Основы квалификации сложных насильственных преступлений по совокупности уголовно-правовых норм и при их конкуренции

Особенностью законодательного описания многих составов сложных насильственных преступлений, которые совершаются с применением физического насилия, является то, что насильственный способ посягательства очень часто обозначен общим признаком типа «насилие», «насильственные действия», «принуждение», «жестокое обращение» и т. п., который в законе не конкретизирован. Исключение составляют «насилие, опасное для жизни или здоровья» и «насилие, не опасное для жизни или здоровья», впрочем, и они законодательно не определены по своему содержанию. В связи с этим возникает вопрос: какой объем вредных физических последствий включается без дополнительной квалификации в насильственный способ конкретного состава сложного преступления, и когда требуется дополнительная квалификация по статьям о преступлениях против жизни, здоровья и физической свободы человека?

Авторы: Мацнев Н.И., Шарапов Р.Д.

В широком спектре насильственных преступлений, который очерчивает УК РФ 1996 г. (далее - УК), 80 % - так называемые многообъектные насильственные преступления. Многообъектными они именуются потому, что физическое или психическое насилие, входящее в их объективную сторону, посягает на физическую либо психическую безопасность человека как на дополнительный или факультативный объект, тогда как основным объектом данных преступлений выступают другие общественные отношения (иные конституционные права и свободы, собственность, порядок управления и т. д. ). Ввиду многообъектного характера данных преступлений составы их относятся к разряду сложных. Соответственно и сами преступления могут быть названы сложными.

Сложное насильственное преступление есть частный случай преступного насилия - физического или психического, понятие о котором дано в уголовно-правовых нормах, предусмотренных ст. 105, 111–112, 115–117, 127 и ст. 117, 119, 131–132 УК.

Особенностью законодательного описания многих составов сложных насильственных преступлений, которые совершаются с применением физического насилия, является то, что насильственный способ посягательства очень часто обозначен общим признаком типа «насилие», «насильственные действия», «принуждение», «жестокое обращение» и т. п., который в законе не конкретизирован. Исключение составляют «насилие, опасное для жизни или здоровья» и «насилие, не опасное для жизни или здоровья», впрочем, и они законодательно не определены по своему содержанию. В связи с этим возникает вопрос: какой объем вредных физических последствий включается без дополнительной квалификации в насильственный способ конкретного состава сложного преступления, и когда требуется дополнительная квалификация по статьям о преступлениях против жизни, здоровья и физической свободы человека?

Актуальность проблеме придает и то, что УК предусматривает насилие в качестве средства совершения преступления более чем в 35 статьях Особенной части, в то время как в УК РСФСР 1960 г. (по состоянию на 31 декабря 1996 г. ) данный признак был включен лишь в 19 статей. Действующий УК перегружен специальными нормами, предусматривающими ответственность за конкретные разновидности насильственных преступлений. Принципы построения их санкций остаются загадкой. Это делает систему насильственных преступлений запутанной, порождает трудноразрешимые коллизии уголовно-правовых норм. В результате для научно-практических рекомендаций по настоящему вопросу‚ предлагаемых в новейшей юридической литературе, характерен поразительный разнобой в оценке одних и тех же преступлений‚ а также деяний, схожих по конструкции состава.

Прежде чем приступить к изложению нашего видения означенной проблемы, считаем нужным сделать несколько замечаний, которые послужат своего рода ключом к ее пониманию и решению.

1. Прозвучавший ранее вопрос можно сформулировать несколько по-иному: в каких случаях при совершении сложных насильственных преступлений имеет место конкуренция уголовно-правовых норм, разрешаемая по известным правилам в пользу признания содеянного единым преступлением, а в каких случаях конкуренция отсутствует и имеет место идеальная совокупность преступлений? Ответ связан прежде всего с уяснением содержания состава насильственного преступления.

