"Лишние" основания прекращения уголовного дела в УПК РФ

В качестве нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела (преследования) Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации должен предусматривать лишь такие фактические обстоятельства, которые с материально-правовой точки зрения могут повлечь прекращение уголовно-правового отношения без его реализации, освобождение лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности. Вместе с тем, далеко не все основания, предусмотренных в действующем УПК РФ, отвечают такому требованию.

Авторы: Хабаров А.В., Хабарова Е.А.

Прекращение уголовного дела является формой завершения судопроизводства, окончания уголовно-процессуальных отношений без вынесения судом по делу приговора, признающего определенное лицо виновным или невиновным. Исходя из такого понимания института прекращения уголовного дела все основания для принятия данного решения должны быть либо связаны с констатацией отсутствия уголовно-правового отношения, основания уголовной ответственности лица (реабилитирующие основания), либо с возможностью прекращения уголовно-правового отношения без его реализации, в том числе без осуждения лица, совершившего преступление (нереабилитирующие основания)[1].

Соответственно, трудно оспаривать тезис о том, что в качестве нереабилитирующих оснований прекращения уголовного дела (преследования) Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее – УПК РФ) должен предусматривать лишь такие фактические обстоятельства, которые с материально-правовой точки зрения могут повлечь прекращение уголовно-правового отношения без его реализации, освобождение лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности. Представляется, что далеко не все основания, предусмотренных в действующем УПК РФ, отвечают такому требованию.

Согласно п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению при отсутствии заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в п.п. 1, 3 – 5, 9 и 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, либо при отсутствии согласия соответственно Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда РФ, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого одного из лиц, указанных в п.п. 1 и 3 – 5 ч. 1 ст. 448 УПК РФ. В указанных положениях ст. 448 УПК РФ идет речь об особом порядке уголовного преследования членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы, судей различных судов, депутатов законодательных (представительных) органов власти субъектов РФ, прокуроров, руководителей следственных органов, следователей и адвокатов.

Следует обратить внимание, что первый из двух вариантов основания прекращения уголовного дела, предусмотренного п. 6 ч.1 ст.24 УПК РФ (отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления), фактически утратил силу: ст. 13 Федерального закона от 25.12.2008 № 280-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции ООН против коррупции от 31.10.2003 и Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию от 27.01.1999 и принятием Федерального закона «О противодействии коррупции» (далее – Закон № 280-ФЗ) из всех перечисленных пунктов ч.1 ст.448 УПК РФ исключена необходимость получения заключения коллегии судей или отдельного судьи о наличии в действиях соответствующего лица признаков преступления как условия возбуждения уголовного дела или привлечения в качестве обвиняемого[2]. Лишь неряшливостью законодателя, в очередной раз допущенной при изменении УПК РФ, можно объяснить, что одновременно не было внесено изменение в п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Но важнее здесь другое: само существование в каком бы то ни было виде основания прекращения уголовного дела, связанного с тем, что в отношении отдельных категорий лиц не соблюден специальный порядок возбуждения уголовного дела или привлечения в качестве обвиняемого, свидетельствует, что данному порядку фактически придается свойство иммунитета от уголовной ответственности (юрисдикции).

Между тем, и по своему функциональному предназначению, и по отраслевой принадлежности нормы главы 52 УПК РФ, в том числе и предусматривающие дополнительные гарантии неприкосновенности отдельных категорий лиц, направлены отнюдь не на изъятие данных лиц из-под действия уголовного закона России, а только лишь на установление усложненного порядка уголовного преследования лица, выражающегося в возможности возбуждения против него уголовного дела либо привлечения его в качестве обвиняемого только с согласия (при наличии заключения) специального органа. Принципиальная возможность привлечения таких лиц к уголовной ответственности сохраняется. Иммунитет же от уголовной ответственности для каких-либо российских должностных лиц, кроме Президента РФ, федеральным законом не предусмотрен и, более того, явится грубым нарушением принципа равенства граждан перед законом и судом.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 12.04.2002 № 9-П было четко разъяснено, что «неприкосновенность не может рассматриваться как личная привилегия депутата, освобождающая его от ответственности за совершенные … правонарушения...», что «федеральный законодатель, закрепляя принцип неприкосновенности депутатов законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации, не может освобождать их от уголовной и от административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, но вправе предусмотреть особые условия привлечения их к такой ответственности»[3] . Исходя из этого, отсутствие согласия (заключения) компетентного органа на осуществление уголовного преследования в отношении отдельных категорий лиц с точки зрения материально-правовой природы данного обстоятельства не может рассматриваться как основание прекращения уголовно-правового отношения, а потому не должно признаваться и нереабилитирующим основанием прекращения уголовного дела.

