Понятие предметов, используемых в качестве оружия

Характерным орудием ряда составов насильственных преступлений наряду с оружием являются предметы, используемые в качестве оружия. Данный признак фигурирует в 8 статьях Особенной части УК РФ.

Автор: Шарапов Р.Д.

Характерным орудием ряда составов насильственных преступлений наряду с оружием являются предметы, используемые в качестве оружия. Данный признак фигурирует в 8 статьях Особенной части УК РФ.

Понятие предметов, используемых в качестве оружия, не определено в УК РФ, как впрочем оно не было определено и в УК РСФСР 1960 г., который впервые ввел данный признак. На официальном уровне данное понятие традиционно остается объектом судебного толкования. Согласно последнему на сей счет разъяснению Пленума Верховного Суда РФ под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья (перочинный или кухонный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и т.п.), а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами)[1].

Не менее информативными, но часто схожими по своему содержанию, являются определения, даваемые в учебных и научных работах по уголовному праву.

Например, А.В. Хабаров определяет предметы, используемые в качестве оружия, как «предметы различного рода назначения (функционально оружием не являющиеся), которые могут быть использованы с учетом их свойств для причинения вреда жизни или здоровью (в том числе телесных повреждений)»[2].

По мнению А. Романкова к предметам, используемым в качестве оружия, относятся любые средства, которыми может быть причинен вред здоровью или смерть, не подпадающие под законодательное определение оружия[3].

А.И. Бойцов формулирует следующее определение: «Предметами, используемыми в качестве оружия, являются вещи, имеющие в принципе совсем иное назначение, нежели поражение живой или иной цели, однако по своим объективным свойствам обладающие определенными поражающими свойствами, чтобы быть пригодными для использования именно в качестве оружия»[4].

Представляется, что уяснение понятия «предмет, используемый в качестве оружия» связано с анализом тех его признаков, которые нашли отражение в тексте самого уголовного закона либо с очевидностью вытекают из его смысла. Таких признаков три. Во-первых, это то, что соответствующие орудия являются предметами. Во-вторых, данные предметы сами оружием не являются. В-третьих, применение данных предметов связано с их использованием в качестве оружия.

Под предметами имеются в виду вещи, как объекты материального мира. Однако это не мешает признавать предметами, используемыми в качестве оружия, естественные физические явления (электрический ток, огонь, высокие и низкие температуры, лучистую энергию, барометрическое давление, инфразвуковые колебания и др.), при условии, что они имеют материализованный источник, который собственно и применяется виновным в качестве оружия (например, радиоактивное вещество).

Но чаще всего при совершении насильственных преступлений в качестве предметов, заменяющих оружие, фигурируют различные орудия труда, предметы бытового и хозяйственного обихода, спортивные снаряды, а также любые другие подручные предметы окружающего мира, перечень которых неограничен.

Известны факты, что при совершении насильственных преступлений для причинения физического вреда потерпевшему или его запугивания виновные использовали собак и других опасных животных. Признание их предметами‚ используемыми в качестве оружия‚ представляется особо актуальным в последние годы‚ когда некоторые категории обеспеченных граждан стали приобретать (в том числе для охраны своей жизни‚ здоровья‚ а также собственности) собак специально выведенных агрессивных пород и нередко применять их для нападения на людей и животных, прежде всего собак декоративных пород и кошек[5]. Косвенным показателем темпов роста «собачьего насилия» являются медицинские данные об объеме травматизма людей вследствие нападения животных. Так, за первые четыре месяца 2001 года травмпунктами г. Тюмени было зафиксировано 410 случаев обращения покусанных собаками граждан, а за первые шесть месяцев 2002 года зарегистрировано 1214 таких случаев. Причем доля пострадавших от бродячих собак незначительна, в 90 % случаев пострадавшие от укусов стали жертвами нападения собак, имеющих хозяев[6].

