно твердо уверено в обратном. Реализация не предполагаемого и не существующего права имеет место в том случае, когда лицо осознает отсутствие правовых оснований своей деятельности и действует не только бесправно, но и с нарушением установленных процедур реализации аналогичных законных правомочий.
Во-вторых, обязательным признаком объективной стороны является причинение существенного вреда организации или гражданину. Само понятие «существенный вред» относится к оценочным категориям в уголовном праве и зависит от субъективного усмотрения потерпевшего, субъективного усмотрения, жизненного и профессионального опыта правоприменителя. Соответственно, размер существенного вреда определяется в каждом конкретном случае индивидуально.
В-третьих, правомерность действий виновного должна оспариваться потерпевшими. Оспаривание может осуществляться в судебных, административных и иных государственных органах с соблюдение правовых процедур либо вне таких процедур. Обязательность оспаривания подтверждается включением такового в признаки объективной стороны деяния как следствие наступления последствий (причинения существенного вреда). Следовательно, при отсутствии жалобы (оспаривания) со стороны потерпевших (организации или гражданина) отсутствует и состав преступления[1].
Именно последний признак вызывает существенные нарекания. Этот признак (оспаривание) характеризует проявление частного интереса (волеизъявления) пострадавшей стороны как следствие изменений в объективном мире. По своему содержанию и сути он имеет исключительно субъективный характер. Однако прямое указание такого признака в диспозиции рассматриваемой нормы (в качестве обязательного условия преступности деяния), с одной стороны, нарушает правила конструирования составов преступлений и, с другой – затрудняет определение момента окончания преступления, предусмотренного ст. 330 УК РФ (момент причинения существенного вреда либо момент оспаривания правомерности действий виновного[2]).
Действительно, преступность деяния в действующей редакции уголовного закона определяется «двойным» последствием – причинением существенного вреда и оспариванием как следствиями деяния. Иными словами, преступность деяния попадает в зависимость от правовой реализации частного интереса пострадавшей стороны.
Думается, что такое положение уголовного законодательства противоречит правилам законодательной техники при конструировании уголовно-правовых норм, т. е. сводит «на нет» принцип материального характера уголовного права. Более того, еще большие сложности вызывает соотношения ч. 1 и ч. 2 ст. 330 УК. Часть 2 этой статьи предусматривает совершение квалифицированного вида самоуправства: «То же деяние, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения».
Под насилием, в данном случае, следует понимать любое физическое либо психическое насилие фактически не повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью человека. Все иные случаи насилия (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, умышленное причинение легкого вреда здоровью, побои, истязание, угроза убийством или причинения тяжкого вреда здоровью) охватываются диспозицией ч. 2 ст. 330 и дополнительной квалификации не требуют.
Самоуправство, сопряженное с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью следует квалифицировать по совокупности, соответственно ст. 111 и 330 УК РФ. Получается парадоксальная ситуация. Лицу, в результате самоуправских действий, умышленно причинен средней тяжести вред здоровью (деяние, наказуемое в публичном порядке), но отсутствие правовой реализации его интереса (оспаривания) исключает преступность деяния.
Этот вывод представляется алогичным. Следовательно, субъективное усмотрение потерпевших ни в коем случае не должно быть включено в объективную сторону деяния в качестве одного из основных конститутивных признаков. Но частный интерес может иметь существенное значение при решении вопроса о наказуемости за совершение такового. Отсюда следует, что более удачным законодательным решением будет исключение из признаков объективной стороны состава самоуправства признака «оспаривание организацией или гражданином правомерности действий при самоуправстве», а право оспаривания потерпевшим определить в качестве основного условия наказуемости неквалифицированного самоуправства (ч. 1 ст. 330 УК).
Предложенная новелла обладает рядом преимуществ научно-практического характера:
- в теоретическом плане соответствует доктрине уголовного права и логике законодательства уголовно-правового цикла;
- конкретизирован момент окончания преступления (причинение существенного вреда);
- более детально определяются условия наказуемости за совершение анализируемого преступления (наличие деяния, содержащего состав преступления и наличие жалобы пострадавшей стороны как форма оспаривания).
Литература и примечания
- См., например: Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Под ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамовой, Г. П. Новоселова. С. 705.
- Большинство ученых справедливо связывают время окончания данного преступления с моментом причинения существенного вреда физическому и/или юридическому лицу.
Опубликовано: Научные исследования высшей школы: Сборник тезисов докладов и сообщений на итоговой научно-практической конференции (10 февраля 2004 г. ). Тюмень: Тюменский ЮИ МВД России, 2004. С. 35–36.
Если информация, размещенная на сайте, оказалась вам полезна, не пропускайте новые публикации - подпишитесь на наши страницы:
А если информация, размещенная на нашем сайте оказалась вам полезна, пожалуйста, поделитесь ею в социальных сетях.