Совершенно правы те авторы, которые утверждают, что неприкосновенность лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, если согласие компетентного органа на осуществление уголовного преследования не получено, должна являться основанием только для приостановления уголовного дела[4], т.к. препятствия к уголовному преследованию неприкосновенного лица носят временный характер.

Согласие (заключение) компетентного органа отсутствует, пока им не рассмотрено соответствующее представление органа уголовного преследования, но, понятно, что говорить о необходимости прекращения уголовного дела в таком случае не приходится (хотя буквальный смысл п. 6 ч. 1 ст.24 УПК РФ вполне можно понять и таким образом). При получении согласия (заключения) компетентного органа уголовное преследование в отношении лица подлежит продолжению. Но и отказ компетентного органа в даче согласия на уголовное преследование депутата или судьи еще не должен предрешать обязательное окончание уголовного преследования: во-первых, УПК РФ не исключает повторного рассмотрения этим органом вопроса о даче согласия на лишение неприкосновенности лица, совершившего преступление; во-вторых, все решения, препятствующие возбуждению уголовного дела или привлечению лица в качестве обвиняемого особых категорий лиц, могут быть обжалованы в суд (или в вышестоящий суд)[5] .

Так, в свое время, по заявлению заместителя Генерального прокурора РФ в судебном порядке было признано недействительным постановление Законодательного Собрания Красноярского края, которым было отказано в даче согласия на передачу в суд уголовного дела в отношении депутата Быкова А.П.[6] По нашему мнению, могут быть обжалованы в суд и соответствующие решения Совета Федерации, Государственной Думы или квалификационной коллегии судей.

Далее, необходимо учитывать, что при решении вопроса о даче согласия на осуществление в отношении отдельных категорий лиц уголовного преследования соответствующие компетентные органы не имеют абсолютной свободы усмотрения. Согласно ч. 3 ст. 448 УПК РФ (в редакции, действовавшей до введения в действие Закона № 280-ФЗ) по результатам рассмотрения представления прокурора суд давал заключение о наличии или об отсутствии в действиях лица признаков преступления. Соответственно, если своим заключением суд подтверждал отсутствие в действиях лица признаков преступления (и такое заключение не было отменено вышестоящими инстанциями), уголовное дело следовало прекращать по реабилитирующему основанию – за отсутствием в деянии состава преступления.

Аналогично следует решать вопрос и в случае отказа в даче согласия со стороны Совета Федерации или Государственной Думы на уголовное преследование их члена или депутата, т.к. согласно ч. 4 ст. 448 УПК РФ такой отказ может быть дан, если инкриминируемые депутату (члену) действия связаны с высказанным им мнением или выраженной им позицией при голосовании или связано с другими его законными действиями, соответствующими статусу члена Совета Федерации или статусу депутата Государственной Думы. Соответственно, указанное решение Совета Федерации или Государственной Думы не может быть истолковано никак иначе, нежели как констатирующее отсутствие в деянии депутата (члена) состава преступления. Также мотивированным должно быть решение Конституционного Суда РФ или квалификационной коллегии судей об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого судьи (ч. 5 ст. 448 УПК РФ).

Конечно, законодателю следовало бы уточнить, что основанием для такого отказа также должно быть установлением законного (или, во всяком случае, непреступного) характера действий судьи. Но в любом случае, наличие подобных отказов если и свидетельствует о необходимости прекращения уголовного дела, то лишь по обычному реабилитирующему основанию, а необходимость в отдельной норме, предусмотренной п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ отсутствует[7] .

