К вопросу об использовании в уголовно-процессуальном доказывании результатов проверочной закупки наркотических средств

Положительный опыт проверочной закупки наркотических средств и использования полученных результатов в доказывании по уголовным делам, равно как и ошибки при ее проведении, неоднократно были предметом внимания многих авторов. Не смотря на это, изучение практики свидетельствует о том, что до сих пор еще не все следователи, расследующие уголовные дела данной категории, и судьи, рассматривающие такие дела, способны правильно оценивать и использовать в доказывании результаты данного оперативно-розыскного мероприятия.

Автор: Сидоров А.С.

На сегодняшний день проверочная закупка является одним из основных и наиболее распространенных оперативно-розыскных мероприятий, направленных на выявление фактов сбыта объектов, изъятых из гражданского оборота (оружия, боеприпасов, наркотиков и др.), документирование преступной деятельности и задержание лиц, причастных к ней, с поличным.

Положительный опыт проверочной закупки наркотических средств и использования полученных результатов в доказывании по уголовным делам, равно как и ошибки при ее проведении, неоднократно были предметом внимания многих авторов [1] .

Не смотря на это, изучение практики свидетельствует о том, что до сих пор еще не все следователи, расследующие уголовные дела данной категории, и судьи, рассматривающие такие дела, способны правильно оценивать и использовать в доказывании результаты данного оперативно-розыскного мероприятия.

В качестве подтверждения данного вывода приведем следующий пример.

Не так давно в одном из судов г. Тюмени рассматривалось уголовное дело по обвинению гражданина А. в покушении на не законный сбыт наркотического средства «героин» в крупном размере [2]. Анализ материалов уголовного дела, хода и результатов его судебного рассмотрения позволил автору обозначить несколько проблем касающихся рассматриваемой темы.

Первая проблема касается обеспечения безопасности свидетелей с одной стороны, и гарантий прав на защиту обвиняемых с другой.

Так, в ходе расследования рассматриваемого уголовного дела следователь вынес постановление о «засекречивании» свидетеля С., который в ходе проверочной закупки выступал в качестве «покупателя» наркотиков, т.е. в соответствии с ч. 3 ст.11 и ч. 9 ст. 166 УПК РФ данный свидетель принимал участие в процессе «под псевдонимом».

В связи с этим примечательны два обстоятельства, с которыми столкнулась сторона защиты в ходе расследования и судебного разбирательства дела.

Первое обстоятельство касается предъявления обвиняемого А. для опознания свидетелю С. Дело в том, что следователь, пытаясь сохранить в тайне личность свидетеля, в соответствии с ч. 8 ст. 193 УПК РФ принял решение о проведении следственного действия в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым. Защитнику обвиняемого было предложено занять место в помещении, где находился последний. Однако, поскольку ст. 193 УПК РФ не разъясняет, где должен находится защитник во время проведения предъявления для опознания в указанных выше условиях (явный пробел в действующем УПК), а также в виду необходимости оценки законности действий следователя со стороны защитника, следователь уступил требованию адвоката о его нахождении во время проведения следственного действия в помещении, где находился опознающий.

Можно ли говорить о том, что после этого сведения о личности свидетеля С. остались тайной для стороны защиты? Думается, что нет.

Следующий момент, на который следует обратить внимание.

В ходе предварительного следствия и судебного разбирательства «покупатель» наркотиков С. утверждал, что во время проверочной закупки он находился в состоянии наркотического опьянения. Данный факт подтвердили и другие свидетели (граждане которые по просьбе оперативных сотрудников участвовали в проверочной закупке).

В связи с этим обстоятельством в ходе судебного заседания подсудимый А. и его защитник в соответствии с ч. 6 ст. 278 УПК РФ заявили обоснованное ходатайство о раскрытии подлинных сведений о свидетеле С. Данное ходатайство было сопряжено с другим ходатайством о назначении в отношении данного свидетеля комплексной медико-наркологической и психолого-психиатрической экспертизы с целью разрешения вопроса о его способности в связи с психическим состоянием во время проведения оперативно-розыскных мероприятий и участия в следственных действиях правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела и давать о них показания.

Кроме того, раскрытие подлинных сведений о свидетеле, выступающем по делу под псевдонимом, по мнению стороны защиты, было необходимо для правильной постановки вопросов данному свидетелю с целью получения ответов, имеющих значение для принятия законного и обоснованного решения по делу.

На вопрос судьи, желает ли свидетель С. раскрыть свои подлинные данные, последний ответил, что не желает, поскольку он «боится подсудимого». Каких-либо либо конкретных обстоятельств своих опасений свидетель назвать не смог.

Вместе с тем, судья, мотивируя свое решение соображениями безопасности свидетеля, в удовлетворении ходатайства стороне защиты отказал.

