Основы квалификации сложных насильственных преступлений по совокупности норм и при их конкуренции

В широком спектре насильственных преступлений, который очерчивает УК России, основную долю (80%) занимают так называемые многообъектные насильственные преступления. Многообъектными они именуются потому, что физическое или психическое насилие, входящее в их объективную сторону, посягает на физическую или психическую безопасность человека как на дополнительный или факультативный объект, тогда как основным объектом данных преступлений выступают другие общественные отношения (иные конституционные права и свободы человека и гражданина, собственность, порядок управления и т.д.).

Авторы: Мацнев Н.И., Шарапов Р.Д.

В широком спектре насильственных преступлений, который очерчивает УК России, основную долю (80%) занимают так называемые многообъектные насильственные преступления. Многообъектными они именуются потому, что физическое или психическое насилие, входящее в их объективную сторону, посягает на физическую или психическую безопасность человека как на дополнительный или факультативный объект, тогда как основным объектом данных преступлений выступают другие общественные отношения (иные конституционные права и свободы человека и гражданина, собственность, порядок управления и т.д.). Ввиду многообъектного характера данных преступлений состав их относится к разряду сложных. Соответственно, и преступления могут быть названы сложными.

Сложные насильственные преступления есть проявления частных случаев преступного физического и психического насилия, понятие о котором дано в общих уголовно-правовых нормах: ст. 105, 111, 112, 115, 116, 117, 127 УК РФ и ст. 117, 119, 130, 132 УК РФ, соответственно.

Особенностью законодательного описания многих составов сложных насильственных преступлений, которые совершаются с физическим насилием, является то, что насильственный способ посягательства очень часто обозначен общим признаком типа «насилие», «насильственные действия», «принуждение», «жестокое обращение» и т.п., который в законе никак не конкретизирован. Исключением можно назвать «насилие, опасное для жизни или здоровья» и «насилие, не опасное для жизни или здоровья», которые, впрочем, также далеко не так определенны по своему содержанию.

В этой связи в процессе квалификации рассматриваемых насильственных преступлений неизбежно приходится сталкиваться с вопросом о том, какой объем вредных физических последствий включается без дополнительной квалификации в насильственный способ в конкретном составе сложного преступления, а также когда требуется дополнительная квалификация по статьям об общих преступлениях против жизни, здоровья и физической свободы человека.

Эта задача стала чрезвычайно актуальной и приобрела еще большую сложность при применении УК России 1996 г., который предусматривает “насилие”‚ например, в качестве средства преступления более чем в 35 статьях Особенной части, в то время как в УК РСФСР 1960 г. (по состоянию на 31 декабря 1996 г.) данный признак предусматривался в 19 статьях Особенной части.

Следует отметить и то, что действующий УК РФ буквально перегружен специальными нормами, предусматривающими ответственность за насильственные преступления. Принципы построения их санкций, которые отражают характер и степень общественной опасности преступления и всякий раз принимаются во внимание при квалификации, остаются загадкой. Это делает систему насильственных преступлений запутанной, создает неясности в соотношении между различными составами, порождает трудноразрешимые коллизии уголовно-правовых норм. В результате научно-практические рекомендации по затронутому вопросу‚ даваемые в новейшей учебной литературе и комментариях к уголовному закону, характеризуются поразительным разнобоем в уголовно-правовой оценке одних и тех же преступлений‚ а также преступлений‚ подобных друг другу по конструкции уголовно-правовой нормы.

Для решения данной уголовно-правовой проблемы мы предлагаем обновленный подход. Но прежде чем приступить к его изложению, считаем нужным сделать несколько замечаний, которые, на наш взгляд, служат ключом к пониманию и решению обозначенной проблемы.

1. Если вопрос, который был поставлен в начале настоящего параграфа, перевести на язык условных уголовно-правовых понятий, то он будет звучать так: в каких случаях при совершении сложных насильственных преступлений имеет место конкуренция норм, разрешаемая по известным правилам в пользу признания содеянного единым преступлением, а в каких случаях конкуренция и, как ее результат, единое преступление отсутствуют, и имеет место идеальная совокупность преступлений? Ответ на него связан с уяснением того и другого явления применительно к составам насильственных преступлений.
2. Сложные насильственные преступления, в которых насилие является основным деянием, предусматриваются в уголовном законе тогда, когда преступное насилие нарушает не только личную безопасность человека, а главным образом используется в качестве способа причинения вреда другим общественным отношениям. О направленности преступного насилия на иной помимо личности объект уголовно-правовой охраны обычно свидетельствуют особенности предмета преступления (потерпевшего), а также специфические мотивы и цели, которыми руководствуется виновный. Желая выразить свое предвзятое отношение к такого рода случаям, законодатель подчеркивает указанные признаки состава в специальной норме и обычно предусматривает в ней более строгое наказание (например, ст. 296, 318, 321 УК РФ и т.п.).