В юридической литературе справедливо отмечается‚ что собаки и другие опасные животные (например, лев‚ тигр‚ пантера) порой являются не менее эффективным орудием преступления‚ чем палка‚ камень‚ ружье[7]. Их поражающие возможности сравнимы с последствиями применения‚ например, таких особо опасных видов холодного оружия как острозубчатый кастет‚ булава‚ пернач и др. А способ применения превосходит по эффективности способы применения холодного‚ в том числе метательного оружия‚ ибо натравливание‚ к примеру‚ дрессированной собаки подобно пуску самонаводящейся боевой ракеты. Нельзя не учитывать и того, что опасность укуса животного очень часто может быть приумножена риском получить характерное для таких случаев заболевание (бешенство). Например, по данным ветеринарной станции г. Тюмени более 50 % собак в этом городе не привиты от бешенства[8].

Между тем, не все представители правоприменения склонны рассматривать животного, в том числе собаку, в роли предмета, используемого в качестве оружия. Примером тому может послужить приговор одного из районных судов г. Санкт-Петербурга. Органами предварительного расследования Г. обвинялась по ст. 112 ч. 2 п. “д” и ст. 213 ч. 3 (в старой редакции) УК РФ в том‚ что 27 августа 1997 г. она грубо нарушила общественный порядок‚ выражая явное неуважение к обществу‚ при этом применила насилие к гражданам путем использования собственной собаки породы ротвейлер. Причем‚ как отмечается в описательной части приговора, Г. натравливала собаку на потерпевших А. и С.‚ давая команды “фас”‚ “взять”‚ по выполнении команд поощряла животное. В результате укусов одному из потерпевших был причинен легкий‚ а другому — средней тяжести вред здоровью‚ что подтверждается заключениями судебно-медицинской экспертизы о характере и происхождении укушенных ран. Факт того‚ что Г. использовала собаку для причинения телесных повреждений потерпевшим‚ подтверждается также последовательными и непротиворечивыми показаниями шести очевидцев события‚ среди которых сами потерпевшие. Полностью признала свою вину и сама подсудимая. Однако‚ несмотря на добытые доказательства‚ суд счел необходимым переквалифицировать хулиганские действия Г. с ч. 3 ст. 213 УК РФ на ч. 1 данной статьи‚ исключив, таким образом, из обвинения факт (цитируем из приговора) “совершения хулиганства с применением предмета‚ используемого в качестве оружия — в данном случае дрессированной и обученной собаки‚ т.к. данные обстоятельства не нашли своего подтверждения в ходе судебного следствия” (!)[9].

Глубоко правильное, хотя и запоздалое, разъяснение по этому вопросу дал Пленум Верховного Суда РФ, указав, что действия лица, совершившего нападение с целью хищения чужого имущества с использованием собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, надлежит квалифицировать как разбой с применением предметов, используемых в качестве оружия[10].

Переходя к рассмотрению второго признака понятия предметов, используемых в качестве оружия, нужно подчеркнуть, что указанные предметы следует отличать от самого оружия. Несмотря на то, что применение оружия часто приравнивается законодателем к применению предметов, используемых в качестве оружия, и закрепляется в виде единого конститутивного или квалифицирующего признака, вопрос о разграничении данных понятий совсем не праздный. Если преступление сопровождалось применением предмета, заменяющего оружие, то основание уголовной ответственности лица исчерпывается только данным деянием, в то время как при применении отдельных видов оружия, находящихся в незаконном владении виновного, ответственность должна наступать не только за преступление, совершенное с применением оружия, но также за незаконный оборот этого оружия (ст. 222 УК РФ)[11].

Предметы, используемые в качестве оружия, либо предназначены совершенно для других целей, нежели оружие, либо данные предметы, ранее будучи оружием, утратили все или некоторые конструктивные свойства последнего, что впрочем не повлияло на возможность их применения вместо оружия. По этой причине вызывает возражение позиция Пленума Верховного Суда РФ, который в постановлении от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» причислил ракетницу, а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами) к предметам, используемым в качестве оружия[12].

