О естественно-правовой концепции «наказательной власти государства»

Основная цель, стоящая перед государством - обеспечение безопасности всех и каждого (в конечном итоге - сохранение самого себя) - в соответствии с естественно-правовой концепцией происхождения государства определяет публичную природу «права наказания».

Автор: Сумачев А.В.

Еще в свое время, известный русский юрист А.Ф. Кистяковский говорил: «Если учение о преступлении с научной точки зрения занимает в уголовном праве первое место; если оно является главнейшею составною его частью: то, с точки зрения сущности и цели уголовного права как общественного института, первенствующее место в уголовном праве несомненно принадлежит наказанию. В нем выражается душа, идея уголовного права» [7, с.293].

Анализ философских концепций уголовного наказания и, особенно, в части его происхождения, позволяет говорить о том, что большинство этих теорий исходят из концептуальных выводов о природе государства как такового. Вообще, история философии и юриспруденции оставила нам в наследство великое множество имен и теорий в части, касающейся природы «права наказания». Так, П.Д. Калмыков выделял более 22 самостоятельных концепций [5, с.158-176], Н.С. Таганцев - более 8 [16, с.23-26], С.В. Познышев - более 5 [дано по: 16, с.19] и т.п. В целом же, как представляется, все многообразие концепций «права наказания» условно можно разделить на две большие группы: теологическая и естественно-правовая концепции.

Теологическая концепция «права наказания» основана на идее «высшего» (Божественного) происхождения государства, власти и права. Государство является результатом проявления божественной воли, практическим воплощением власти бога на земле. И в этой связи, государство обладает «правом наказания» на том основании, что высшая Божия воля находит свое исключительное выражение именно в государственной власти. Божественность происхождения государства и права, как единый и высший разум в мире, определяет необходимость подчинения закону всех и каждого. Более того, данная концепция характеризует официальную доктрину современного Ватикана.

В противовес теологическому обоснованию «наказательной власти государства» возникает естественно-правовая концепция, основанная на теории Общественного договора. Государство возникло в результате договора людей о совместном проживании, при котором люди часть своих прав, присущих им от рождения, передают государству, как органу, представляющему их общие интересы [8, с.30-31]. В ряду этой концепции выделяется множество ее разновидностей, но сущность всех их остается неизменной - наличие некоего политического контракта между членами человеческого общежития.

Так, уже древнегреческий философ-идеалист Платон говорил о том, что государство создают наши проблемы [11, с.130]; нидерландский философ Бенедикт Спиноза рассуждал о государстве как о необходимости жить в безопасности и наилучшим образом [15, с.314]; итальянский философ Николло ди Бернардо Макиавелли, соотносил происхождение государства со сложностями человеческого существования; а сложности совместной (общественной) жизни с возникновением права (законов) [9, с.464]; нидерландский юрист, историк и государственный деятель Гуго Гроций определял государство как «совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы» [3, с.74]; по мнению английского философа Томаса Гоббса, образование государства (договор) есть выход из естественного состояния всеобщей войны [2, с.115, 127]; по словам представителя французского Просвещения Жан-Жака Руссо образование политически-организованного общества преследует цель создание такой «... формы ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде» [13, с.160]; итальянский мыслитель Чезаре Беккариа, а вслед за ним и российская императрица Екатерина II в своем «Наказе» от 30 июля 1767 г., данном Комиссии о сочинении проекта нового уложения, также выводили природу государства из договорной теории: «Законы суть условия, на которых люди, существовавшие до того независимо и изолированно друг о друга, объединились в общество» [1, с.67] («Законы можно назвать способами, коими люди соединяются и сохраняются в обществе и без которых общество бы разрушилось») [1, с.267-297]; представители нетрадиционного направления в философии - Фридрих Ницше и Артур Шопенгауэр - говоря о происхождении государства также имеют ввиду некий людской договор [10, с.365, 433; 18, с.180]. Договорная теория происхождения государства, по справедливому мнению Т.Г. Понятовской, «… не противоречила общим представлениям о государстве и праве в теориях, получивших наибольшее распространение в первой трети XIX века в России» [12, с.39]: К. Паулович [дано по: 12, с.30]; Евгений Николаевич Трубецкой [17, с.199]; Владимир Сергеевич Соловьев [14, с.701] и другие.

Таким образом, несмотря на многообразие представленных историей научной мысли концепций относительно происхождения государства (и права), их сущность остается неизменной - некий политический контракт между членами человеческого общежития. В результате такого договора всех со всеми, люди жертвуют частью своей свободы во имя целого. Но общество, как совокупность свобод (воль), в то же время представляет собой множество единичных желаний и волений, что, естественно, не исключает, и, более того, с необходимостью обусловливает наличие коллизий общественных и частных интересов. Антиобщественная, в широком смысле, реализация частного интереса есть нарушение условий существования целого организма - государства. Поэтому, все без исключения представители естественно-правовой теории происхождения государства едины в своем выводе: именно цель происхождения (создания) государства - сохранение целого - определяет публичную природу реакции на наиболее существенные нарушения условий существования общества (государства), то есть «права наказания» [11, с.194; 15, с.320; 9, с.482; 3, с.159; 2, с.146-147; 13, с.164; 1, с.71; 18, с.180; 17, с.199; 14, с.703-704].