Появление в уголовном законе составных насильственных преступлений (например, п. «в» ч. 2 ст. 126, ст. 162 УК РФ и т.п.), а также смежных с ними насильственных преступлений с двумя действиями, одно из которых само по себе не преступно (например, ст. 163, 203 УК РФ и т.п.), также не является случайным. В основе механизма этих посягательств лежит реальная совокупность двух взаимосвязанных деяний – основного деяния и насилия, как способа преступления. Когда такая совокупность становится устойчивым и распространенным фактом, приобретает, по словам В.П. Малкова, «характер общественно вредной закономерности», тогда законодатель учитывает это в уголовном законе, формулируя состав сложного насильственного преступления.[1] Определенная комбинация деяний, некогда бывшая простой множественностью, превращается в единое преступление (учтенную законом реальную совокупность), за которое, что характерно, предусматривается уже более строгое наказание, нежели наказание за отдельные посягательства, которые ранее образовывали простую множественность.

Подчеркнем, что особенностью составного и смежного с ним насильственного преступления, как впрочем и любого другого составного преступления, является то, что в законе за его совершение предусматривается более строгая мера наказания по сравнению с наказанием за те преступления, которые образуют элементы составного преступления. На сегодняшний день эту особенность законодатель недвусмысленно выразил в ч. 1 ст. 17 УК РФ, сказав, что совокупность преступлений исключается в случаях, когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части УК РФ в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание.

3. Закрепление в уголовном законе сложных насильственных преступлений порождает при их квалификации явление конкуренции уголовно-правовых норм.

Те составы сложных насильственных преступлений, в которых насилие является основным деянием, соотносятся с общими преступлениями против жизни, здоровья и физической свободы по правилам ч. 3 ст. 17 УК РФ (конкуренция специальной и общей нормы).

Наличие в уголовном законе составного насильственного преступления порождает более сложную конкуренцию уголовно-правовых норм. Конкурирующими нормами здесь являются: с одной стороны, норма, предусматривающая составное преступление, с другой стороны, нормы, предусматривающие преступления, выступающие элементами составного преступления. Таким образом, выбор состоит между единым преступлением и реальной совокупностью преступлений. В науке уголовного права описанный вид конкуренции получил название «конкуренция частей и целого», где целым является составное преступление, а в роли частей выступают нормы, предусматривающие отдельные преступления, из которых состоит целое.[2] Законодательное закрепление данный вид конкуренции уголовно-правовых норм получил в ч. 1 ст. 17 УК РФ и разрешается он, как известно, в пользу целого.

Что касается преступления с двумя действиями, одно из которых не образует самостоятельного преступления, то его существование в УК РФ также порождает отношение конкуренции уголовно-правовых норм с той лишь разницей, что здесь в число конкурирующих входит не три нормы, как при конкуренции частей и целого, а две нормы, одна из которых предусматривает сложное насильственное преступление, а другая – одну из его частей, обычно насилие. Этот вид конкуренции соответствует конкуренции общей и специальной нормы, которая согласно ч. 3 ст. 17 УК РФ разрешается в пользу последней.

4. Ситуация, когда при совершении сложного насильственного преступления примененное виновным физическое насилие помимо статьи за первое посягательство получает дополнительную квалификацию по другой статье Особенной части УК РФ как самостоятельное преступление, соответствует явлению идеальной совокупности преступлений. В отличие от других случаев идеальной совокупности деликатность этой ситуации состоит в том, что физическое насилие, примененное виновным единожды в качестве способа сложного преступления, одновременно получает уголовно-правовую оценку по двум статьям: по статье о сложном насильственном преступлении, где напрямую предусмотрен признак насилия в той или иной вариации, и по статье, предусматривающей ответственность за физическое насилие как самостоятельное преступление (ст. 105, 111, 112 УК РФ и т.п.). Как может показаться на первый взгляд, налицо так называемое двойное вменение, которое категорически запрещено не только уголовным законом (ч. 2 ст. 6 УК РФ), но и Основным законом государства (ч. 1 ст. 50 Конституцией России).

На самом деле никакой двойной ответственности в рассматриваемой ситуации нет, а квалификация содеянного по совокупности оправданна. Нужно только правильно расставить акценты в основаниях уголовной ответственности за преступления, входящие в совокупность.