2. Сложные насильственные преступления, в которых насилие является составной частью общественно опасного деяния, предполагают, что преступное насилие не только посягает на личную безопасность человека, а главным образом используется в качестве способа причинения вреда другим общественным отношениям. О направленности насилия на иной, помимо личности, объект уголовно-правовой охраны обычно свидетельствуют особенности предмета преступления (потерпевшего), а также специфические мотивы и цели, которыми руководствуется виновный. Желая выразить свое отношение к такого рода случаям, законодатель подчеркивает указанные признаки состава в специальной норме и, как правило, предусматривает в ней более строгое наказание (например, ст. 296, 318, 321 УК и т. п. ).

Появление в уголовном законе составных насильственных преступлений (например, п. «в» ч. 2 ст. 126, ст. 162) и смежных с ними насильственных преступлений с двумя действиями, одно из которых само по себе не преступно (например, ст. 163, 203 УК), также не случайно. В основе механизма этих посягательств лежит реальная совокупность двух взаимосвязанных элементов - основного деяния и деяния в виде насилия как способа совершения преступления. Когда такая совокупность получает распространение и устойчивость, приобретает, по словам В. П. Малкова, «характер общественно вредной закономерности», законодатель формулирует в уголовном законе состав сложного насильственного преступления [1]. Определенная комбинация деяний, бывшая некогда множественностью преступлений, превращается в единое преступление (учтенную законом реальную совокупность), за которое устанавливается уже более строгое наказание, нежели за отдельные посягательства, которые ранее образовывали эту множественность.

Подчеркнем, что особенностью составного и смежного с ним насильственного преступления является то, что оно наказуемо более строго, чем те преступления, которые образуют элементы составного преступления. Эту особенность законодатель недвусмысленно выразил в ч. 1 ст. 17 УК, указав, что совокупность преступлений исключается в случаях, когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание.

3. Закрепление в уголовном законе сложных насильственных преступлений порождает проблему конкуренции уголовно-правовых норм.

Те составы сложных насильственных преступлений, в которых насилие является основным деянием, соотносятся с преступлениями против жизни, здоровья и физической свободы по правилам ч. 3 ст. 17 УК (конкуренция специальной и общей нормы).

Более сложная конкуренция связана с составными насильственными преступлениями. Конкурирующими здесь являются: с одной стороны, норма, предусматривающая составное преступление, с другой - нормы, предусматривающие преступления, служащие его элементами. Таким образом, выбор делается между единым преступлением и реальной совокупностью преступлений. В науке описанный вид конкуренции получил название «конкуренция частей и целого», где целым является составное преступление, а в роли частей выступают нормы, предусматривающие преступления, из которых состоит целое. [2] Законодательное закрепление данный вид конкуренции получил в ч. 1 ст. 17 УК, и разрешается она в пользу целого.

Конструирование в УК преступлений с двумя действиями, одно из которых не образует самостоятельного преступления, также порождает конкуренцию уголовно-правовых норм с той лишь разницей, что здесь в число конкурирующих входит не три, как при конкуренции частей и целого, а две нормы, одна из которых предусматривает сложное насильственное преступление, а другая - одну из его частей, обычно насилие. Этот вид конкуренции соответствует конкуренции общей и специальной нормы, которая согласно ч. 3 ст. 17 УК разрешается в пользу последней.

4. Ситуация, когда при совершении сложного насильственного преступления примененное виновным физическое насилие, помимо статьи за основное посягательство, дополнительно квалифицируется как самостоятельное преступление, подпадает под признаки идеальной совокупности преступлений. В отличие от других случаев идеальной совокупности специфика этой ситуации состоит в том, что физическое насилие, примененное виновным единожды в качестве способа совершения сложного насильственного преступления, одновременно получает уголовно-правовую оценку по двум статьям: по статье о сложном насильственном преступлении, где прямо предусмотрен признак насилия в той или иной вариации, и по статье, предусматривающей ответственность за физическое насилие как самостоятельное преступление (ст. 105, 111–112 УК и т. п. ). Как может показаться на первый взгляд, налицо так называемое двойное вменение, которое, как известно, запрещено не только уголовным законом (ч. 2 ст. 6), но Конституцией России (ч. 1 ст. 50).

Однако никакой двойной ответственности в рассматриваемой ситуации нет, а квалификация содеянного по совокупности преступлений имеет юридическое обоснование. Нужно только правильно расставить акценты в основаниях уголовной ответственности за преступления, входящие в совокупность.

