Некоторые проблемы применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания

Нельзя согласиться с такой ситуацией, когда закон ставит условно-досрочное освобождение от отбывания наказания осужденного в зависимость от его раскаяния в совершении деяния. Как представляется, более правильным было бы рассматривать вопрос об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденных не с точки зрения «сведений о раскаянии в совершенном преступлении», содержащихся в их же ходатайствах, а принимать решение об этом на основе их объективных характеристик (сведений об их поведении в местах лишения свободы, отношении к режиму содержания, труду и т.д.).

Автор: Сидоров А.С.

Поводом написания данной статьи явились результаты рассмотрения ходатайства одного из осужденных, отбывающих наказание учреждениях исполнения наказаний в Тюменской области.

С. был осужден в 1999 году по ст.30 ч. 3, ст. 105 ч. 1 УК РФ к девяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Вину свою осужденный в инкриминируемом преступлении не признал, с приговором не согласен.

Вместе с тем, учитывая, что в настоящее время он отбыл более двух третей срока наказания (им не отбыто 8 месяцев 19 дней), при этом нарушений порядка отбытия наказания не имеет, администрацией учреждения, где отбывает наказание, характеризуется положительно, а, следовательно, для своего исправления не нуждается в полном отбытии назначенного судом наказания, мною по его просьбе было подано в суд ходатайство об его условно-досрочном освобождении.

При рассмотрении данного ходатайства судом оно было поддержано представителем исправительного учреждения, поскольку осужденный С. действительно характеризуется только с положительной стороны.

Вместе с тем, суд вынес постановление об отказе в удовлетворении вышеуказанного ходатайства, мотивируя данный отказ следующими положениями:

1. С. вину в совершении преступления, за которое он осужден, не признал. Кроме того, он не производит отчислений по исполнительному листу, имея иск на сумму 8239 рублей, объясняя свой отказ от удовлетворения исковых требований потерпевшего тем, что преступления, за которое осужден, на самом деле не совершал, и в связи с этим с обвинительным приговором не согласен;
2. С. во время отбытия наказания трижды подвергался взысканиям, последнее взыскание вынесено 17.06.2005 года;
3. С. осужден за преступление против жизни и здоровья, относящееся к категории особо тяжких.

Данное постановление было обжаловано в кассационном порядке.

В кассационной жалобе содержались следующие доводы в защиту интересов осужденного.

Отказывая С. в условно-досрочном освобождении на том основании, что он не признал вину в совершенном им преступлении, а в соответствии с этим не производит отчислений по исполнительному листу, суд применил то положение части 1 статьи 175 Уголовно-исполнительного кодекса РФ которое по своему смыслу противоречит Уголовному кодексу РФ, Уголовно-процессуальному кодексу РФ, а так же Конституции Российской Федерации.

Во-первых, принятое судом решение противоречит статье 79 УК РФ, которая, определяя основания условно-досрочного освобождения осужденных, не содержит никаких условий такого освобождения, связанных с признанием или непризнанием данными лицами своей вины.

Во-вторых, называя раскаяние в совершенном деянии и связанные с ним возмещение причиненного ущерба и иной образ заглаживания вреда, причиненного в результате преступления, часть 1 статьи 175 УИК РФ заведомо ставит осужденного, не согласного с приговором, в положение, когда он не сможет использовать в дальнейшем свое право на обжалование приговора в вышестоящий суд.

Вместе с тем, в соответствии со статьей 402 УПК РФ и частью 3 статьи 50 Конституции РФ каждый осужденный имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в случае несогласия с ним.

Таким образом, суд, принимая решение об отказе в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении осужденного С., по мнению заинтересованной стороны, не учел разъяснения Постановления № 8 Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» от 31 октября 1995 года.

В пункте 2 данного Постановления, в частности, говорится: «Согласно части 1 статьи 15 Конституции Российской Федерации Конституция имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. В соответствии с этим конституционным положением судам при рассмотрении дел следует оценивать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующего рассматриваемые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию Российской Федерации в качестве акта прямого действия».

Кроме того, суд, обосновывая отказ в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении С., указал в постановлении сведения о его взысканиях (трех). Вместе с тем, суд совершенно справедливо также отметил в обжалуемом постановлении тот факт, что С. в то же время имеет и поощрения (одиннадцать).

Суд также совершенно правильно отметил, что все его взыскания, в том числе и то, что было на него наложено администрацией учреждения более двух лет назад (17.06.2005 г.) были сняты. Однако при этом суд не учел общеюридического положения о том, что лицо, освобожденное от наказания (в том числе и дисциплинарного), считается не имеющим наказаний.