В сложном насильственном преступлении, где физическое насилие предусмотрено в качестве конститутивного или квалифицирующего признака состава, уголовная ответственность за его применение имеет своим основанием то, что такое насилие выступает способом преступления и используется виновным как средство достижения противоправной цели. В составных насильственных преступлениях, а также в насильственных преступлениях с двумя действиями поводом для самостоятельного вменения насилия является уже известная нам взаимосвязь между применяемым виновным насилием и основным деянием. Связь эта может носить характер причинной, если применение физического насилия было предварительным необходимым условием совершения основного деяния. При отсутствии этого обстоятельства насилие является условием, либо обеспечивающим завершение преступления либо повышающим эффективность преступного посягательства в целом. В тех преступлениях, где насилие выступает в качестве основного деяния в объективной стороне (например, ст. 144, 148, 149 УК РФ и др.), основание ответственности за него состоит в том, что с помощью насильственного способа виновный достигает противоправную цель, отражающую посягательство на другой объект уголовно-правовой охраны.

Что же касается дополнительной квалификации насилия, применявшегося в процессе сложного преступления, по другим нормам, то основанием для этого является тяжесть физического вреда, причиненного в результате насилия. Если степень тяжести физического вреда, наступившего в результате насилия, соответствует степени тяжести сложного насильственного преступления в целом либо превышает ее, что непременно отражается на наказуемости соответствующих преступлений, то причинение такого рода физических последствий выходит за рамки состава сложного преступления и не включается в пределы ответственности за него. Основание уголовной ответственности за причиненный физический вред находится в отдельной статье УК РФ.

А теперь, имея в виду вышеизложенные положения, сформулируем интересующие нас правила квалификации.

Правило № 1. Поскольку насилие — деяние только умышленное, то в насильственный способ сложного преступления‚ независимо от величины санкции за него‚ не должны включаться неосторожные физические последствия, наступившие в результате его применения. В таких случаях возможен один из двух вариантов квалификации:

1) вменение указанных последствий по признаку двойной вины, если таковой имеется в квалифицированном составе данного насильственного преступления;

2) квалификация по совокупности с неосторожными преступлениями против жизни или здоровья.

К примеру‚ причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерти в результате насилия‚ примененного следователем или иным указанным в ст. 302 УК РФ субъектом‚ в целях принуждения к даче показаний‚ помимо ч. 2 ст. 302 УК РФ следует оценивать по ч. 1 ст. 118 или ст. 109 УК РФ. Напротив, при сопротивлении начальнику, если насилие повлекло по неосторожности тяжкий вред здоровью или смерть потерпевшего‚ то исходя из ст. 27 УК РФ, содеянное квалифицируется только по п. «в» ч. 2 ст. 333 УК РФ.

Не исключается применение рассматриваемого правила квалификации и в случае причинения по неосторожности тяжкого вреда здоровью потерпевшего в результате насилия‚ примененного при вымогательстве или разбое. Законодательная конструкция п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ и п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ позволяет утверждать‚ что здесь согласно ст. 27 УК РФ возможны две формы вины по отношению к тяжкому вреду — как умысел, так и неосторожность. Такого же взгляда придерживается А.И. Рарог.[3]

Правило № 2. Насильственный способ сложного преступления не охватывает собой умышленное причинение смерти. Здесь обязательна квалификация по совокупности со статьями УК РФ об убийстве. Исключением являются специальные виды многообъектных убийств (п. «б» ч. 2 ст. 105, ст. 277, 295, 317, 357 УК РФ), квалифицируемые как единое преступление.

Это ставшее традиционным правило квалификации сложных насильственных преступлений обусловлено двумя обстоятельствами: во-первых‚ исключительно высокой по сравнению с другими преступлениями общественной опасностью убийств‚ а во-вторых‚ исключительно строгой наказуемостью последних (максимально длительные сроки лишения свободы‚ смертная казнь)‚ что не встречается в санкциях за другие насильственные преступления.

Например, если средством неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством было убийство, то содеянное помимо ч. 4 ст. 166 УК РФ должно дополнительно квалифицироваться по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Напротив, сопротивление начальнику в связи с исполнением обязанностей военной службы, выразившееся в его убийстве, подлежит квалификации только по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Совокупности со ст. 333 УК РФ здесь быть не может, так как содеянное полностью охватывается составом квалифицированного убийства (специальная норма).

Правило № 3. Если насильственный способ сложного преступления выразился в причинении тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью, физической боли, физических страданий‚ беспомощного состояния, лишении человека свободы в форме похищения или удержания, то для решения вопроса о том, какой из этих видов физического вреда охватывается насильственным способом сложного преступления (единое преступление), а какой физический вред нуждается в дополнительной квалификации (идеальная совокупность), «необходимо прежде всего определить, предусматриваются ли объект посягательства и наступившие (или могущие наступить) вредные последствия одной уголовно-правовой нормой или нет».[4] Решается эта задача в зависимости от соотношения характера и степени общественной опасности сложного насильственного преступления в целом с характером и степенью общественной опасности физического вреда, как результата насилия.

Единое преступление будет иметь место только при условии, если общественная опасность сложного насильственного преступления является более высокой по сравнению с общественной опасностью насильственного причинения физического вреда, взятого в чистом виде.

