Некоторые проблемы пространственного действия уголовного закона

Правила действия закона в пространстве есть необходимый атрибут юридического бытия закона. Такие правила вытекают из ряда общеправовых конституционных положений, в которых  сконцентрированы полномочия государства как территориального суверена осуществлять законодательную власть в своих пространственных пределах. В то же время Конституция позволяет сделать вывод о допустимости некоторых изъятий из чисто территориального подхода.

Автор: Хабаров А.В.

Правила действия закона в пространстве (как и во времени) есть необходимый атрибут юридического бытия закона. Такие правила вытекают из ряда общеправовых конституционных положений: “суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию” (ч.1 ст.3 Конституции); “Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации” (ч.2 ст.3 Конституции); “территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними” (ч.1 ст.67 Конституции). В этих положениях сконцентрированы полномочия государства как территориального суверена осуществлять законодательную власть в своих пространственных пределах.

В то же время Конституция позволяет сделать вывод о допустимости некоторых изъятий из чисто территориального подхода. Согласно ч.2 ст.15 Конституции граждане и их объединения обязаны соблюдать законы Российской Федерации (в том числе и во время нахождения за пределами ее территории), а согласно ч.4 ст.15 Конституции если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (само собой это касается и правил установления уголовной юрисдикции государств).

Правила действия уголовного закона в пространстве, установленные статьями 11 и 12 Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 года (далее - УК РФ), существенно отличаются от прежних. В статье анализируются данные нововведения, дается оценка согласованности между собой принципов действия уголовного закона в пространстве и их соответствии Конституции РФ и нормам международного права.

1. В ч.1 ст.12 УК РФ установлено, что граждане Российской Федерации и постоянно проживающие в Российской Федерации лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по настоящему Кодексу, если совершенное ими деяние признано преступлением в государстве, на территории которого оно было совершено, и если эти лица не были осуждены в иностранном государстве. Ч.1 ст.5 УК РСФСР 1960 года не предусматривала таких условий: суд мог лишь учесть при назначении наказания фактически отбытое в другом государстве наказание за совершение соответствующего преступления и, соответственно, смягчить наказание или полностью освободить от отбывания наказания (ч.3 ст.5 УК РСФСР). Между тем, подобное правило не совсем соответствует ч.1 ст.50 Конституции России, которая предусматривает недопустимость повторного осуждения лица за одно и то же преступление, хотя здесь можно говорить и об обязанности исключительно России не привлекать дважды к ответственности лишь [1; 18 – 19].

Однако, распространяя принцип “никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление” на действие уголовного закона в пространстве, отечественный законодатель поступил непоследовательно. Условие о допустимости привлечения лица к уголовной ответственности лишь в случае, если оно не было осуждено за совершение того же деяния в иностранном государстве, предусмотрено лишь в отношении лиц, совершивших преступления вне пределов Российской Федерации (ч.ч.1 и 3 ст.12 УК РФ). А вот для действия уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление на территории России, такого условия в ст.11 УК РФ не установлено.

Конечно, на территории России верховенство должны иметь российские законы, включая уголовный, и территориальная юрисдикция государства, в принципе, имеет приоритет перед остальными. Но разве исключена ситуация, когда лицо, совершившее преступление на территории Российской Федерации, покинет ее пределы, не будучи привлеченным к уголовной ответственности, после чего он будет осужден в иностранном государстве в соответствии с установленными там правилами уголовной юрисдикции? Должно ли такое лицо впоследствии привлекаться к уголовной ответственности по УК РФ, если оно окажется в пределах досягаемости процессуальной юрисдикции российских правоохранительных органов, и отсутствуют названные в российском уголовном законе основания освобождения лица от уголовной ответственности (в частности, не истекли сроки давности)?

Согласно УК РФ, да. Но очевидно, что в этом случае нарушается не только принцип недопустимости повторного осуждения лица за одно и то же преступление, но и принцип равенства граждан перед законом (ст.19 Конституции Российской Федерации, ст.4 УК РФ).

Вместе с тем, вряд ли следует в таких случаях в обязательном порядке исключать уголовную ответственность лица, совершившего преступление на российской территории, т.к. не исключено существенное различие правовых систем России и государства, где соответствующее лицо было осуждено, либо вообще чисто формальное привлечение лица к ответственности. Необходимо сохранить возможность осуждения лица и после отбытия им наказания за границей, если будет признано, что зарубежное осуждение не обеспечивает достижения целей, которые российский уголовный закон ставит перед наказанием.

