Как только вы наберете слова "полицейские подбросили наркотики" в популярном интернет-поисковике, в выдаче окажется 4 млн ссылок! Большинство авторов публикаций не сомневаются, что полицейские подбрасывают наркотики прежде всего из корыстных побуждений, чтобы жертва "раскошелилась". Второй причиной называется "палочная система" отчетности, которая вынуждает сотрудников полиции фальсифицировать выявление и пресечение преступлений для улучшения показателей работы.
Как утверждает бывший сотрудник московского офиса Управления ООН по наркотикам и преступности, а ныне адвокат, Михаил Голиченко, "ежегодно в России суды осуждают около 100 тысяч человек по делам о наркотиках. В 2018 году число осужденных за незаконный оборот наркотиков составило 92 528 человек. Чтобы понять, за что осуждены эти люди, необходимо оценить данные о назначенных сроках наказания по конкретным статьям за наркотики. Большая часть - 74 752 (80,7%) осуждена за хранение без цели сбыта (ст. 228 УК РФ). Только 795 человек осуждены к мере наказания свыше 10 лет (ч. 3 ст. 228) – хранение в особо крупном размере. 98,9% осуждены по ч. 1 и 2 ст. 228 УК РФ, то есть за хранение наркотиков в значительном или крупном размере (значительный размер для героина свыше 0,5 грамма; крупный – свыше 2,5 грамма). Изучение судебных приговоров показывают, что осуждение по ч. 2 ст. 228 УК РФ происходит, как правило, за хранение в размерах, не намного превышающих пороговую величину крупного размера".
Если же верить интернет-изданию Кommersant.ru, как только вы наберете слова "полицейские подбросили наркотики" в популярном интернет-поисковике, в выдаче окажется 4 млн ссылок!
Большинство авторов публикаций не сомневаются, что полицейские подбрасывают наркотики прежде всего из корыстных побуждений, чтобы жертва "раскошелилась".
Второй причиной называется "палочная система" отчетности, которая вынуждает сотрудников полиции фальсифицировать выявление и пресечение преступлений для улучшения показателей работы.
Большинство советов от "бывалых" касается тактике поведения в ситуации, когда общение с правоохранителями может повлечь привлечение к уголовной ответственности по наркостатье Уголовного кодекса, или что необходимо делать, чтобы избежать подобной ситуации.
Однако о поимке провокаторов и уголовной ответственности полицейских, виновных в подбрасывании наркотиков, сведений почти нет.
Действительно, доказать провокацию преступления со стороны сотрудников спецслужб сложно по любому делу, тем более по рассматриваемой категории преступлений.
Свидетелей, как правило, нет, как нет и видеозаписи задержания, а если последняя имеется, то она скорее подтверждает срежиссированность ситуации, а не виновность задержанного, которому противостоит сплоченная команда из проводивших "мероприятие" сотрудников полиции и приглашенных представителей общественности (они же – понятые). Затем они же все и являются свидетелями обвинения в судах, которые, в свою очередь, рассматриваются дела подобной категории чуть ли не по шаблону.
При этом, по мнению Михаила Голиченко, негативное общественное мнение о наркотиках и всем, что с ними связано, ставит обвиняемых в заведомо невыгодное положение по сравнению с сотрудниками полиции. Если обвиняемый своим внешним видом, возрастом, расовой принадлежностью, “красными глазами” похож на человека, который употребляет наркотики, – общественность становится на сторону полиции.
В самом невыгодном положении оказываются люди, у которых есть история употребления наркотиков. Поверить, что им “подбросили” или против них каким-то иным образом сфабриковали дело, сможет далеко не каждый судья. Именно люди, употребляющие наркотики, особенно наркозависимые, наиболее уязвимы к подбросам и прочим злоупотреблениям со стороны полиции.