Ракетница является типичным видом сигнального оружия, а механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами, согласно Закону «Об оружии» есть не что иное как газовое оружие. И если ошибка указанного разъяснения в отношении ракетницы вполне объяснима тем, что судебная практика продолжает оставаться на позициях узкого понимания оружия в уголовном праве, в отличие от Федерального закона «Об оружии», то чем объяснить отнесение отдельных видов газового оружия к предметам, используемым в качестве оружия, совершенно не понятно. Противоречие усугубляется тем, что за девять месяцев до издания вышеупомянутого постановления Пленум Верховного Суда РФ в другом постановлении дал разъяснение противоположного свойства, прямо указав, что механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами, относятся к газовому оружию[13].

Итак, рассматриваемые предметы лишены признаков оружия. Однако это не исключает их использования в качестве оружия. Последний признак означает, что данные предметы используются орудийным (функционально-целевым) способом, характерным для какого-либо вида оружия, а по своим объективным свойствам они обладают определенными поражающими способностями.

Поэтому не случайно не могут признаваться предметами‚ используемыми в качестве оружия‚ громоздкие или неподвижные предметы окружающей обстановки (грунт, пол, мебель, стена здания, ограда и т.п.)‚ хотя последние выступают в качестве орудий физического насилия‚ ибо включены в механизм насильственного воздействия. Принципиальное различие между ними и предметами‚ заменяющими оружие‚ состоит в том‚ что конструктивные свойства громоздких или неподвижных предметов окружающей обстановки не позволяют их использовать для причинения физического вреда именно в качестве оружия‚ т.е. функционально-целевым способом‚ характерным для какого-либо вида оружия. Физический вред причиняется путем силового воздействия о них‚ тогда как причинение вреда оружием или предметами‚ используемыми в качестве оружия‚ достигается путем воздействия ими.

Напротив, признаются предметами, используемыми в качестве оружия, негодное оружие, а равно макеты оружия, при условии, что они по своим объективным свойствам позволяют использовать их не только как средство устрашения, выдавая за действительное оружие, но и в качестве орудия физического насилия. Например, нанесение ударов по голове рукоятью неисправного пистолета, либо использование макета пистолета, отлитого из свинца, в качестве кастета. По смыслу разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, если лицо угрожало заведомо негодным оружием либо имитацией оружия с намерением использовать эти предметы для причинения телесных повреждений, то его действия следует расценивать как применение предметов, используемых в качестве оружия[14].

«Аналогичным образом, – пишет А.И. Бойцов, – решается вопрос относительно использования подлинного и пригодного к стрельбе огнестрельного оружия по непрямому его предназначению. Например, пистолет, рукояткой которого наносились удары потерпевшему, следует расценивать не как оружие, а как предмет, используемый в качестве оружия»[15]. По нашему мнению здесь требуется одно уточнение. Если наряду с указанными действиями виновный одновременно использовал оружие как средство устрашения потерпевшего, обещая пустить его в ход по назначению, то содеянное нужно оценивать по двум признакам сразу: как применение оружия и как применение предмета, используемого в качестве оружия.

Возвращаясь к негодному оружию и имитации оружия, отметим, что судебная практика не признает их в роли предметов, используемых в качестве оружия, если виновный хотя и угрожал ими, выдавая за подлинное оружие, но не имел намерения использовать данные предметы для причинения физического вреда потерпевшему, а равно когда эти предметы объективно не способны причинить телесных повреждений (например, бумажный пистолет). В свое время отдельные криминалисты усомнились в правильности этой точки зрения. Например, Л.Д. Гаухман считал, что макеты оружия, которые виновный использовал в процессе разбоя, следует признавать предметами, используемыми в качестве оружия, исходя из природы психического насилия, на том основании, что угроза макетом оружия (при условии, что потерпевший не подозревал об ее фиктивности) способна эффективнее сломить сопротивление потерпевшего завладению имуществом и это обусловливает большую степень общественной опасности угрозы[16]. Эта мысль находит поддержу и со стороны отдельных представителей современной уголовно-правовой науки[17].