Считаю целесообразным дополнить часть 1 статьи 11 УК РФ следующим предложением: “Если лицо, совершившее преступление на территории Российской Федерации, понесло наказание за его совершение в иностранном государстве в соответствии с законом этого государства, это лицо может быть освобождено от уголовной ответственности по настоящему Кодексу”.

2. Особое значение указанное правило приобретает для преступлений со сложной объективной стороной (составных, продолжаемых, длящихся), действия (бездействие) в рамках которых могут иметь место на территории сразу нескольких государств. Можно, конечно, стремиться выявить критерии, которыми следует руководствоваться в таких случаях при определении места совершения преступления (скажем, для продолжаемого преступления - место совершения последнего акта или место пресечения преступления, для длящегося - место начала деяния или его пресечения и т.д.) [2; 215. 3; 186].

Но проблема этим не решается: в отличие от действия закона во времени, где границы факта находятся в рамках правопорядка одного государства и, следовательно, всегда достаточно коллизионных норм права одного государства, правила действия закона в пространстве должны разграничивать пределы действия уголовных законов различных государств. И в случае совершения деяния со сложной объективной стороной на территории нескольких государств каждое может стремиться покарать преступника за данное деяние. Более или менее четкие критерии разграничения юрисдикции могут быть установлены лишь на международно-правовом уровне [3; 185]. В национальном же праве наиболее приемлемым мог бы быть такой подход: составное, продолжаемое или длящееся преступление должно признаваться совершенным на территории Российской Федерации, если хотя бы какая-то часть составляющих их действий (бездействия) имела место на территории России [4; 70. 5; 62]. С другой стороны, указанные лица могут быть освобождены от уголовной ответственности, если они понесли наказание за это же преступление в иностранном государстве.

3. Правило о территориальной уголовной юрисдикции российского государства (ч.1 ст.11 УК РФ) не претерпело текстуального изменения по сравнению с ч.1 ст.4 УК РСФСР. Тем не менее, считаю, содержание правила действия уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступления на территории Российской Федерации, было сужено косвенным путем.

Ранее уголовно-правовая наука и судебная практика исходили из того, что преступлением, совершенным на российской (или советской) территории, является как деяние, совершенное в Российской Федерации, общественно опасные последствия которого наступили на территории России, так и случаи, когда деяние совершено в иностранном государстве, а последствия наступают за рубежом, и наоборот, деяние совершено в иностранном государстве, а преступные последствия наступают в России [6; 122. 7; 12].

Вообще местом совершения преступления считалось место наступления общественно опасных последствий, так как именно наступление последствий определяет наличие оконченного состава преступления (для материальных составов). Если же умышленные действия или бездействие совершены на территории России (ранее - СССР), а общественно опасное последствие наступило или должно было наступить за границей, деяние признавалось совершенным на нашей территории, т.к. “по советскому уголовному закону наказывается покушение на преступление и приготовление к нему...” [2; 214].

Довольно странная аргументация, т.к. хотя советский уголовный закон и знал, конечно, институты покушения на преступление и приготовления к нему, но в указанных случаях, если за границей реально наступали опасные последствия, квалификация деяния производилась, естественно, как оконченного преступления (без ссылки на ст.15 УК РСФСР).

Кроме того, непонятно, чем можно было обосновать уголовную ответственность по УК РСФСР в подобных случаях, если к наступившим за границей последствиям у виновного было отношение в форме косвенного умысла или неосторожности, при которых стадий приготовления или покушения быть не может. В действительности же объясняется указанный “глобальный” подход к определению места совершения преступления гораздо проще: правоприменительной практике было необходимо исправить некоторые неточности, допущенные законодателем, с тем, чтобы обеспечить неотвратимость ответственности (иначе могли бы образоваться “дыры” в пространственном действии уголовного закона).

Но если исходить из правил элементарной логики, то без специального указания закона лишь в одной из двух возможных ситуаций, когда развитие причинной связи “пересекает государственную границу”, преступление должно признаваться совершенным на российской территории: тут уж кому что больше нравится считать местом совершения преступления - место деяния или место последствия.

Ныне преступлением, совершенным на территории Российской Федерации, должно считаться лишь такое действие (бездействие), которое совершено в России, независимо от места наступления общественно опасных последствий. Аргументы в пользу такого понимания можно привести следующие:

1) В ч.2 ст.9 УК РФ законодательно определено время совершения преступления как время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий. Очевидно, и для определения места совершения преступления следует руководствоваться тем же, т.к. “место... окончания преступления можно определять лишь сообразуясь со временем его совершения, ибо цельное описание объекта, определенным образом взаимодействующего с внешней средой, дает пространственно-временная его локализация, раскрывающая в единстве его протяженность и длительность” [3; 185 – 186].

