Следователь: процессуальный статус и проблемы реализации

Вопрос о процессуальной самостоятельности следователя не подвергался сомнению в теории уголовного процесса и криминалистики, как в прошлом, так и в настоящее время. Соглашаются с этим и практики, да и как по-другому, ведь в ст. 38 УПК РФ прямо указано, что следователь руководствуется в своей деятельности уголовно-процессуальным законодательством, самостоятельно направляет ход расследования. Вместе с тем, к большому сожалению, вынуждены констатировать, что в настоящее время руководителям следственных подразделений профессионально подготовленный и самостоятельный следователь не нужен. Как правило, приоритет отдается таким качествам следователя, как исполнительность, дисциплинированность, способность оперативно выполнить указание руководителя. Фактически, следователь превратился в лицо, оформляющее уголовное дело под контролем своего начальника, а не расследующее преступление.

Авторы: Белоусов А.В., Смахтин Е.В.

На протяжении последних 20 лет современная Россия находится в состоянии постоянного реформирования. Ревизии подвергаются практически все сферы жизнедеятельности, «новые требования» предъявляются ко всем без исключения профессиям. Не является исключением и профессия «следователь». Для авторов настоящей статьи, много лет проработавших в практических подразделениях органов государственной безопасности и внутренних дел, многие вопросы отдаются в сердцах болью и сопереживаниями, связанными с падением престижа работы в следственных подразделениях, массовыми увольнениями молодых следователей, не проработавших и нескольких лет. Практически во всех высших учебных заведениях юридического профиля можно увидеть призывные плакаты, «манящие» в то или иное ведомство на должность следователя. Однако, к большому сожалению, желающих работать в следствии все меньше. Многие причины представляются очевидными.

О необходимости применения научного подхода к расследованию преступлений, умению читать тайны, следовательно, качественной профессиональной подготовленности следователя, писал еще И. Н. Якимов [1, с. 5-30]. Представляется, что нет никакой необходимости приводить аргументы о роли, значении уголовного процесса и криминалистики в правоприменительной деятельности. Не оспаривается этот аргумент практическими работниками и сегодня.

После изучения уголовно-правовых дисциплин, в том числе и вышеперечисленных, наш молодой выпускник попадает в следственное подразделение. Вот как писал об этом времени выпускник юридического факультета Ленинградского университета, а в последующем известный процессуалист В. Т. Томин: «В следователи брали тех, кто писал получше... Личным примером они учили меня работать» [2, с. 24-25]. Пример следователя-наставника в работе, которого и сейчас так называют, что может быть лучше? Кто быстрее заметит ошибку молодого следователя? Естественно, наставник: он и подскажет, и покритикует, а когда заслужил похвалит.

О профессиональных качествах следователя писал другой, не менее известный ученый, проработавший много лет следователем, А. М. Ларин. В частности, кроме увлеченности работой, следователь должен быть доброжелательным к людям, нетерпимым ко злу, справедливым, желающим больше увидеть, узнать, понять. А самое главное, Александр Михайлович отмечал, что от следователя требуются смелость и решимость. Следователь, не смеющий возразить против навязываемого им «сверху» решения, достоин презрения [3, с. 23-26]. На наш взгляд, очень верное утверждение, сохраняющее свою актуальность и сегодня.

Л. Я. Драпкин, также в прошлом следователь, совсем недавно опубликовавший свою очередную монографию, посвященную логическим, эвристическим и интуитивным механизмам мышления следователя, разделяет точку зрения своих коллег. По мнению Леонида Яковлевича, следователь - главная процессуальная фигура на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Именно он должен определять направление в расследовании, нести ответственность за качество принимаемых тактических и процессуальных решений, особенно в сложных следственных ситуациях [4, с. 4-97].

Становлению в профессии авторам настоящей статьи также помогли: знание уголовно-правовых дисциплин и умение их применить на практике, работа со следователем-наставником, глубокое убеждение, что следователь - это фигура процессуально независимая и самостоятельная. Особо следует отметить, что современный следователь должен быть не просто профессионалом, но и человеком высоконравственным, имеющим собственную гражданскую позицию, умеющим ее отстаивать.

В последние годы публикации, посвященные процессуальной самостоятельности следователя, также не являются редкостью [5, с. 19-22]. Некоторые ученые пишут о необходимости оптимизации процессуальной самостоятельности следователя [6, с. 242-245]. По мнению А. З. Бецукова, недопустимо вмешательство в процессуальную деятельность следователя [7, с. 908-922]. Еще более определенно высказалась Е. В. Тузова, которая обоснованно считает, что следователь должен принимать решения исключительно самостоятельно [8, с. 226- 232]. Многие ученые, рассматривая вопросы соотношения процессуальной самостоятельности и ведомственного контроля, также говорят о процессуальной самостоятельности и ответственности каждого участника уголовного судопроизводства, обладающего властными полномочиями, за принятые решения [9, с. 7- 14]. Как правило, в этих случаях имеют в виду и комплексный подход к расследованию преступлений [10, с. 201-203].