Отказ С. в условно-досрочном освобождении на том основании, что он осужден за преступление против жизни и здоровья, относящееся к категории особо тяжких, не соответствует части 3 статьи 79 УК РФ, поскольку пунктом «В» настоящей статьи прямо предусмотрена возможность условно-досрочного освобождения лиц, осужденных за особо тяжкие преступления при условии фактического отбытия осужденным не менее двух третей срока наказания.

Однако эти доводы были судом кассационной инстанции проигнорированы и решение суда первой инстанции осталось без изменения.[1]

Вместе с тем, как показывает анализ практики, случаи отказа осужденным в удовлетворении ходатайств об условно-досрочном освобождении по указанным выше основаниям не единичны. Могут быть и другие мотивы отказа. С точки здравого смысла с некоторыми из них можно и нужно согласиться, однако некоторые из них, хотя и внешне основаны на законе, вызываю наше принципиальное неприятие.

По нашему мнению, как уже отмечалось выше, нельзя никак согласиться с такой ситуацией, когда закон, в частности его положения, содержащиеся в части 1 статьи 175 УИК РФ, ставят условно-досрочное освобождение от отбывания наказания осужденного в зависимость от его раскаяния в совершении деяния.

Во-первых, закон не содержит указаний на то, в какой форме в ходатайстве об условно-досрочном освобождении должны содержаться сведения, свидетельствующие о раскаянии осужденного в совершенном деянии. Поэтому можно полагать, что это может быть лишь субъективное утверждение самого осужденного об этом.

Во-вторых, известно немало случаев, когда, лица, внешне якобы раскаявшиеся, через непродолжительное время после их условно-досрочного освобождения вновь совершали преступления, в том числе, и более тяжкие, чем те за которые имели предыдущие судимости. И, наоборот, лица, в отношении которых были вынесены незаконные и необоснованные приговоры в результате судебных ошибок, полностью отбыв назначенный судами срок лишения свободы, принципиально не соглашаясь с вынесенными в отношении них приговорами, в дальнейшем никоим образом не соприкасались с правосудием.

В некоторых случаях они добивались пересмотра приговоров, в соответствии с которыми были осуждены, в свою пользу. Но рассматривали бы вышестоящие суды надзорные жалобы таких лиц, если бы они вынужденно, надеясь досрочно оказаться на свободе, «раскаялись» в совершении деяний, которые на самом деле не совершали?

Поэтому, как представляется, более правильным было бы рассматривать вопрос об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденных не с точки зрения «сведений о раскаянии в совершенном преступлении», содержащихся в их же ходатайствах, а принимать решение об этом на основе их объективных характеристик (сведений об их поведении в местах лишения свободы, отношении к режиму содержания, труду и т.д.).

По всей видимости, рассматриваемые проблемы можно было бы устранить либо прямыми поправками к законам, регламентирующим применение института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания либо соответствующими разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ. Между тем, в практике может возникнуть ситуация, когда возникшая неопределенность в соответствии рассматриваемых положений части 1 статьи 175 УИК РФ Конституции РФ (ее части 3 статьи 50) может стать предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. Если такое когда-либо случится, очень хотелось бы, чтобы наши позиции и позиции судей Конституционного Суда совпали.

Источники

Архив Ленинского районного суда г. Тюмени, дело № 22-2563, кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Тюменского областного суда от 20 сентября 2007 г.

Опубликовано: Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях: материалы Всероссийской научно-практической конференции (25-26 октября 2007 г.) Вып. 4. – Тюмень: ТГИМЭУП, 2007.

P.S. Эта статья была написана в 2007 году. Некоторые прогнозы, сделанные в ней подтвердились.

Так, Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 21.04.2009 № 8 (ред. от 09.02.2012) "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания", в частности, отметил: «Суды не вправе отказать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания по основаниям, не указанным в законе, таким, как наличие прежней судимости, мягкость назначенного наказания, непризнание осужденным вины, кратковременность его пребывания в одном из исправительных учреждений и т.д.»

1 марта 2012 года Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении "По жалобе гражданина Лебедева Платона Леонидовича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 175 Уголовно-исполнительного кодекса РФ" разъяснил: «Часть первая статьи 175 УИК Российской Федерации - в системе действующего правового регулирования, в том числе во взаимосвязи со статьей 79 УК Российской Федерации, и с учетом правовых позиций, выраженных Конституционным Судом Российской Федерации в сохраняющих свою силу решениях, - не может рассматриваться как возлагающая на осужденного (его адвоката или законного представителя) обязанность указывать в ходатайстве об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания сведения о частичном или полном возмещении осужденным ущерба, причиненного в результате преступления, его раскаянии в совершенном деянии и не означает, что отсутствие таких сведений в ходатайстве препятствует его рассмотрению судом и применению к осужденному условно-досрочного освобождения от отбывания наказания».