Полагаем, что судья был не прав, по следующим причинам.

Во-первых, ст. 11 Уголовно-процессуального кодекса РФ говорит о том, что меры безопасности, предусмотренные настоящим Кодексом по отношению к участникам уголовного судопроизводства, применяются лишь тогда, когда имеются достаточные данные о том, что им, их близким родственникам, родственникам или близким лицам угрожают убийством, применением насилия, уничтожением или повреждением их имущества либо иными опасными противоправными деяниями.

В соответствии с ч.1 ст.16 Федерального закона от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства»[3] основаниями применения мер безопасности также являются данные о наличии реальной угрозы убийства защищаемого лица, насилия над ним, уничтожения или повреждения его имущества в связи с участием в уголовном судопроизводстве, установленные органом, принимающим решение об осуществлении государственной защиты.

Указание в данных нормах законов на «наличие достаточных данных» означает, что в материалах уголовного дела должны содержаться конкретные доказательства того, что в отношении участника уголовного судопроизводства поступали такие угрозы. Соответствующие сведения могут содержаться в показаниях участников уголовного судопроизводства, вещественных доказательствах, протоколах следственных и судебных действий, иных документы (например, в записках, содержащих угрозы). Сведения о наличии угроз могут быть получены и в результате оперативно-розыскных мероприятий, которые с целью их использования в уголовном процессе оформляются рапортом.

Кроме того, согласно ч.2 ст.16 Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» меры безопасности применяются на основании письменного заявления защищаемого лица или с его согласия, выраженного в письменной форме.

В материалах рассматриваемого уголовного дела не было не только данных о какой-либо угрозе свидетелю со стороны обвиняемого либо других лиц, но и его заявления или письменного согласия о применении по отношении к нему мер безопасности.

Вторая проблема, которая была выявлена при изучении рассматриваемого уголовного дела, касается охраны сведений, относящихся к государственной тайны в обрасти оперативно-розыскной деятельности.

Проверочные закупки, по результатам которых было возбуждено уголовное дело в отношении А., и те, которые проводились в рамках расследования дела, осуществлялись в тайне от него самого и окружающих, т.е. проводились негласно, в секретном режиме.

Согласно ч. 1 ст. 12 Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[4] и ст.5 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-1 «О государственной тайне»[5] данные об используемых или использованных при проведении негласных оперативно-розыскных мероприятий силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности, а также организации и тактике проведения оперативно-розыскных мероприятий относятся к сведениям, составляющим государственную тайну.

Указанные сведения подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.

В данном случае суд, рассматривая дело, не принял во внимание, что постановления о рассекречивании сведений, касающихся проведения проверочных закупок в отношении А., вынесено не было.

В связи с этим, фактически секретные сведения об организации, тактике и результатах проверочных закупок стали достоянием лиц, которые не имели допуска к сведениям, составляющим государственную тайну (обвиняемого, судьи, государственного обвинителя, секретаря судебного заседания, защитника). Кроме того, среди граждан, которые находились в зале судебного заседания в качестве сторонних наблюдателей, могли быть не выявленные в ходе расследования соучастники преступлений, совершенных обвиняемым, а также другие лица, так или иначе причастные к незаконному обороту наркотических средств.

Стоит ли после этого удивляться тому, что многим преступникам досконально известны те негласные приемы, которые оперативные сотрудники применяют в своей повседневной деятельности? Не полученные ли таким путем знания позволяют преступникам изобретать все новые способы противодействия расследованию преступлений?

По всей видимости, необходимо согласиться с О.А. Школьником, который полагает, что действия, связанные с разглашением сведений, составляющих государственную тайну, лицом, которому она была доверена по службе, а именно руководителем оперативного органа путем передачи такого материала без рассмотрения вопроса о возможности снятия с них грифа «Секретно» и вынесения соответствующего Постановления об их рассекречивании, принимая во внимание, что оглашенные сведения, таким образом, становятся достоянием других лиц, не допущенных к государственной тайне, образуют состав преступления, предусмотренный статьей 283 УК РФ – «Разглашение государственной тайны»[6] .

И, наконец, третья проблема заключается в уголовно-правовой оценке действий оперативных сотрудников и лица, осуществлявшего по их поручению закупку наркотического средства.

Как следовало из материалов уголовного дела, по отношению к обвиняемому А. было осуществлено четыре проверочных закупки, проведенных при содействии одного и того же «покупателя» наркотических средств свидетеля С.

Поскольку, как полагал следователь, С. после приобретения у обвиняемого наркотического средства добровольно сдавал его оперативным сотрудникам, а также активно способствовал изобличению А., в отношении данного свидетеля было вынесено постановление о прекращении уголовного преследования. Таким образом, основанием для вынесения данного постановления явилось Примечание 1 к ст. 228 УК РФ.