Таким образом, можно сделать вполне определенный вывод, что вопрос о процессуальной самостоятельности следователя не подвергался сомнению в теории уголовного процесса и криминалистики, как в прошлом, так и в настоящее время. Соглашаются с этим и практики, да и как по-другому, ведь в ст. 38 УПК РФ прямо указано, что следователь руководствуется в своей деятельности уголовно-процессуальным законодательством, самостоятельно направляет ход расследования.

Вместе с тем, к большому сожалению, вынуждены констатировать, что в настоящее время руководителям следственных подразделений профессионально подготовленный и самостоятельный следователь не нужен.

Как правило, приоритет отдается таким качествам следователя, как исполнительность, дисциплинированность, способность оперативно выполнить указание руководителя. Фактически, следователь превратился в лицо, оформляющее уголовное дело под контролем своего начальника, а не расследующее преступление.

Наиболее очевидно это проявляется на уровне следственных подразделений, работающих, как говорят практики, «на земле», в которых и расследуется подавляющее число всех зарегистрированных преступлений.

Например, в следственном подразделении есть относительно небольшое количество следователей, работающих достаточно напряженно. Руководитель и заместитель следственного подразделения, сотрудник отдела процессуального контроля и начальник этого отдела, курирующий заместитель и руководитель Следственного управления конкретного субъекта Российской Федерации - это только примерный перечень должностных лиц, осуществляющих так называемый ведомственный контроль за процессуальной деятельностью следователя «на земле» (всего 6).

Но и это еще не все.

Процессуальная позиция по делу, как правило, согласуется заранее с аналогичным отделом процессуального контроля в прокуратуре субъекта. Причем позиция следствия и прокуратуры совпадает далеко не всегда. Ни о какой процессуальной самостоятельности следователя, естественно, речи не идет. В результате огромной эмоциональной и физической нагрузки «текучка» на уровне районного звена просто катастрофическая, т. н. профессиональное выгорание происходит очень быстро, следственное подразделение за несколько лет в кадровом отношении «омолаживается» практически полностью.

Сотрудники, подавшие рапорт на увольнение, как правило, негативно отзываются о следственной деятельности, высказывают, зачастую, обоснованные претензии по поводу формализма в расследовании, отсутствия мотивации к профессиональному росту и честному выполнению своих обязанностей. Как результат, следователей, которые способны качественно расследовать уголовные дела на уровне районного звена практически нет, так как «выжившие» либо становятся руководителями, либо переводятся в более элитные подразделения.

Например, в подразделениях Следственного комитета - это отделы по расследованию особо важных дел. Кстати, в этих подразделениях ситуация более благоприятная, как в кадровом отношении, так и относительно качества расследования. Но надолго ли?

Если не вырастить достойной смены, уже в ближайшей перспективе мы получим следователей-чиновников, готовых выполнить любую команду руководителя, не вникая в существо преступления, механизм его совершения и виновность конкретного лица. Присущий уже сегодня субъективизм при формировании доказательств и искажение процессуальной информации (доказательств) станет объективной реальностью, что абсолютно неприемлемо в цивилизованном обществе. Как видим, в этом вопросе налицо определенный разрыв между теорией и практикой. Исследования ученых в настоящее время на практике остаются невостребованными, а иногда воспринимаются как ненужные и абсолютно бесполезные.

Очевидный парадокс, подтверждающий разрыв между теорией и практикой, заключается и в том, что студентов учат процессуальной самостоятельности, а с точки зрения теории по-другому и быть не может, а в повседневной практической деятельности он такой самостоятельности не имеет.

Общеизвестно, что в современном уголовно-процессуальном законодательстве нет обязанности установления истины по делу. В редакции ст. 21 УПК РФ речь идет об установления события преступления, изобличения лица, виновного в совершении преступления. На практике, прежде всего с учетом отсутствия в законе такой обязанности, судом оцениваются доказательства, представленные стороной обвинения, через призму обвинительного заключения, опять же, с учетом нагрузки, которая сегодня легла на судей.

Суть в том, что суд, зачастую, доверяя стороне обвинения, дает оценку не самим т. н. «письменным» доказательствам, а тексту обвинительного заключения, в котором причинно-следственная связь между конкретными доказательствами, полученными в ходе расследования, и их редакционным изложением в обвинительном заключении прослеживается далеко не всегда. Такие ситуации довольно часто возникают при производстве некоторых экспертиз. Например, по делу назначается бухгалтерская экспертиза и перед экспертом ставятся конкретные вопросы. В ходе ее производства сделать категорические положительные выводы, а порой даже вероятностные, можно далеко не всегда. Естественно, эти обстоятельства находят отражение в заключении эксперта. И фактически, и юридически - полученное доказательство событие преступления, виновность лица и иные обстоятельства, подлежащие доказыванию, не устанавливает.