Действительно, в судебной практике имеет место явная недооценка указанных предметов, как орудий психического насилия (угрозы), резко повышающих степень его общественной опасности по сравнению с таким психическим насилием, которое совершается «голыми руками». Подобно незаряженному оружию  негодное оружие, а равно его имитация (особенно современные игрушки, которые с внешней стороны часто мало чем отличаются от настоящего оружия), способны оказать на потерпевшего сильнейшее психологическое воздействие, вызывая острейшее чувство страха вплоть до ужаса. Несмотря на то, что такая угроза является обманом, степень ее реальности для потерпевшего многократно возрастает. Отчасти эту мысль разделяет законодатель, который закрепил использование имитирующих оружие устройств в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ).

Вместе с тем сам законодатель препятствует признанию негодного оружия или предметов, имитирующих оружие, в качестве конститутивного или квалифицирующего признака ряда составов насильственных преступлений, так как соответствующий признак ограничен только «оружием» и «предметами, используемыми в качестве оружия». Выделенный фрагмент нормы исключает из поля ее действия те предметы, которые по своим объективным свойствам не могут быть использованы функционально-целевым способом, характерным для какого-либо вида оружия. Поэтому упоминание в соответствующих статьях Особенной части УК РФ о предметах, имитирующих оружие, явилось бы точным воплощением делаемого нами предложения. В целом анализируемый признак состава преступления может выглядеть так: «с применением оружия или предмета, используемого в качестве оружия или имитирующего оружие».

Литература

1. О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое: Пост. Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. С.11.
2. Хабаров А.В. Преступления против собственности: Учебное пособие. Тюмень, 1999. С.73.
3. Романков А. Применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, как квалифицирующий признак разбоя // Уголовное право. 2002. № 1. С.41.
4. Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб., 2002. С.657.
5. Милюков С.Ф. Обстоятельства‚ исключающие общественную опасность деяния. СПб.‚ 1998. С.25; Ожгибесова О. Намордник для четвероного киллера // Ямская слобода. 2002. 11 сент. С.12; Китаева В. Животные как орудия преступления // Законность. 2004. № 11. С.47-49.
6. Ожгибесова О. Указ. соч. С.12.
7. Милюков С.Ф. Указ. соч. С.26.
8. Ожгибесова О. Указ. соч. С.12.
9. Архив Адмиралтейского районного суда г. Санкт-Петербурга за 1998 г. Уголовное дело № 1-228.
10. О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое: Пост. Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. С.11.
11. Исключение ФЗ РФ от 08.12.2003 г. из ч. 4 ст. 222 УК РФ, предусматривающей ответственность за незаконный сбыт газового, холодного, в том числе метательного оружия, незаконных их приобретения и ношения, вовсе не означает, что произошла полная декриминализации данных деяний. Представляется, что в случае незаконного приобретения указанных видов оружия у другого лица действия приобретателя есть все основания квалифицировать как соучастие (подстрекательство или пособничество в зависимости от обстоятельств) в сбыте этого оружия.
12. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. С.11.
13. О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств: Пост. Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. № 5. С.4.
14. О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое: Пост. Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. С.11.
15. Бойцов А.И. Указ. соч. С.657.
16. Гаухман Л. Д. Борьба с насильственными посягательствами. М., 1969. С.45-46; См. также: Степичев С.С. Ответственность за хищение личного имущества граждан // Социалистическая законность. 1961. № 5. С.50; Кладков А.В. Насильственные посягательства с целью завладения социалистическим имуществом // Уголовно-правовые формы борьбы с хищениями социалистического имущества в свете решений XXVII съезда КПСС. М., 1987. С.34-35.
17. Романков А. Применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, как квалифицирующий признак разбоя // Уголовное право. 2002. № 1. С.42; Казакова В. Уголовно-правовые аспекты предупреждения вооруженной преступности // Уголовное право. 2003. № 2. С.38.

Опубликовано:  Уголовное право. - 2005. - № 3.