Произвол и профессиональная безграмотность в каждом действии – именно так выглядит работа полиции по большинству дел о наркотиках. Качество работы полиции в делах о наркотиках ни прокурор, ни суд проверять не будут, если есть хоть какая-то информация о том, что обвиняемый наркоман или просто употребляет наркотики. Общественное мнение будет на службе полиции.
Ключевым элементом так называемой борьбы с наркотиками, являются пытки.
При этом часто ни полиция, ни сами обвиняемые не воспринимают жестокое обращение с обвиняемым в полиции как пытку.
К примеру, для того чтобы сломить волю обвиняемого, добиться получения признательных показаний и создать почву для ходатайства обвиняемого на рассмотрение дела в особом порядке (постановление приговора без судебного разбирательства) при задержании с обвиняемым обращаются заведомо грубо, не реагируют на его просьбы, не обеспечивают ему возможность сделать звонок, посоветоваться с адвокатом, демонстративно не делают записей в книге учета доставленных, долго не выводят в туалет, несмотря на просьбы, не дают воды, еды, медицинских препаратов.
Даже без применения физической силы общее воздействие подобного обращения на психику может привести к травме и заведомо подтолкнуть человека к тому, чтобы сломаться, подписать признательные показания, в обмен на обещания избежать заключения под стражу.
Ещё хуже приходится тем, кто страдает наркотической зависимостью, а в момент задержания находился под воздействием наркотиков. Как правило, в полиции у этих людей развивается синдром отмены наркотика со всеми вытекающими последствиями. Подобное обращение с задержанными подпадает под определение “пытки”, а доказательства, полученные с применением пытки, не могут быть положены в основу обвинительного приговора.
Однако суды, как правило, не подвергают критической оценке и не отвергают доказательства, полученные в таких условиях.
В результате, как констатирует Михаил Голиченко, полиция привыкла работать так по всем делам, это стало рутиной.
Однако, не только тех, кто непосредственно столкнулся с произволом полиции, но и других представителей "широкой общественности" (особенно после всплеска публикаций в СМИ о фальсификации доказательств по уголовным делам о незаконном обороте наркотиков) интересуют ответы на вопросы: "Могут ли в действительности полицейские подбросить наркотики, зачем они это делают и можно ли "поймать за руку" фальсификаторов доказательств?"
Чтобы ответить на эти вопросы, снова обратимся к меню специалистов.
"Повесить" на человека изнасилование, убийство, кражу - тяжело. Подбросить наркотики - элементарно. Подбрасывают большой вес расфасованных наркотиков. Предъявляют либо хранение, либо покушение на сбыт. Причем доказательством покушения на сбыт там, где не проводились конкретные оперативно-розыскные мероприятия, считают фасовку наркотиков - хотя я убежден, что этого не достаточно», - пояснил адвокат Павел Пешиков порталу Милосердие.ru.
С мнением практического работника согласны и некоторые ученые.
Так, например, С.А. Алтухов замечает, что "обладая знаниями уголовного, уголовно-процессуального законов, тонкостей оперативно-розыскной деятельности, криминалистическими познаниями, они (сотрудники милиции) искусно скрывают следы совершаемых преступлений, используют различные методы шантажа, угроз, физического и психического давления с целью избежания ответственности. Неочевидность и трудноустанавливаемость противоправных действий сотрудников зачастую обусловливается круговой порукой и использованием различных форм "покровительства" (Алтухов С.А. Преступления сотрудников милиции (понятие, виды и особенности профилактики). – СПб: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. – С. 9.)
Что же делать?
Некоторые авторы призывают менять наркополитику государства.
Так, вышеупомянутый Михаил Голиченко считает, что провальность российской антинаркотической политики видна, как с точки зрения ничтожности изъятий наркотиков (изымается не более 1% незаконных наркотиков), так и с точки зрения социальных последствий (каждый четвертый заключенный находится в местах лишения свободы за наркотики, как правило в связи с употреблением, а не с коммерческим сбытом), так и с точки зрения последствий для общественного здравоохранения (рост ВИЧ-инфекции, гепатитов, архаичная и неэффективная система лечения наркомании), а также последствий для самой правоохранительной системы, которая деградирует и коррумпируется на фоне репрессивных законов о наркотиках и оправдывающей жестокость насаждаемой государством стигмы и наркофобии. Именно чрезмерная репрессивность, ненаучность и утопичность наркополитики являются основными взаимосвязанными причинами всех названных последствий.