Однако заключение эксперта упоминается в обвинительном заключении в числе других доказательств, якобы подтверждающих предъявленное обвинение. В свою очередь, судом такое дока-зательство оценивается как относимое к делу и, как правило, ложится в основу приговора. Считаем, что подобное положение дел нельзя признать удовлетворительным. В ходе расследования уголовного дела и рассмотрения его по существу, доказательства должны оцениваться непосредственно, по внутреннему убеждению, основанному на их совокупности, в соответствии с законом и совестью (ст. 17 УПК РФ). Очевидно, что недопустим формальный подход к отправлению правосудия, однако фактически происходит именно это.

С точки зрения организации работы отметим катастрофическое повышение общего объема составляемых следователем непроцессуальных документов (отчеты, справки, статистические сведения и т. п. ). Расследовать просто некогда, не соблюдаются и элементарные рекомендации, выработанные криминалистической наукой, касающиеся вопросов планирования, организации взаимодействия и тактики производства процессуальных действий.

Формальный подход наблюдается и в работе со следами в ходе осмотра, особенно после появления статьи 164. 1 УПК РФ, которой предусмотрено обязательное участие специалиста в случае необходимости изъятия электронных носителей информации. Полноценное участие специалиста во всех случаях изъятия таких носителей обеспечить практически невозможно.

Например, в настоящее время в целях реализации этой новеллы следователи в качестве специалистов приглашают продавцов или менеджеров компьютерных магазинов. Следователь и приглашенный «специалист» порой даже не задумываются о необходимости изъятия электронных носителей информации, не вникают в суть события преступления. После их изъятия они длительное время якобы осматриваются, опять же без погружения в существо их содержимого. Потом такие носители возвращают законному владельцу. При этом тратится колоссальное количество рабочего времени, довольно часто, практически впустую. Такой формальный, шаблонный подход в следственной деятельности оказывает особенно пагубное, негативное влияние в сложных, проблемных ситуациях, ведет к искажению следственной перспективы.

В заключение подчеркнем, что современный мир с точки зрения коммуникации стал очень мобильным и динамичным, что приводит не только к улучшению качества жизни, но и повышению общего объема информации. Однако на фоне этой положительной динамики не должно снижаться качество расследования преступлений. А если еще точнее - ведомственный контроль должен осуществляться за соблюдением закона через призму процессуальной самостоятельности следователя в широком смысле этого слова, а не за формированием «благоприятных» статистических показателей в работе. Необходимо возрождать институт наставничества, который сегодня существует формально, по сути превратился в институт начетничества, а говоря на армейском сленге в институт «дедовщины», когда старший по званию и опыту следователь, либо руководитель не только не оказывают практической помощи молодежи, но и дополнительно нагружают ее выполнением несвойственных следствию поручений.

Дальнейшее публичное обсуждение поставленной в статье проблемы представляется чрезвычайно важным, так как полагаем, что уже через несколько лет обсуждать ее будет уже попросту поздно, да и не с кем.

Литература

1. Якимов И. Н. Криминалистика. Руководство по уголовной технике и тактике / И. Н. Якимов. - Москва: ЛексЭст, 2003. - 496 с.
2. Томин В. Т. Избранные труды / В. Т. Томин; предисл. С. П. Гришина. - Санкт-Петербург: Юрид. центр Пресс, 2004. - 586 с.
3. Ларин А. М. Я - следователь / А. М. Ларин. - Тула: Автограф, 2008. - 792 с.
4. Драпкин Л. Я. Логические, эвристические и интуитивные механизмы мышления следователя в процессе раскрытия и расследования преступлений: монография / Л. Я. Драпкин. - Екатеринбург: Изд-во УрГЮУ, 2018. - 104 с.
5. Ткачева Н. В. Процессуальный статус и процессуальная самостоятельность следствия / Н. В Ткачева, М. А Зимин // Вестник ЮУрГУ. Серия: Право. - 2017. -Т. 17, №3. - С. 19-22.
6. Марфицин П. Г. Основные направления оптимизации процессуальной самостоятельности следователя / П. Г. Марфицин, А. А. Пронин // Вестник Ниже-городского университета им. Н. И. Лобачевского. - 2011. - № 5-1. - С. 242-245.
7. Бецуков А. З. Процессуальная самостоятельность следователя и судебный контроль за предварительным расследованием / А. З. Бецуков // Научный журнал КубГАУ. - 2014. - № 103. - С. 908-922.
8. Тузова Е. В. К вопросу о процессуальной самостоятельности следователя в свете соотношения процессуальных полномочий прокурора и руководителя следственного органа / Е. В. Тузова // Вестник Московского университета МВД России. -2015. -№ 10. - С. 226-232.
9. Насонова И. А. Руководитель следственного органа и следователь: проблемы взаимодействия и процессуальной самостоятельности / И. А. Насонова, Н. А. Моругина // Вестник Воронежского института МВД России. -2016. -№ 2. - С. 7-14.
10. Лозовский Д. Н. К вопросу о комплексном подходе к расследованию преступлений / Д. Н. Лозовский // Общество и право. - 2014. - № 4 (50). - С. 201 - 204.

Опубликовано: Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. 2019. № 3 (25). С. 19-25.