В противном случае, то есть когда общественная опасность сложного насильственного преступления равнозначна общественной опасности насилия, ставшего его способом, но рассматриваемого как самостоятельное преступление, либо оказывается меньшей по сравнению с общественной опасностью последнего, содеянное оценивается как идеальная совокупность преступлений.

Как известно, формальным критерием, позволяющим судить о большей или меньшей общественной опасности того или иного преступления, является большая или меньшая мера наказания, предусмотренная в санкции за его совершения. Поэтому именно санкция является тем общим знаменателем, который всякий раз принимается во внимание при выяснении указанного соотношения уровней общественной опасности насильственных преступлений.

С этой точки зрения описанное выше правило в формализованном виде выглядит как учет соотношения строгости наказания за сложное преступление, совершаемое с применением физического насилия, и наказаний за основные составы общих насильственных преступлений (ч. 1 ст. 111, ч. 1 ст. 112, ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 117, ч. 1 ст. 126‚ ч. 1 ст. 127 УК РФ).

Примечательно, что в качестве сравниваемых норм нами избраны только лишь санкции в основных составах общих насильственных преступлений и не принимаются во внимание санкции за их квалифицированные виды. Хотя в теории уголовного права и на практике, наоборот, обычно принято исходить не только из основных, но и квалифицированных составов преступлений против жизни, здоровья и физической свободы.

Так, например, Н.А. Лопашенко, давая комментарий насилию как способу контрабанды (п. «в» ч. 3 ст. 188 УК РФ), пишет: «Насилие к лицу, осуществляющему таможенный контроль, может выражаться в причинении потерпевшему легкого или средней тяжести, простого и квалифицированного тяжкого вреда здоровью (ч. 1 и ч. 2 ст. 111 УК). Более тяжкий вред требует дополнительной квалификации по ч. 3 или ч. 4 ст. 111 …».[5]

Аналогичную рекомендацию, но уже применительно к ч. 4 ст. 296 УК РФ дает Т.В. Кондрашова: «Побои, истязание, причинение легкого, средней тяжести и тяжкого (ч. 1 и 2 ст. 111) вреда здоровью полностью охватывается ч. 3 и 4 ст. 296 УК и не требует дополнительной квалификации. Насилие, предусмотренное ч. 3 и 4 ст. 111 УК, должно квалифицироваться по совокупности с ч. 4 ст. 296 УК».[6]

Нам представляется, что эти и другие подобные рекомендации не могут быть признаны законными по нескольким причинам. Во-первых, они противоречат ч. 2 ст. 6 УК РФ, согласно которой никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление. В частности, в приведенных выше комментариях умышленное причинение тяжкого вреда здоровью предлагается оценивать дважды: сначала, по признаку насилия в составе сложного преступления, затем, как самостоятельное преступление при квалифицирующих обстоятельствах.

Еще более ярко отмеченное противоречие непроизвольно обнажают авторы учебника «Военно-уголовное законодательство», которые пишут: «Насильственные действия, сопряженные с причинением тяжкого или средней тяжести вреда здоровью начальника, предусмотрены п. «в» ч. 2 ст. 334. Однако учитывая, что умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при обстоятельствах, указанных в ч. 2 и 3 ст. 111, признается более тяжким преступлением по сравнению с преступлением, предусмотренным п. «в» ч. 2 ст. 334, насильственные действия в отношении начальника, сопряженные с умышленным причинением тяжкого вреда его здоровью, следует квалифицировать по совокупности ст. 334 и 111 УК РФ. Также по совокупности следует квалифицировать насильственные действия, сопряженные с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью начальника, повлекшим по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111)».[7] Конечно, данная рекомендация продиктована стремлением обеспечить справедливое наказание, ибо имеет своей подоплекой явный промах законодателя в конструировании диспозиции и санкции ч. 2 ст. 334 УК РФ. Однако делается это в ущерб другой стороне принципа справедливости – недопустимости двойной ответственности за одно и то же преступное деяние.

Во-вторых, квалификация сложного насильственного преступления по совокупности с квалифицированным составом общего насильственного преступления в тех случаях, когда основной состав последнего поглощается составом сложного преступления, создает множественность преступлений там, где ее нет. Единое посягательство предлагается оценивать как идеальную совокупность преступлений, хотя согласно ч. 2 ст. 17 УК РФ общим признаком преступлений, входящих в идеальную совокупность, является только действие (бездействие), но не общественно опасные последствия.

На самом же деле здесь имеет место не совокупность преступлений, а конкуренция специальных уголовно-правовых норм, то есть «такое соотношение между ними, когда в деянии имеются признаки нескольких специальных норм, являющихся специальными по отношению к одной общей норме, но не подчиненных друг другу».[8] Особенность и, вместе с тем, сложность рассматриваемого случая конкуренции специальных норм заключается в том, что в отличие от конкуренции привилегированных и (или) квалифицированных составов одного и того же преступления, правила разрешения которой хорошо известны, конкурирующими нормами здесь выступают составы различных преступлений. Сложное насильственное преступление, а также квалифицированный состав насильственного преступления, выступающего в роли способа первого, являются специальными нормами по отношению к основному составу общего насильственного преступления, и одновременно находятся в конкуренции между собой.

