О некоторых коллизионных вопросах в уголовном праве России

...Под коллизией следует понимать столкновение каких-либо противоположных сил, интересов, стремлений. В уголовном праве такие противоречия имеют место в Уголовном кодексе РФ между его нормами, между ними и положениями постановлений Пленума Верховного Суда РФ, между самими положениями этих постановлений, а также между ними и судебной практикой.

Автор: Гребенкин Ф.Б.

Современная уголовная политика находит, в частности, отражение в Уголовном кодексе РФ 1996 г., постановлениях Пленума Верховного Суда РФ и в судебной практике.

К сожалению, по мнению многих ученых перечисленные юридические акты не отличаются системным характером по причине наличия в них коллизий. Согласно разъяснению смысла данного термина С.И. Ожеговым и Н.Ю. Шведовой под коллизией следует понимать столкновение каких-либо противоположных сил, интересов, стремлений [1]. В уголовном праве, к сожалению, такие противоречия имеют место в Уголовном кодексе РФ между его нормами, между ними и положениями постановлений Пленума Верховного Суда РФ, между самими положениями этих постановлений, а также между ними и судебной практикой.

Во-первых, существенное противоречие между ч. 2 ст. 2 и п. «а» ч. 1 ст. 97 УК РФ было внесено Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ. Согласно ч. 2 ст. 2 УК РФ уголовный закон устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера только за совершение преступлений. Указанный выше закон к иным мерам уголовно-правового характера отнес принудительные меры медицинского характера, которые могут назначаться судом лицам, совершившим деяния, предусмотренные статьями Особенной части УК РФ, в состоянии невменяемости (п. «а» ч. 1 ст. 97 УК РФ).

По-прежнему, остается не совсем справедливым положение ч. 1 ст. 17 УК РФ о понятии совокупности преступлений, в соответствии с которым к ней не относятся случаи, когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части УК РФ в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание. В соответствии с данным положением, если убийство сопряжено с разбоем, вымогательством или бандитизмом, действия лица должны квалифицироваться только по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Многочисленные же примеры из судебной практики свидетельствуют о противоположном решении данного вопроса, что является вполне обоснованным, т.к. при квалификации надо учитывать объект посягательства, которому причиняется вред, например, праву собственности.

Наконец-то наметились положительные сдвиги в практике привлечения к уголовной ответственности лица, совершившего преступление с лицом, не являющимся субъектом преступления. В настоящее время ни одно постановление Пленума Верховного Суда РФ не разъясняет, что группу лиц могут образовывать только лица, наделенные признаками субъекта преступления.

Кстати, в уголовном законе такое требование отсутствует, а в судебной практике оно носило надуманный характер. Совершенно очевидно, что лицо, которое привлекло для совершения преступления участников, которые не являются субъектами преступления, но оказывают ему поддержку в совершении преступления, а он рассчитывает на нее, должно привлекаться к уголовной ответственности по квалифицирующему признаку «группой лиц, группой лиц по предварительному сговору». Да и потерпевшему от этого не легче: обладают участники преступления признаками субъекта или нет.

На мой взгляд, совершенно правильно сформулирован абзац третий п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»: «Предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. При этом, наряду с соисполнителями преступления, другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства, и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ». В судебной же практике мы наблюдаем совершенно другие правила квалификации: группу лиц по предварительному сговору образуют только соисполнители.

Еще интереснее сформулированы в указанном пункте постановления правила квалификации организованной группой. Исходя из данного положения, соисполнителями являются любые участники организованной группы «независимо от их роли в преступлении», что прямо ставит его в противоречие с ч. 2 ст. 33 УК РФ, в которой говорится, что соисполнителем является лицо непосредственно участвующее в совершении преступления, т.е. выполняющее часть объективной стороны состава преступления.

Говоря о вопросах соучастия, сложно не обратить внимание на явную коллизию, которую внес законодатель между ч. 4 и ч. 5 ст. 35 УК РФ, включив в понятие преступного сообщества (преступной организации) цель получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды, которая для незаконного вооруженного формирования (ст. 208 УК РФ) и экстремистского преступного сообщества (ст. 282.1 УК РФ) не характерна.