Другие призывают перенимать зарубежный опыт в борьбе с "оборотнями в погонах".
Так, например, Сергей Костяев в одной из публикаций, размещенных на страницах РБК приводит пример США, где сократить число жалоб на полицейских, в том числе связанных с фальсификацией улик по наркотическим делам, помогли видеокамеры, устанавливаемые непосредственно на экипировку стражей порядка
Конфликт, из-за которого полицейским приходится носить камеры, был связан с межрасовыми проблемами, но в итоге оказались решены и другие проблемы. Камеры помогли поймать за руку в том числе полицейских, подбрасывающих наркотики. Доказывать такие обвинения очень сложно.
В 2004–2007 годах сержант полиции Чикаго Рональд Уоттс занимался борьбой с наркопреступлениями и произвел ряд арестов. Но позднее он сам попался на злоупотреблениях и в 2012 году признал себя виновным в краже $5 тыс. у информатора ФБР.
После того как полицейским заинтересовались в прокуратуре, всплыли многочисленные свидетельские показания о фактах подбрасывания наркотиков, которыми ранее просто никто не занимался ввиду принадлежности потерпевших к расовым меньшинствам и малообеспеченным слоям населения.
Годом позже Уоттс был приговорен к 22 месяцам тюремного заключения. К маю 2019 года прокурор графства Кук Ким Фокс отменил приговоры в отношении 63 человек, подставленных Уоттсом и его сотрудниками. 56 из 63 уже подали иски к полиции города с требованием выплаты компенсаций.
Камеры должны были изменить ситуацию, хотя недобросовестные полицейские, конечно, попытались обойти новый механизм контроля. В апреле 2017 года офицеры полиции Лос-Анджелеса Эндрю Гаксиола и Сэмюэль Ли арестовали Рональда Шилдса, подозреваемого в хранении наркотиков. Камеры на форме полицейских сняли, как офицер Гаксиола сначала поднимает кошелек подозреваемого с земли, кладет туда наркотики, а затем снова «находит». Гаксиола выключил камеру, но не знал, что она продолжает работать еще 30 секунд после выключения. Хитрость разработчиков спасла Шилдса, а полиция Лос-Анджелеса начала расследование в отношении офицеров.
В ноябре 2018 года за аналогичный трюк офицер полиции Балтимора Ричард Пинхейро был приговорен к трем годам условно и 300 часам общественных работ. Этот и еще ряд подобных скандалов привели к изменению политики видеозаписи. Теперь камеры на форме полицейских Балтимора должны работать непрерывно с момента получения вызова и до завершения работы по нему.
Что собираются делать российские власти, чтобы "поубавить пыл" отечественных правоохранителей в их стремлении "имитировать бурную деятельность" в направлении борьбы с наркоугрозой, и будут ли следом за журналистом Голуновым реабилитированы многие сотни (если не тысячи) незаконно осужденных по наркотическим статьям граждан, нам, к сожалению, не известно.
А попытки создавать какие-то новые контролирующие деятельность правоохранителей по выявлению, пресечению и расследованию преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, к чему призывал В.В. Путин после скандала "по делу Голунова", кроме создания еще одной бесполезной бюрократической структуры "проедающей" государственный бюджет, по нашему мнению, никак не оправданы.
Если информация, размещенная на сайте, оказалась вам полезна, не пропускайте новые публикации - подпишитесь на наши страницы:
А если информация, размещенная на нашем сайте оказалась вам полезна, пожалуйста, поделитесь ею в социальных сетях.