Вместе с тем, как следовало из содержания «Актов вручения денежных средств», а также из показаний как самого «покупателя» С., так и других свидетелей, оперативные сотрудники каждый раз передавали «покупателю» деньги на приобретение 2 граммов наркотического средства. Однако из «Протоколов добровольной сдачи» приобретенного С. героина следовало, что оперативные сотрудники каждый раз принимали от него такого средства вдвое меньше.

В ходе допроса «покупателя» в суде на вопрос защитника подсудимого, куда делась остальная часть приобретенного наркотического средства, данный свидетель пояснил, что недостающий героин он каждый раз «употреблял внутривенно» до того, как передать оставшуюся часть оперативным сотрудникам. По его словам, его действия заранее были согласованы с оперативными сотрудниками, поскольку употребление части приобретенного наркотика было основным условием его сотрудничества с ними.

Допрошенные в суде в качестве свидетелей оперативные сотрудники, являвшиеся организаторами проведения проверочных закупок, также подтвердили, что между ними и «покупателем» действительно существовала договоренность о том, что взамен за оказанное содействие в изобличении А. часть приобретенного героина «покупатель» может употребить в своих личных целях.

В связи с этим, как представляется, перед судом, наряду с установлением факта доказанности вины подсудимого в покушении на сбыт наркотиков, одновременно должна была стоять задача дать надлежащую оценку действиям как оперативных сотрудников, являвшихся организаторами проверочных закупок, так и оказывавшего им содействие «покупателя» С., с тем, чтобы разрешить следующие вопросы.

На каком основании в отношении свидетеля С., выступавшего по поручению оперативных сотрудников в качестве «покупателя», было прекращено уголовное преследование? Мало того, что он изначально имел статус свидетеля по уголовному делу, а поэтому его на самом деле никто не «преследовал», но, как указано выше, часть приобретенного героина он употребил в своих целях «внутривенно», т.е. добровольно его не сдал?

Как следует оценивать действия оперативных сотрудников, организовавших проверочные закупки с участием вышеуказанного «покупателя», которые, по сути, вступив в предварительный сговор с ним, явились соучастниками незаконного приобретения наркотических средств с целью употребления в личных целях указанным лицом?

К сожалению, приходиться констатировать, что ответов на эти вопросы в приговоре суд не дал.

Таким образом, расследование и судебное разбирательство рассматриваемого уголовного дела еще раз показало, что некоторые следователи, а затем и судьи, не всегда дают надлежащую оценку действиям оперативных сотрудников, осуществляющих проверочные закупки наркотических средств, и лиц им содействующих, используя в качестве доказательств результаты оперативно-розыскной деятельности, полученные с нарушением федеральных законов.

Вместе с тем, игнорирование отмеченных недостатков в оценке и использовании результатов проверочных закупок при расследовании преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, приводит лишь к существенному нарушению прав обвиняемых, но не способствует надлежащей борьбе с наркоторговлей.

Литература

1. См., например: Волков В.П. Вопросы провокации преступлений при проведении проверочных закупок наркотических средств // Проблемы применения судами ФЗ РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» Материалы научно-практической конференции (Иркутск, 8 апреля 2008 г). – Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2008. - С. 11-16; Гармаев Ю.П. Проверочная закупка наркотиков // Законность, 2004, № 10. - С. 17-20; Ляпустин А.С. Проведение оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка» по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и ядовитых веществ // Проблемы применения судами ФЗ РФ «Об оперативно-розыскной деятельности». Материалы научно-практической конференции (Иркутск, 8 апреля 2008 г). – Иркутск: Изд-во Иркут. Гос. ун-та, 2008. - С. 52-58; Лубин С.А. Особенности тактики доказывания при проведении проверочной закупки наркотических средств // «Черные дыры» в российском Законодательстве, 2007, № 1. – С. 214-215; Школьник О.А. Проверочная закупка наркотических средств в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий // «Черные дыры» в Российском Законодательстве, 2007, № 6. - С. 286-289 и др.
2. Архив Калининского районного суда г. Тюмени, уголовное дело № 02835, 2008 г.
3. См.: Собрание законодательства Российской Федерации от 23 августа 2004 г., № 34, ст. 3534.
4. См.: Собрание законодательства Российской Федерации от 14 августа 1995 г., № 33, ст. 3349.
5. См.: Собрание законодательства Российской Федерации от 13 октября 1997 г., № 41, ст. 4673.
6. Школьник О.А. Проверочная закупка наркотических средств в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий // «Черные дыры» в Российском Законодательстве, 2007, № 6. - С. 289.

Опубликовано: Проблемы защиты прав человека в российском судопроизводстве: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (г. Тюмень.6-7 февраля 2009г.). В 2 ч. Ч. 1 / Под ред. Л.М. Володиной. - Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2009.