2) В УК РФ введен также и реальный принцип действия уголовного закона в пространстве (ч.3 ст.12 УК РФ), который предусматривает распространение действия уголовного закона России на преступления, совершенные вне ее пределов иностранными гражданами и лицами без гражданства, не проживающими постоянно в России, если эти преступления направлены против интересов Российской Федерации. Очевидно, в число деяний, совершенных вне пределов Российской Федерации, но направленных против ее интересов, следует включить деяния, совершенные за рубежом, опасные последствия которых наступают в России.

4. Новым УК РФ введен реальный принцип действия уголовного закона в пространстве, согласно которому, как уже говорилось, иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в России, совершившие преступления вне ее пределов, подлежат уголовной ответственности по УК РФ в случаях, если преступление направлено против интересов Российской Федерации (ч.3 ст.12 УК РФ). К сожалению, удовлетворительного объяснения, что же понимать под преступлением, направленным против интересов Российской Федерации, но совершенным на территории иностранного государства, нигде не дано.

На мой взгляд, нет оснований понимать его так широко, как посягательство против интересов личности, общества и государства Российской Федерации [1; 34]. Если исходить из ст.2 УК РФ, то уголовным законом Российской Федерации определяется какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, т.е. в УК РФ отделяются друг от друга три основных предельно общих объекта охраны: личность, общество и государство. И формулировка “направлено против интересов Российской Федерации” может охватывать в данном аспекте лишь посягательства против государства.

Это подтверждается также и тем, что в доктрине международного уголовного права принято разграничивать реальный принцип (принцип защиты, безопасности) уголовной юрисдикции и принцип пассивного гражданства, согласно которому уголовная юрисдикция основывается на гражданстве потерпевшего [5; 61, 64 – 65]. Если против российского гражданина совершено на территории другого государства опасное деяние, не являющееся однако преступлением согласно закону данного государства, то едва ли можно на основании “интересов Российской Федерации” привлекать лицо, не находящееся с Россией в государственно-правовых отношениях гражданства, к уголовной ответственности. Другое дело, когда деяние нарушает интересы именно государства - тогда наказуемость деяния по праву страны места совершения действительно не должна иметь решающего значения.

Так что же следует понимать под преступлением, направленным против интересов Российской Федерации? К таковым можно отнести две категории общественно опасных деяний.

Во-первых, это деяния, совершенные за пределами Российской Федерации, но последствия которых распространяются на территорию России. При этом последствия преступления, наступающие на территории России, должны пониматься достаточно широко: как вред (и не только материальный) любым охраняемым российским уголовным законом объектам, находящимся в пределах ее территории. Некоторые критерии выделения таких деяний можно найти в международно-правовых актах. Так согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 года (ст.27)[1] уголовная юрисдикция прибрежного государства в отношении преступлений, совершенных на борту судна во время его прохода через территориальное море, может осуществляться в случае, если последствия преступления распространяются на прибрежное государство либо совершенное преступление нарушает спокойствие в стране или добрый порядок в территориальном море.

Во-вторых, преступлением против интересов Российской Федерации вне зависимости от проявления каких-либо последствий на ее территории следует считать деяния, предусмотренные разделом X УК РФ “Преступления против государственной власти”, нормы которого направлены непосредственно на охрану наиболее значимых интересов государства. Возможно, следует отнести сюда и некоторые другие преступления, затрагивающие интересы непосредственно России (например, посягательства на федеральную государственную собственность, безопасность государственных должностных лиц, дипломатических и консульских агентов, подделка российских денежных знаков, уклонение от уплаты налогов, установленных в России и т.п.).

5. Введение реального принципа и изменения в содержании гражданского принципа действия уголовного закона в пространстве ставят вопрос о соотношении условий, при которых они применяются. Гражданский принцип распространяется на граждан Российской Федерации и лиц без гражданства, постоянно проживающих в России, а реальный принцип - на иностранных граждан и не проживающих постоянно в России лиц без гражданства. В то же время и тот, и другой распространяются на преступления, совершенные вне пределов Российской Федерации, что должно учитываться.