По словам А.С. Горелика, при конкуренции нескольких специальных норм каждая из них содержит свои конкретные особенности, но при применении одной из них автоматически игнорируются особенности, указанные в другой специальной норме.[9] Поэтому будет правильным, если при разрешении данного вида конкуренции руководствоваться традиционным правилом – применению подлежит та норма, которая наиболее полно и детально охватывает все фактические признаки совершенного деяния. Например, если в процессе контрабанды виновные в составе группы лиц применили насилие в виде причинения тяжкого вреда здоровью к лицу, осуществляющему таможенный контроль, то содеянное квалифицируется только по п. «в» ч. 3 ст. 188 УК РФ. Дополнительной квалификации по п. «а» ч. 3 ст. 111 УК РФ быть не должно, несмотря на то, что наказание за это преступление оказывается более строгим, чем наказание за насильственный состав контрабанды. Здесь имеет место единое составное преступление, которое наиболее полно отражено в п. «в» ч. 3 ст. 188 УК РФ, а его групповой способ учитывается как обстоятельство, отягчающее наказание, по п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ.

Единое преступление будет иметь место только при условии, если наказание за сложное преступление является более строгим по сравнению с наказанием за основной состав общего насильственного преступления.

В противном случае, то есть когда наказание за сложное насильственное преступление равнозначно наказанию за основной состав общего насильственного преступления, либо оказывается менее строгим по сравнению с наказанием за последнее, содеянное оценивается как идеальная совокупность преступлений.

Показателями, которые берутся для сравнения, здесь являются: во-первых, наиболее строгие виды основных наказаний, предусмотренных в соответствующих санкциях, при этом следует руководствоваться перечнем уголовных наказаний, который закреплен в ст. 44 УК РФ, где все наказания расположены по возрастанию их строгости (от менее строгих к более строгим); во-вторых, максимальные сроки или размеры наказаний (верхние пределы санкций), а при их совпадении – минимальные сроки или размеры наказаний (нижние пределы санкций), в том случае, когда наиболее строгие виды основных наказаний в санкциях сравниваемых норм идентичны.

При сравнении наиболее строгих видов основных наказаний правила квалификации следующие:

1) Если соответствующий вид наказания в санкции за сложное насильственное преступление оказывается более строгим чем соответствующий вид наказания в санкции за основной состав общего насильственного преступления, то совокупность преступлений исключается, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление.

2) Если же, наоборот, соответствующий вид наказания за сложное насильственное преступление оказывается менее строгим по сравнению с соответствующим видом наказания за основной состав общего насильственного преступления, то содеянное квалифицируется по совокупности указанных преступлений.

Например, если воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий сопровождалось применением физического насилия в виде побоев или причинения легкого вреда здоровью, то содеянное квалифицируется только по п. «а» ч. 2 ст. 141 УК РФ, без дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 116 или ч. 1 ст. 115 УК РФ, поскольку лишение свободы, как самое суровое наказание из числа предусмотренных в санкции ч. 2 ст. 141 УК РФ, является более строгим чем арест, который определяет максимальный предел санкции в ч. 1 ст. 115 и ч. 1 ст. 116 УК РФ.

Напротив, объем физического насилия‚ охватываемого ст. 144 УК РФ (воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов)‚ ограничен приведением потерпевшего в беспомощное состояние‚ а также незначительным ограничением его свободы (захваты‚ удержание и т.д.). Умышленное причинение легкого вреда здоровью или физической боли журналисту или его близким в процессе принуждения к распространению либо к отказу от распространения информации требует дополнительной квалификации по ст. 115 или 116 УК РФ, так как максимальное наказание (арест) за последние преступления оказывается более строгим чем максимальное наказание (исправительные работы), предусмотренное ч. 1 ст. 144 УК РФ.

При сравнении пределов санкций в случае идентичности наиболее строгих видов основных наказаний правила квалификации следующие:

1) Если верхний предел санкции в сложном насильственном преступлении превышает верхний предел санкции в основном составе общего насильственного преступления, то независимо от соотношения нижних пределов сравниваемых санкций совокупность преступлений исключается, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление.

Например, если при принуждении к изъятию органов или тканей человека для трансплантации, виновный применяет насилие в виде умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, то все содеянное квалифицируется только по ст. 120 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 112 УК РФ не требуется, так как максимальный срок основного наказания (4 года лишения свободы), предусмотренный ч. 1 ст. 120 УК РФ, превышает максимальный срок аналогичного наказания (3 года лишения свободы), предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК РФ.