Макиавелли, например, определяя важный постулат, согласно которому «охрану какой-нибудь вещи надлежит поручать тому, кто бы менее жаждал завладеть ею» [9, с.472], формулировал на его основе вывод: «… когда охрана свободы вверена народу, он печется о ней больше и, не имея возможности сам узурпировать свободу, не позволяет этого и другим» [9, с.473]. При этом, по его мнению, «… из всех прав, какими можно наделить людей, поставленных блюсти свободу города, самым полезным и нужным является право обвинять граждан перед всем народом, любым магистратом или собранием, если эти граждане в чем-то посягнули на свободу государства» [9, с.480-481]. Обоснование этого он видит в следующем: «Когда по закону преследуется какой-либо гражданин, то даже если его утесняют несправедливо, от этого не будет большого или даже вовсе никакого беспорядка в государстве, ибо исполнение закона не должно зависеть ни от воли отдельных граждан, ни от вмешательства посторонних сил, а именно они и губят свободный уклад жизни. Исполнение закона обеспечивается республикой при помощи сил и установлений, которые не могут идти во вред государству» [9, с.482].

Это же мы находим у Гроция - поскольку «государство установлено для обеспечения общественного спокойствия, то ему принадлежит некое верховное право над нами и нашим достоянием, поскольку это необходимо для осуществления государственных целей» [3, с.159]; Беккариа - «право верховной власти наказывать за преступления основано на необходимости защищать вверенное ей общественное благо от узурпации его частными лицами» [1, с.69]; Шопенгауэра - «Существование в государстве наказания и исключительная принадлежность его государству обусловлена целями последнего - поддержание законного правопорядка, который заключается в том, что сконцентрированные силы всех защищают каждую отдельную личность» [18, с.180]; Е.Н. Трубецкого - «Общество не может оставаться равнодушным к факту уголовного преступления. Прощу ли я или не прощу человека, посягнувшего на мою жизнь или причинившего мне увечья, - обществу до этого нет дела: оно не может допустить, чтобы безнаказанно совершались преступления, - иначе воцарится анархия и наступит конец обществу. В уголовном деле необходимо присутствует публично-правовой элемент - общественный интерес» [17, с.199]; В.С. Соловьева - «Чтобы оправдать свои требования от частных лиц, государство должно взять их интересы под свою действительную защиту; чтобы навсегда упразднить частное право кровной мести, государство должно превратить его в публичное, т.е. принять на себя его исполнение» [14, с.703] и, соответственно этому, «Всякий свободный человек становится гражданином, т.е. членом самого государства, принимающего на себя задачу охранять его безопасность; всякое ее нарушение рассматривается государственной властью, как покушение на ее собственное право, как враждебное действие против общественного целого. Все насилия против личности и имущества кого бы то ни было рассматриваются уже не как частные обиды, а как нарушения государственного закона, и потому наравне с политическими преступлениями подлежат отмщению самого государства» [14, с.703-704]; и у многих других.

Даже весьма максималистские воззрения Руссо на природу и объем «права наказания», также исходят из целей происхождения (создания) государства: «Поскольку суверен образуется лишь из частных лиц, у него нет и не может быть таких интересов, которые противоречили бы интересам этих лиц; следовательно, верховная власть суверена нисколько не нуждается в поручителе перед подданными, ибо невозможно, чтобы организм захотел вредить всем своим членам; ... он не может причинять вред никому из них в отдельности» [13, с.163].

В этой связи, по мнению Руссо, суверен «стоит выше и судьи и Закона», ибо «... гражданину уже не приходится судить об опасности, которой Закону угодно его подвергнуть, и когда государь говорит ему: «Государству необходимо, чтобы ты умер», - то он должен умереть, потому что его жизнь не только благодеяние природы, но и дар, полученный им на определенных условиях от Государства» [13, с.175]. В обоснование своего столь крайнего положения, Руссо приводит следующие аргументы необходимого принудительного вмешательства в сферу прав личности: «В самом деле, каждый индивидуум может, как человек, иметь особую волю, противоположную общей или несходную с этой общей волей, которой он обладает как гражданин. Его частный интерес может внушать ему иное, чем то, чего требует интерес общий» [13, с.163].