Реальный принцип распространяется на более ограниченный круг преступлений, совершенных за границей, - лишь на те, которые направлены против интересов Российской Федерации. Ч.1 ст.12 УК РФ охватывает любые преступные деяния, совершенные за рубежом (что характеризует более строгий подход законодателя к своим гражданам), т.е. среди них есть и преступления, совершенные вне пределов Российской Федерации, но направленные против ее интересов. Вместе с тем, разрешая конкуренцию сферы действия данных принципов следует учитывать, что условием реализации уголовной юрисдикции по принципу гражданства является закрепление преступности и наказуемости соответствующего деяния уголовными законами обоих государств (места совершения преступления и гражданства преступника), в то время как для реального принципа такое условие не обязательно [5; 64].

Потому явным недочетом законодателя выглядит установление для таких деяний российских граждан более жестких условий привлечения к уголовной ответственности за них: если иностранный гражданин (как и лицо без гражданства, не проживающее постоянно в России) будет отвечать в случае, если он не был осужден в иностранном государстве и привлекается к уголовной ответственности на территории Российской Федерации, то гражданин Российской Федерации подлежит ответственности, если еще и деяние признано преступлением в государстве, на территории которого оно совершено (хотя и направлено оно против интересов России), и даже в этом случае наказание не может превышать верхнего предела санкции, предусмотренной законом соответствующего иностранного государства.

Условия действия уголовного закона в отношении граждан Российской Федерации и лиц без гражданства, постоянно проживающих в Российской Федерации, совершивших преступления вне пределов территории Российской Федерации, следует дифференцировать: за преступления, направленные против интересов Российской Федерации, они должны нести ответственность на условиях, подобных установленным ч.3 ст.12 УК РФ, а вот для всех других деяний условия ч. 1 ст. 12 УК РФ можно считать приемлемыми.

6. Заслуживает, на мой взгляд, специального рассмотрения вопрос об условиях действия российского уголовного закона в отношении деяний, совершенных на территории, неподъюрисдикционной какому-либо государству (Антарктида и некоторые другие территории, открытое водное или воздушное пространство вне судна, приписанного к порту какого-либо государства).

Данные условия определяются в соответствии со ст.12 УК РФ, но в отношении российских граждан и постоянно проживающих в Российской Федерации лиц без гражданства являются несколько отличными, нежели условия действия российского уголовного закона для деяний, совершенных на территории определенного иностранного государства.

Исходя из ч.1 ст.12 УК РФ, граждане Российской Федерации могут нести ответственность по российскому уголовному закону в случае совершения на неподъюрисдикционных территориях любых преступных (согласно УК РФ) деяний. При этом для привлечения к ответственности по УК РФ российского гражданина (и постоянно проживающего в России лица без гражданства) не требуется, чтобы совершенное им деяние было признано преступлением в государстве, на территории которого оно совершено, т.к. такого государства в рассматриваемых случаях просто нет.

Не требуется в данном случае соблюдать и верхний предел санкции, предусмотренной законом иностранного государства, поскольку ч.1 ст.12 УК РФ здесь также говорит о государстве, на территории которого совершено преступление. Но условие о том, что лицо не должно быть осужденным за данное преступление в иностранном государстве сохраняет силу, т.к. ч.1 ст.12 УК РФ не привязывают данное правило к какому-то конкретному иностранному государству, т.е. лицо не должно быть осуждено в любом другом (кроме России) государстве.

Таким образом, для привлечения к уголовной ответственности по УК РФ российских граждан за преступления, совершенные на неподъюрисдикционной территории, требуется, чтобы лицо не было осуждено за данное деяние в любом другом государстве и привлекалось к ответственности на территории Российской Федерации.

Литература

1. Собрание законодательства Российской Федерации. 1997, № 48, ст.5493.
2. Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. В 2-х томах. Ниж.Новгород, 1996, т.1.
3. Курс советского уголовного права. В 6-ти томах. М., 1970, т.1.
4. Уголовное право на современном этапе: проблемы преступления и наказания / под ред. Беляева Н.А., Глистина В.К., Орехова В.В. С.-Пб., 1992.
5. Волженкин Б.В. Модельный Уголовный кодекс для государств - участников Содружества Независимых Государств. // Государство и право. 1996, № 5, с.67 – 76.
6. Каюмова А.Р. Уголовная юрисдикция государств в международном праве // Российский юридический журнал. 2004. № 1. С.58 – 67.
7. Курс советского уголовного права. В 5-ти томах. Общая часть. Т.1. Л., 1968, с.122.
8. Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. М., 1994, с.12.

Опубликовано: Сборник научных трудов Института государства и права. Выпуск 3. Тюмень: Изд-во ТГУ, 2002. С. 94 - 102