2) Если верхний предел санкции в сложном насильственном преступлении меньше верхнего предела санкции в основном составе общего насильственного преступления, то независимо от соотношения нижних пределов сравниваемых санкций содеянное квалифицируется по совокупности указанных преступлений.

Например, если в процессе незаконного проникновения в жилище виновный применяет насилие в виде умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, то содеянное квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 139 УК РФ и ст. 112 УК РФ, поскольку максимальный срок лишения свободы (2 года) в санкции ч. 2 ст. 139 УК РФ меньше максимального срока аналогичного наказания (3 года) в санкции ч. 1 ст. 112 УК РФ.

3) Если верхний предел санкции в сложном насильственном преступлении соответствует верхнему пределу санкции в основном составе общего насильственного преступления, тогда как нижний предел санкции за первое преступление превышает нижний предел санкции за второе преступление, то совокупность преступлений исключается, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление.

Показательным в этом плане является преступление, предусмотренное п. «в» ч. 2 ст. 333 УК РФ (сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы, совершенное с причинением тяжкого вреда здоровью), за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 8 лет. Сравнение данной санкции с верхним и нижним пределом санкции, предусмотренной ч. 1 ст. 111 УК РФ, свидетельствует, что при совпадении верхних пределов указанных санкций их нижние пределы отличаются: от 3 лет лишения свободы – в ч. 2 ст. 333 УК РФ, и от 2 лет лишения свободы – в ч. 1 ст. 111 УК РФ. Следовательно, очевидно, что идеальная совокупность этих преступлений исключена. Сказанное в полной мере относится и к п. «в» ч. 2 ст. 334 УК РФ.

4) Если верхний предел санкции в сложном насильственном преступлении соответствует верхнему пределу санкции в основном составе общего насильственного преступления, тогда как нижний предел санкции за первое преступление оказывается меньшим по сравнению с нижним пределом санкции за второе преступление, а равно, когда верхние и нижние пределы санкций сравниваемых норм соответственно, совпадают, содеянное квалифицируется по совокупности преступлений.

Так, применение насилия в виде тяжкого вреда здоровью при побеге из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи должно квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 313 УК РФ и ст. 111 УК РФ. Верхние пределы санкций в особо квалифицированном составе побега и основном составе умышленного причинения тяжкого вреда здоровью совпадают (до 8 лет лишения свободы), однако нижний предел санкции в виде лишения свободы за насильственный побег (от 2 месяцев) меньше соответствующего предела санкции в ч. 1 ст. 111 УК РФ (от 2 лет).

Другой пример, принуждение к даче показаний, соединенное с применением насилия в виде тяжкого вреда здоровью, должно квалифицироваться по совокупности преступлений ч. 2 ст. 302 и ч. 1 ст. 111 УК РФ, ибо санкции данных норм абсолютно одинаковы (от 2 до 8 лет лишения свободы).

Правило № 4. Если статья об ответственности за сложное насильственное преступление предусматривает наличие квалифицированного или особо квалифицированного состава по признаку причинения тяжких последствий (смерти и тяжкого вреда здоровью), по отношению к которым возможна двойная вина, то в этом случае признак насилия в основном или квалифицированном составе, несмотря на высокий максимальный предел санкции, может охватывать максимум средней тяжести вред здоровью.

Квалификация же физического насилия в виде причинения тяжкого вреда здоровью здесь возможна в одном из двух вариантов:

1) если в диспозиции соответствующей части статьи нет прямого указания на неосторожность в отношении тяжких последствий, и наказание за их причинение является более строгим по сравнению с наказанием за основной состав умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, то физическое насилие в виде причинения тяжкого вреда здоровью полностью охватывается данной статьей без дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ.

Например, нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими, сопряженное с физическим насилием в виде причинения тяжкого вреда здоровью, квалифицируется только по ч. 3 ст. 335 УК РФ, в которой речь идет о деяниях, предусмотренных частями первой или второй настоящей статьи, повлекших тяжкие последствия.

2) если в диспозиции соответствующей части статьи имеется прямое указание на неосторожность в отношении тяжких последствий, либо наказание за их причинение является менее строгим по сравнению с наказанием за основной состав умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, то содеянное всегда образует совокупность сложного насильственного преступления по признаку насилия и ст. 111 УК РФ. Квалифицированный состав по признаку тяжких последствий вменяться не может.

Так, например, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в результате применения насилия руководителем или служащим частной охранной или детективной службы при превышении своих полномочий оценивается помимо ч. 1 ст. 203 УК РФ еще и по ст. 111 УК РФ. Несмотря на то, что тяжкие последствия, как квалифицирующий признак превышения полномочий, могут быть причинены как умышленно, так и по неосторожности (в ч. 2 ст. 203 УК РФ нет прямого указания на неосторожность), наказание за их причинение (согласно новой редакции санкции, введенной ФЗ РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ) оказывается менее строгим чем наказание по ч. 1 ст. 111 УК РФ.

