Психическое насилие в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных

Ответственность за психическое насилие получила существенное развитие в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и в ред. 1866г.

Автор: Гребенкин Ф.Б.

Ответственность за психическое насилие получила существенное развитие в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и в ред. 1866г. В первую очередь, законодательство обеспечивало охрану отношений в области религии. В ч. 2 ст. 195 Уложения предусматривалась ответственность за «совращение» с помощью принуждения и насилия из православного в иное христианское вероисповедание, а ч. 2 ст. 199 – за воспрепятствование переходу в православие с помощью угроз.

Существенное распространение наказание за психическое насилие получило в сфере служебных отношений. Согласно ст. 293 Уложения виновное лицо привлекалось к ответственности за воспрепятствование законному исполнению чиновником своих обязанностей с помощью угроз, которых он имел основание опасаться. Характер угроз определялся по критерию их реального восприятия потерпевшим. Также мог быть привлечен к ответственности и сам чиновник, если он с помощью угроз препятствовал действиям другого лица в отправлении должности (ч. 2 ст. 373). Подчиненный нес ответственность, «если осмеливался поднять на начальника руку или какое-либо орудие» (ст. 426), а начальника могли наказать за склонение подчиненного с помощью угроз  к совершению противозаконных действий (ст. 434)[1].

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных было первым российским уголовным законом, в котором требование передачи предмета преступления, соединенное с принуждением, названо вымогательством.

Анализ ст.337 Уложения в ред. 1866 г., устанавливающей ответственность за вымогательство, позволяет выделить следующие способы совершения должностными лицами данного преступления: 1.Притеснения. 2.Угрозы.  3.Страх притеснения.  4.Требования подарков. 5. Поборы.  6. Наряды [2].

Н.С. Таганцев, не растолковывая понятие способа преступления, но, комментируя данную статью о вымогательстве в издании Уложения в ред. 1885 г.  в 1904 г., допускал  «физическое и нравственное насилие для принуждения лица к передаче имущества»[3].

Анализируя другие способы вымогательства, мы не находим в них указание законодателя на физическое насилие. Поэтому можно предположить, что термином «притеснение» охватывалось не только создание каких-либо препятствий зависимому лицу с целью получения от него выгод имущественного характера, но и применение к нему физического насилия.

Вероятно, притеснение является самым тяжким способом из перечисленных в статье, а способы расположены по порядку от более тяжких к менее тяжким (наряды).

Следует обратить внимание на неконкретизированный характер угроз в данной статье, т. е. можно сделать вывод, что законодатель допускал угрозы любого характера достаточными для привлечения к уголовной ответственности.

Согласно ст. ст. 1686 и 1687 лицо несло ответственность за принуждение «кого-либо написать, выдать или подписать какое-либо на себя обязательство, или, напротив, истребить акт, служащий доказательством его права на собственность какого-либо рода, или же согласиться на какую-либо невыгодную для него сделку по имуществу, или на отречение от какого-либо права или иска, или же на иное также невыгодное условие» с применением силы, угроз, побоев или иными истязаниями, жестокостями, лишением свободы или действий, при которых «подвергались опасности   жизнь   или  здоровье  принуждаемого  лица».

Ч. 1 ст. 1547 Уложения в ред. 1866 г. предусматривалась ответственность за высказывание угрозы начальнику, господину или иному лицу, которым субъект был облагодетельствован, а ч. 2 – за угрозы родителям или иному родственнику по прямой восходящей линии. За принуждение с помощью угроз совершить противоправное деяние субъект мог быть привлечен к ответственности по ст. 1548 Уложения[4].

Уложение в ред. 1866 г. заканчивалось разделом «О преступлениях и проступках против собственности частных лиц».  Глава 1 содержала нормы, предусматривающие ответственность за насильственное завладение чужим недвижимым имуществом, скотом и «истребление граничных меж и знаков». По содержанию и характеру действий это были те же преступления, которые упоминались ранее – наход и наезд.

Ст. 1601 гласила: «За всякое нападение с насилием на чужие земли, дома или иное какое-либо недвижимое имущество, с намерением завладеть оным присваиваемых или даже законных» лица должны подвергнуться заключению в смирительный дом на срок от 1 г. 4 мес. до 2 лет. За аналогичные действия, совершённые вооружёнными людьми и повлекшие «нанесение кому-либо тяжких побоев или создавшие угрозу, опасную для жизни», лицо наказывалось ссылкой на поселение в Сибирь. Характер насилия в части первой статьи не уточнялся, но, исходя из сформулированной во второй части статьи угрозы, опасной для жизни, можно сделать вывод, что в ч. 1 под насилием понималось физическое и психическое    насилие, не    опасное    для    жизни    потерпевшего.