Включение ч. 5 в ст. 62 УК РФ положения о смягчении наказания в случае особого порядка принятия судебного решения (глава 40 УПК РФ) не соответствует заголовку ст. 62 УК РФ - «Назначение наказания при смягчающих обстоятельствах», т.к. является обязательным смягчением наказания, но не смягчающим обстоятельством, которое снижает степень общественной опасности совершенного преступления или учитывается в поведении лица после его совершения. В данном случае обязательное смягчение наказания предусмотрено, наиболее вероятно, по причине экономии времени принятия судебного решения.

Нельзя не обратить внимание и на коллизию норм, предусмотренных ч. 2 и 3 ст. 74 УК РФ и п. «а» ч. 7 ст. 79 УК РФ, в которых речь идет об отмене условного осуждения и условно-досрочного освобождения. В нормах, предусмотренных ст. 74 УК РФ законодатель предусмотрел нарушение общественного порядка, за которое лицо привлечено к административной ответственности, в ст. 79 УК РФ почему-то оставил прежнюю редакцию, в которой говорится о лице, совершившем нарушение общественного порядка, за которое на него возложено административное взыскание.

В качестве примера противоречия конструирования норм в Особенной части УК РФ можно привести включение законодателем в качестве квалифицирующего признака совершение преступления «группой лиц». В ч. 2 ст. 105 УК РФ (Убийство) и в ч. 2 ст. 131 УК РФ (Изнасилование) имеется данный признак, а в таких преступлениях, как кража (ст. 158 УК РФ), грабеж (ст. 161 УК РФ), разбой (ст. 162 УК РФ), хулиганство (ст. 213 УК РФ) он отсутствует. А ведь именно их совершение часто зависит от сложившейся ситуации на месте преступления.

И таких примеров коллизии норм в УК РФ можно привести еще много.

Аналогичные противоречия можно встретить и в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ. Например, в п. 23 постановления от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» разъясняется, что «Если лицо лишь демонстрировало оружие или угрожало заведомо негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия, например, макетом пистолета, игрушечным кинжалом и т.п., не намереваясь использовать эти предметы для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, его действия (при отсутствии других отягчающих обстоятельств) с учетом конкретных обстоятельств дела следует квалифицировать как разбой, ответственность за который предусмотрена частью первой статьи 162 УК РФ»[2], т.е. они не рассматриваются в качестве оружия и предметов, используемых в качестве оружия.

В п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» высказывается противоположное мнение: «Применение в ходе совершения хулиганства незаряженного, неисправного, непригодного оружия (например, учебного) либо декоративного, сувенирного оружия, оружия-игрушки и т.п. дает основание для квалификации содеянного по пункту «а» части 1 статьи 213 УК РФ»[3], т.е. они признаются оружием и предметами, используемыми в качестве оружия.

Принимая во внимание изложенное, можно сделать вывод о том, что, если законодатель уже не в состоянии внести изменения в УК РФ 1996 г. и устранить коллизии в его нормах, необходима разработка нового Уголовного кодекса Российской Федерации, как в последнее время высказывают свое мнение Председатель Ассоциации юристов России П. Крашенинников [4] и многие ведущие ученые-криминалисты нашей страны. В целях устранения коллизий между нормами уголовного закона и судебной практикой, которую на региональном уровне иногда устанавливают допускающие ошибки в квалификации преступлений и при назначении наказания судьи и прокуроры, было бы не лишним включить в новый УК в виде примечаний к статьям или в виде отдельных разделов «Правила квалификации преступлений» (например, по правилам квалификации фактической ошибки, конкуренции норм, по совокупности с другими преступлениями и т.д.), а также «Правила назначения наказания», в которых следовало бы установить порядок назначения наказания, особенно при наличии нескольких обстоятельств, предусматривающих обязательное его смягчение, если они сохранятся в новом уголовном законе.

Литература

1. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толклвый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. – 4-е изд., дополненное. – м.: Азбуковник, 1999. С. 283.
2. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2003. - № 2. - С. 6.
3. Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2008. - № 1. - С. 3.
4. Российская газета. 24 февраля 2012 г. № 40.

Опубликовано: Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы X Международной научно-практической конференции (24-25 января 2013 г.). – Москва, Проспект, 2013.