Другой пример, размер санкции п. “г” ч. 2 ст. 230 УК РФ – от 3 до 8 лет лишения свободы – в общем-то позволяет охватить данной нормой применение насилия в виде тяжкого вреда здоровью. Однако такое решение было бы не справедливым‚ поскольку, если субъект причинил тяжкий вред здоровью по неосторожности‚ то его действия должны быть квалифицированы по ч. 3 ст. 230 УК РФ‚ где санкция от 6 до 12 лет лишения свободы. Квалифицировать содеянное только по ч. 3 ст. 230 УК РФ также не представляется возможным‚ так как в диспозиции статьи прямо указано на неосторожную вину в отношении тяжких последствий. В итоге — совокупность преступлений: п. “г” ч. 2 ст. 230 УК РФ и ст. 111 УК РФ.

Эту позицию разделяет и Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, которая в определении по делу Угрюмова и других признала, что нижестоящий суд ошибочно вменил подсудимым квалифицирующий признак п. «в» ч. 3 ст. 126 УК РФ — похищение человека, повлекшее по неосторожности иные тяжкие последствия, поскольку смерть потерпевших была результатом их последующего убийства, т.е. преступления умышленного.[10]

Последний из двух вариантов уголовно-правовой оценки продиктован необходимостью обеспечить принцип справедливости наказания (ст. 6 УК РФ) уже на этапе квалификации преступления. Кстати, он распространяется и на те случаи, когда насильственным способом сложного преступления выступает убийство.

Также следует подчеркнуть, что в последнем варианте квалификации содеянное всегда образует совокупность сложного насильственного преступления по признаку насилия и ст. 111 УК РФ, а квалифицированный состав по признаку тяжких последствий вменяться не может. В литературе по уголовному праву есть противоположное мнение, что в рассматриваемую совокупность должен входить не тот состав сложного насильственного преступления, в котором предусматривается признак насилия, а квалифицированный состав, предусматривающий тяжкие последствия с двойной виной. В частности, в одном из комментариев к УК РФ случаи убийства и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью‚ повлекшего по неосторожности смерть‚ если они совершены при похищении человека рекомендовано квалифицировать по ч. 3 ст. 126 и п. “в” ч. 2 ст. 105 или ч. 4 ст. 111 УК РФ соответственно[11]

В другом комментарии говорится‚ что умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей в процессе ее изнасилования надлежит квалифицировать по совокупности ч. 3 ст. 131 и ст. 111 УК РФ.[12] Аналогичная рекомендация дается применительно к склонению к потреблению наркотических средств или психотропных веществ‚ когда оно повлекло умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего — ч. 3 ст. 230 и ст. 111 УК РФ,[13] акту терроризма, повлекшему убийство – ч. 3 ст. 205 и ч. 2 ст. 105 УК РФ.[14]

Выборочное изучение нами уголовных дел‚ рассмотренных судами Санкт-Петербурга и Тюменской области‚ показало‚ что такой вариант квалификации воспринят региональной судебной практикой. Так, Ц. по предварительному сговору с двумя другими лицами похитил В. в целях расправы над ним за то, что В. совершил хищение имущества из квартиры Ц. Потерпевший В. удерживался похитителями в течение трех дней в гараже, где подвергался неоднократным избиениям с их стороны, а на третьи сутки Ц. убил его из мести за совершенное хищение. Судебной коллегией по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда действия Ц. были квалифицированы по ч. 3 ст. 126 УК РФ (по признаку причинения смерти по неосторожности) и ч. 1 ст. 103 УК РСФСР.[15]

Аналогичное решение‚ но уже по другому делу принял Тюменский областной суд‚ квалифицировав по совокупности п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ и ч. 4 ст. 111 УК РФ действия подсудимых М. и П.‚ которые совершили групповое изнасилование с применением насилия в виде тяжкого вреда здоровью потерпевшей‚ приведшего к ее смерти спустя двадцать дней после случившегося.[16]

К сожалению‚ в известной нам литературе мы не нашли аргументов в пользу анализируемой позиции, в то время, как контрдоводы налицо.

Во-первых‚ рассматриваемый вариант квалификации основан на создании фикции — умышленное причинение тяжких последствий оценивается по признаку их неосторожного причинения. Обоснование этой фикции видится в следующем. Квалификация по совокупности здесь обусловлена тем, что признак неосторожности не позволяет охватить умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, хотя и при достаточной для этого величине санкции. Функция “неосторожности” по отношению к тяжким последствиям состоит в том, что она исчерпывает объем особо квалифицирующего признака только теми последствиями, которые наступили по легкомыслию или небрежности, но в то же время не исключает вменения этого признака за тяжкое физическое насилие как средство преступления, с обязательной дополнительной квалификацией по ст. 111 УК РФ. Этот аргумент подходит и для обоснования вменения особо квалифицированного состава по признаку “смерть человека по неосторожности” в случае, когда средством преступления было убийство.