И далее Руссо продолжает: «Итак, чтобы общественное соглашение не стало пустою формальностью, оно молчаливо включает в себя такое обязательство, которое одно только может дать силу другим обязательствам: если кто-либо откажется подчиняться одной общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным. Ибо таково условие, которое, подчиняя каждого гражданина отечеству, одновременно тем самым ограждает его от всякой личной зависимости: условие это составляет секрет и двигательную силу политической машины, и оно одно только делает законными обязательства в гражданском обществе, которые без этого были бы бессмысленными, тираническими и открывали бы путь чудовищнейшим злоупотреблениям» [13, с.164].

Таким образом, основная цель, стоящая перед государством - обеспечение безопасности всех и каждого (в конечном итоге - сохранение самого себя) - в соответствии с естественно-правовой концепцией происхождения государства определяет публичную природу «права наказания».

Большинство более частных теорий относительно государственной природы «наказательной власти» так же исходят из договорной концепции происхождения государства. Среди них можно назвать психологическую теорию Георга Еллинека [4, с.48, 131]; так называемую, террористическую теорию Гмелинга (Abschreckungstheorie); теорию специального предупреждения Грольмана и теорию общего предупреждения, или, как ее иначе называют - психического вынуждения или устрашения - Пауля Иоганна Ансельма Фейербаха, к последователям которой относились Клейншрот и Эрстедт, пытавшиеся соединить ее с теорией Грольмана [5, с.162-164], а равно русские ученые В.К. Елпатьевский, П.Д. Лодий, Г.С. Гордеенко [12, с.26-27]; теорию исправления преступника Иеремия Бентама, самосохранения или необходимой обороны немецкого философа Шульца (Vertheidigungstheorie), государственного выкупа Иоганна Готлиба Фихте, а также теории Росси, Гизо [5, с.160-175] и других. Но и они все без исключения, в части определения публичной (государственной) природы «права наказания», исходят их необходимости самосохранения социума - и государства как такового, и отдельно взятого лица как необходимого условия существования организованного общества.

И в заключение можно задать вопрос: почему нужен проведенный анализ? Потому, как справедливо замечает Т.Г. Понятовская, что «… вопросы…: какова природа государства, должно ли оно ограничивать свою власть над гражданами, в чем состоит природа наказательной власти государства и как определяются ее границы… решение этих вопросов на уровне господствующей в обществе политико-правовой теории непосредственно влияет на содержание уголовно-правовых доктрин и систем уголовного законодательства, так как лежит в основании системного представления о целях уголовного права, уголовного закона, содержании и назначении понятий и институтов уголовного права, то есть является основой уголовно-правовой концепции» [12, с.4-5].

Литература

1. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М.: «Стелс», 1995.
2. Гоббс Т. Левиафан или материя, форма и власть государства церковного и гражданского. М., 1936.
3. Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. М., 1956.
4. Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды и наказания. (Пер. И.И. Власова со второго, просмотренного автором издания, под ред. приват-доцента А.А. Рождественского. с предисл. проф. П.И. Новгородцева). М.: Товарищество «Печатня С.П. Яковлева», 1910.
5. Калмыков П.Д. Учебник уголовного права. ч. Общая и Особенная. (Изданный А. Любавским). СПб, 1866.
6. Кессиди Ф.Х. Гераклит. М.: Мысль, 1982.
7. Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник общего уголовного права. Т.1. Общая часть. Киев: университетская типография, 1875.
8. Кулапов В.Л. Происхождение государства и права // Теория государства и права. Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2001.
9. Макиавелли Н. Избранное. Пер. с итал. М.: «РИПОЛ КЛАССИК», 1998.
10. Ницше Ф. Сочинения в 2-х томах. Т.1. Литературные памятники / Составление, редакция изд., вступ. ст. и примеч. К.А. Свасьяна; Пер. с нем. М.: Изд-во «Мысль», 1990.
11. Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, А.А. Тахо-Годи; Авт. вступ. ст. и ст. в примеч. А.Ф. Лосев; Примеч. А.А. Тахо-Годи. М.: Изд-во «Мысль», 1999.
12. Понятовская Т.Г. Концептуальные основы уголовного права России: история и современность. Ижевск: Изд-во Удмурт. ун-та, 1994.
13. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре, или Принципы политического права // Трактаты. М., 1969.
14. Соловьев В.С. Чтения о богочеловечестве. Духовные основы жизни. Оправдание добра. Минск: Харвест, 1999.
15. Спиноза Б. Богословско-политический трактат / Пер. с латинского М. Лопаткина. Минск: Литература, 1998.
16. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т. Т.2. М.: Наука, 1994.
17. Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб.: Изд-во «Лань», 1999.
18. Шопенгауэр А. Избранные произведения. М.: Просвещение, 1992.

Опубликовано: Алтайский ююридический вестник. – Барнаул: Барнаульский юридический институт МВД РФ, 1914, № 2(6). С.69-72.