Устанавливалась ответственность за применение психического насилия и в других статьях главы 1.

Глава 3 раздела 12 «О похищении чужого имущества» включала в себя нормы, предусматривающие ответственность за грабёж, кражу и мошенничество (ст. 1626).

В отделении «О разбое» формулировалось понятие разбоя, перечислялись виды разбойных нападений. Разбоем признавалось «всякое на кого-либо, для похищения принадлежащего ему или находящегося у него имущества, нападение, когда оное учинено открытою силою с оружием, или хотя бы и без оружия, но сопровождалось или убийство, или покушением на оное, или же нанесение увечья, ран, побоев или других телесных истязаний, или такого рода угрозами или иными действиями, от которых представлялась явная опасность для жизни, здоровья или свободы лица или лиц, подвергшихся нападению» (ст. 1627).

Комментируя данный состав преступления, Н.С. Таганцев отметил, что оценка характера насилия при нападении должна осуществляться, в первую очередь, самим потерпевшим: – «чтобы подвергнутый нападению имел повод предполагать, что при сопротивлении с его стороны он подвергнется опасности быть убитым или изувеченным», во вторую очередь, - этот признак явной опасности должен быть признан присяжными, так как «существенным признаком, отличающим разбой от грабежа с насилием, является опасность для жизни или здоровья»[5].

В Уложении ответственность не была дифференцирована в зависимости от форм психического насилия, но размер наказания зависел от места и условий, в которых осуществлялись разбойные нападения.

В соответствии со ст. 1637 грабежом признавалось, во-первых, «всякое у кого-либо отнятие принадлежащего ему или же находящегося у него имущества, с насилием или даже с угрозами, но такого рода, что сии угрозы и самое насильственное действие не представляли опасности ни для жизни, ни для здоровья или свободы того лица»; во-вторых, «всякое хотя без угроз и насилия, но открытое похищение какого-либо имущества, в присутствии самого хозяина или других людей».

Отграничивая насильственный грабёж от кражи, Н.С. Таганцев замечал: «для понятия грабежа, в противоположность краже, необходимо, чтобы насилие или угрозы, употреблённые виновным, были средством отнятия имущества»[6].

Согласно ст. 1643 виновное лицо привлекалось к ответственности за совершение грабежа, «учиненного без насилия и угроз».

В соответствии со ст. 1641 Уложения, когда виновное лицо, имеющее при себе оружие, совершало ограбление, не применяя его и не угрожая им, такие действия следовало квалифицировать как разбой, т.е. факт наличия оружия у виновного рассматривался законодателем как угроза применения насилия, опасного для жизни или здоровья.

Анализ отчетов и уголовных дел Вятского Окружного суда за период с 1880 по 1916 г.г. показал, что широко применялось привлечение виновных к ответственности как за проступки за высказывание угрозы, причинение побоев, ран и увечий в бытовой сфере. В основном такие дела рассматривались городскими и мировыми судьями, причём ежегодно по каждому уезду Вятской губернии их количество доходило до 1000 и более согласно Уставу о наказаниях, налагаемых мировыми судьями от 20 ноября 1864 г.[7]

Таким образом, уголовное законодательство XIX века позволяло вести достаточно активную борьбу с преступлениями, предусматривающими ответственность за применение психического насилия.

 Литература

1. Российское законодательство X-XX веков. Т.6. Под общ. ред. д.ю.н., проф. О.И. Чистякова. М.: Изд-во «Юридическая литература». 1984. С. 215, 243, 267, 284, 286.
2. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных в ред 1866 года, составлено проф. Н.С. Таганцевым. С.-Петербург.: Типография М.М.Стасюлевича. 1880. С. 257-258. 
3. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных в ред. 1885 года. Издано Н.С. Таганцевым. С.-Петербург.: 1904. С. 377.
4. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1866 года. С. 625-626. 
5. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1866 года. С. 660.
6. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1866 г. С. 667.
7. Государственный архив Кировской области (ГАКО). Фонд 24. Опись 13. Дела  №181-3543. 

Статья опубликована: Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы Восьмой научно-практической конференции 27-28 января 2011 г. – М.: Проспект, 2011. – С. 96-99.