В принципе прием юридической фикции при квалификации преступлений не является новым. К юридическим фикциям в уголовном праве относится сама идеальная совокупность‚ посредственное исполнение и др. Описанная же выше юридическая фикция (если ее вообще можно назвать юридической‚ поскольку в уголовном законе она не предусмотрена) является новым‚ ранее не известным приемом в квалификации преступлений‚ который вряд ли можно признать оправданным. Получается‚ что это аналогично тому как если бы‚ к примеру‚ умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека в результате нарушения правил дорожного движения квалифицировать по совокупности ч. 1 ст. 264 и ч. 1 ст. 111 УК РФ.

Во-вторых‚ критикуемая квалификация вступает в явное противоречие с ч. 2 ст. 6 УК РФ, ибо является не чем иным, как двойным вменением (причинение тяжких последствий вменяется дважды). Вначале данное обстоятельство получает уголовно-правовую оценку как квалифицирующий признак сложного насильственного преступления, что, разумеется, влечет более строгое наказание. Затем во второй раз причинение тяжких последствий оценивается уже как самостоятельное преступление по ст. 111 или 105 УК РФ. Суд, руководствуясь в таких случаях правилами назначения наказания по совокупности преступлений, в действительности назначает два отдельных наказания за одно и то же общественно опасное последствие. Соответственно, существенно расширяются границы судейской власти при назначении наказания. Для примера достаточно сравнить возможности суда при назначении наказания по совокупности в двух вариантах: 1) ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 111 УК РФ‚ 2) п. «б» ч. 3 ст. 131 и ч. 1 ст. 111 УК РФ.

В-третьих, такую квалификацию не разделяет Пленум Верховного Суда России, который в постановлении от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» дал рекомендацию прямо противоположного свойства. А именно, если при изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера либо покушении на них потерпевшему лицу умышленно причиняется тяжкий вред здоровью, действия виновного лица квалифицируются по соответствующей части ст. 131 или ст. 132 УК РФ и по совокупности с преступлением, предусмотренным статьей 111 УК РФ. Действия лица, умышленно причинившего в процессе изнасилования или совершения насильственных действий сексуального характера тяжкий вред здоровью потерпевшего лица, что повлекло по неосторожности его смерть, при отсутствии других квалифицирующих признаков следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 131 или ч. 1 ст. 132 УК РФ и ч. 4 ст. 111 УК РФ.[17]

Полагаем, что описанные выше правила должны стать универсальными при квалификации всех преступлений, совершаемых с применением физического насилия. А также всякий раз востребоваться Верховным Судом РФ при подготовке руководящих разъяснений по применению УК РФ к конкретным преступлениям.

Литература

1. Малков В.П. Совокупность преступлений: (Вопросы квалификации и назначения наказания). Казань. 1974. С.93, 155, 204.
2. Горелик А.С. Конкуренция уголовно-правовых норм. Красноярск, 1998. С.62-64.
3. Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб.‚ 2002. С.166.
4. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1999. С.247.
5. Российское уголовное право: В 2-х т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 2001. С.323. См. также: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. А. Чекалин; под ред. В.Т. Томина, В.С. Устинова, В.В. Сверчкова. М.‚ 2002. С.499.
6. Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко и др. М., 2001. С.626.
7. Военно-уголовное законодательство / Под ред. М.К. Кислицина. М., 2002. С.185-186.
8. Горелик А.С. Указ. соч. С.56.
9. Там же. С.57.
10. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 1. С.9
11. Комментарий к УК РФ: Особенная часть / Под ред. Ю.И. Скуратова В.М. Лебедева. В.М.1996. С.64.; См. также: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М., 2002. С.72; Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред А.Н. Игнатова и Ю.А. Красикова. М., 2000. С.116.
12. См.: Уголовный кодекс Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Отв. ред. В.М. Лебедев. М.‚ 1998. С.307
13. См.: Там же. С.488; Комментарий к УК РФ: Особенная часть / Под ред. Ю.И. Скуратова В.М. Лебедева. С.310; Российское уголовное право: Особенная часть: Учебник / Под ред. М.П. Журавлева‚ С.И. Никулина. М.‚ 1998. С.82; Уголовное право: Особенная часть Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М. 1996. С.60.
14. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. М., 2002. С.495-496.
15. См.: Архив Санкт-Петербургского городского суда за 1997 г. Уголовное дело № 2-83.
16. См.: Архив Тюменского областного суда за 1999 г. Уголовное дело № 2-18.
17. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 8. С.7.

Опубликовано: Правоведение. 2005. № 4. С.66-79.