Наконец, следует учитывать, что особый статус лица, в отношении которого необходимо осуществление уголовного преследования, может прекратиться (в связи с истечением срока полномочий, досрочным отрешением от должности в установленном законодательством порядке и т.п.). Соответственно, возникает вопрос о том, в каком порядке в отношении такого лица может осуществляться уголовное преследование в отношении деяний, совершенных в период пребывания на соответствующей должности. В связи с отсутствием в законе прямого ответа в отдельных случаях правоприменительные органы признавали, что особый порядок привлечения к ответственности должен применяться и в отношении лиц, освобожденных от соответствующей должности, но совершивших преступление в период пребывания на ней[8] . Позднее, однако, в решении по другому делу Верховный Суд РФ изменил свое отношение к данному вопросу: им указывается, что с момента утраты лицом статуса депутата Самарской Губернской Думы нормы главы 52 УПК РФ не распространяются на него независимо от того, что инкриминируемые лицу действия были совершены им в период осуществления депутатских полномочий[9] .

Такой подход видится верным, поскольку во всех нормах главы 52 УПК РФ речь идет о лицах, обладающих определенным статусом (депутатским, судейским и т.п.), а не обладавших им ранее (на момент совершения общественно опасного деяния). Соответственно, особые гарантии неприкосновенности отдельных категорий лиц, если иное прямо не оговорено в законе, должны действовать лишь в течение периода наличия у лица соответствующего должностного статуса, а после его утраты – лицо может быть привлечено к уголовной ответственности (в отношении него может быть осуществлено уголовное преследование) в обычном порядке, в т.ч. и за деяния, которые им были совершены в период обладания неприкосновенностью.

В п. 1 ч. 1 ст.439 УПК РФ, находящейся в главе 51 «Производство о применении принудительных мер медицинского характера», содержится такое основание прекращения уголовного дела органами предварительного расследования как случаи, когда характер совершенного деяния и психическое расстройство лица не связаны с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда. Прекратить дело по данному основанию может впоследствии и суд (ч.2 ст.443 УПК РФ). Согласно ч.1 ст.433 УПК РФ правила производства, предусмотренные главой 51, распространяются на лиц, совершивших запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости (ст.21 УК РФ), и лиц, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение (ч.1 ст.81 УК РФ).

Если с прекращением дела в отношении невменяемых, не нуждающихся в применении принудительных мер медицинского характера, все понятно, то относительно прекращения дела о преступлении лица, заболевшего впоследствии психическим расстройством, возникают серьезные вопросы. Если следовать буквальному содержанию ч.1 ст.81 УК РФ, то такое лицо освобождается не от ответственности, а от наказания, т.е. материально-правовое основание для прекращения уголовного дела отсутствует. Возникшее в момент совершения преступления уголовное правоотношение с лицом, которое впоследствии заболело психическим расстройством, не прекращается ни в случае применения к нему принудительных мер медицинского характера, ни в случае их неприменения в виду отсутствия такой необходимости: в соответствии с ч.4 ст.81 УК РФ такое лицо при его выздоровлении подлежит уголовной ответственности[10] . Кроме того, согласно ч.4 ст.81 УК РФ выздоровевшее лицо подлежит уголовной ответственности, если не истекли сроки давности привлечения к ответственности, т.е. действительным основанием для освобождения заболевшего лица от уголовной ответственности и именно прекращения уголовного дела (преследования) может быть лишь истечение впоследствии (после заболевания) срока давности.

Приведем пример. Надзорным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ было отменено постановление судьи районного суда в части освобождения Д. от уголовной ответственности с назначением принудительных мер медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа за совершение общественно опасного деяния, подпадающего под признаки преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, п. “в” ч.2 ст.131 УК РФ (после совершения которого у Д. обнаружились признаки временного болезненного расстройства психической деятельности в форме реактивного психоза синдрома псевдодеменции). Судебная коллегия указала, что вывода о совершении Д. деяния в состоянии невменяемости экспертами не сделано. Если же психическое расстройство у лица наступает после совершения преступления, то в соответствии со ст.81 УК РФ такое лицо подлежит освобождению от наказания, а не от уголовной ответственности. По смыслу норм УПК РФ в отношении такого лица не должно приниматься решение об освобождении от уголовной ответственности, а лишь решается вопрос о применении принудительных мер медицинского характера[11] .

Несмотря на правильность данных выводов с материально-правовой точки зрения, не решенным в этом случае остался вопрос с процессуальной судьбой дела: должно ли оно быть прекращено?

Можно согласиться с В.В. Мальцевым о том, что «при применении ч.1 ст.81 УК РФ как такового освобождения лица от наказания не происходит, а имеет место назначение принудительных мер медицинского характера с одновременным приостановлением отношения ответственности»[12]. К сожалению, ни законодательного отражения этого явления в материальном уголовном законе, ни, тем более, соответствующего ему механизма процессуального регулирования им не предлагается.

Между тем, УК РФ должен всего лишь запрещать привлекать к уголовной ответственности лиц, заболевших после совершения преступления хроническим психическим расстройством, исключающим возможность достижения целей уголовной ответственности и наказания, впредь до их полного выздоровления. Поскольку в названном случае уголовно-правовое отношение не прекращается, а возникает лишь временная невозможность его реализации, то и уголовное дело прекращаться не должно.

Наиболее логичным процессуальным последствием возникновения такого расстройства будет приостановление основного производства по уголовному делу на все время болезни[13] (в связи с чем, необходимо внести дополнение в п.4 ч.1 ст.208 УПК РФ, который в настоящее время признает основанием для приостановления предварительного следствия только временное тяжелое заболевание). Одновременно может продолжаться отдельное производство по вопросу о применении принудительных мер медицинского характера: если таковые требуются – суд их назначает, а если нет – прекращается не уголовное дело в целом, а лишь указанное отдельное производство. Если лицо не выздоровеет в течение срока давности (ст.78 УК РФ), оно подлежит освобождению от уголовной ответственности, а дело – прекращению именно по основанию истечения срока давности. В случае же выздоровления лица, приостановленное уголовное дело в обычном порядке возобновляется.

Все изложенное позволяет сделать выводы о необходимости исключения из УПК РФ следующих оснований прекращения уголовного дела (преследования):

• предусмотренного п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ – отсутствие заключения суда о наличии признаков преступления в действиях одного из лиц, указанных в п.п. 1, 3 – 5, 9 и 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ, либо отсутствие согласия соответственно Совета Федерации, Государственной Думы, Конституционного Суда РФ, квалификационной коллегии судей на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого одного из лиц, указанных в п.п. 1 и 3 – 5 ч. 1 ст. 448 УПК РФ (в полном объёме);
• предусмотренного п. 1 ч. 1 ст.439 УПК РФ – случаи, когда характер совершенного деяния и психическое расстройство лица не связаны с опасностью для него или других лиц либо возможностью причинения им иного существенного вреда, в части, касающейся лиц, у которых психическое расстройство возникло после совершения преступления.

Литература

1. Подробнее об этом: Хабаров А.В., Хабарова Е.А. Прекращение уголовных дел по нереабилитирующим основаниям: Учебное пособие. Тюмень, 2007. С. 21 – 22, 28 – 33.
2. Российская газета. 30 декабря 2008 года.
3. Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 16. Ст.1601.
4. Шагинян А.С. Приостановление предварительного следствия: Автореферат дисс… канд. юр. наук. Томск, 2001. С. 8, 15.
5. Голубев В.В. Как побороть иммунитет от уголовной ответственности // Законодательство. 2002. № 9. С. 84.
6. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 17.08.2001 № 53-Г01-9 // Справочно-правовая система «Консультант Плюс».
7. Сафронов Д.М. Обстоятельства, исключающие уголовное преследование: Автореферат дисс… канд. юр. наук. Омск, 2003. С.18.
8. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 30.12.1992 по делу Г. // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1993. № 4. С.10 – 11.
9. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 31.10.2007 № 46-о07-80 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2008. № 6. С. 25.
10. Мальцев В.В. Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности. СПб., 2004. С. 632.
11. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 07.02.2005 № 48-дп04-63 // Справочно-правовая система «Консультант Плюс».
12. Мальцев В.В. Указ.соч. С.653.
13. Алфимова О.А. Освобождение от наказания в связи с болезнью: уголовно-правовой и уголовно-исполнительный аспекты: Автореферат дис. … канд. юрид. наук. Тюмень, 2006. С. 12.

Опубликовано: Проблемы защиты прав человека в российском судопроизводстве: Материалы Всероссийской научно-практической конференции: В 2 ч. Ч.1. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2009.