В сложном насильственном преступлении, где физическое насилие предусмотрено в качестве конститутивного или квалифицирующего признака состава, уголовная ответственность за его применение имеет своим основанием то, что такое насилие выступает способом совершения преступления и используется виновным как средство достижения противоправной цели. В составных насильственных преступлениях, а также в насильственных преступлениях с двумя действиями повод для самостоятельного вменения насилия - уже известная нам взаимосвязь между применяемым виновным насилием и основным деянием. Связь эта может носить характер причинной, если применение физического насилия было необходимым условием совершения основного деяния. В ином случае насилие является условием, либо обеспечивающим завершение преступления, либо повышающим эффективность преступного посягательства в целом. В тех преступлениях, где насилие выступает в качестве основного деяния в объективной стороне (например, ст. 144, 149 УК и др. ), основание ответственности за него состоит в том, что насильственным способом виновный достигает противоправной цели, связанной с посягательством на другой объект уголовно-правовой охраны.

Что же касается дополнительной квалификации насилия, применявшегося в процессе совершения сложного преступления, то ее основание - степень тяжести причиненного физического вреда. Если степень тяжести физического вреда, наступившего в результате насилия, соответствует степени тяжести сложного насильственного преступления в целом либо превышает ее, то причинение такого рода последствий выходит за рамки состава сложного преступления. Основание уголовной ответственности за причиненный физический вред находится в отдельной статье УК.

Теперь, имея в виду вышеизложенное, сформулируем следующие правила квалификации.

Правило 1. Поскольку насилие - деяние только умышленное, то в насильственный способ сложного преступления‚ независимо от величины санкции за него‚ не должны включаться неосторожные физические последствия, наступившие в результате его применения. В таких случаях возможен один из двух вариантов квалификации:

• вменение указанных последствий по признаку двойной формы вины, если таковые имеются в квалифицированном составе данного насильственного преступления;
• квалификация по совокупности с неосторожными преступлениями против жизни или здоровья.

Например‚ причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью или смерти в результате насилия‚ примененного следователем или иным указанным в ст. 302 УК субъектом‚ в целях принуждения к даче показаний‚ помимо ч. 2 ст. 302 следует квалифицировать по ч. 1 ст. 118 или ст. 109 УК. Напротив, если при сопротивлении начальнику насилие повлекло по неосторожности тяжкий вред здоровью или смерть потерпевшего‚ то исходя из ст. 27 УК содеянное квалифицируется только по п. «в» ч. 2 ст. 333 УК.

Не исключается применение рассматриваемого правила квалификации и в случае причинения по неосторожности тяжкого вреда здоровью потерпевшего в результате насилия‚ примененного при вымогательстве или разбое. Законодательная конструкция п. «в» ч. 4 ст. 162 и п. «в» ч. 3 ст. 163 УК позволяет утверждать‚ что здесь согласно ст. 27 УК возможны две формы вины по отношению к тяжкому вреду — как умысел, так и неосторожность. Такого же взгляда придерживается А. И. Рарог. [3]

Правило 2. Насильственный способ сложного преступления не охватывает собой умышленное причинение смерти. Здесь обязательна квалификация по совокупности со статьями УК об убийстве. Исключением являются специальные виды многообъектных убийств (п. «б» ч. 2 ст. 105, ст. 277, 295, 317, 357 УК), квалифицируемые как единое преступление.

Это, ставшее традиционным, правило квалификации сложных насильственных преступлений обусловлено двумя обстоятельствами: во-первых‚ наиболее высокой по сравнению с другими преступлениями общественной опасностью убийств‚ во-вторых‚ исключительно строгой наказуемостью последних (максимально длительные сроки лишения свободы‚ пожизненное лишение свободы, смертная казнь).

Например, если способом неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством было убийство, то содеянное помимо ч. 4 ст. 166 должно дополнительно квалифицироваться по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК.

Напротив, сопротивление начальнику в связи с исполнением обязанностей военной службы, выразившееся в его убийстве, подлежит квалификации только по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК. Совокупности со ст. 333 УК здесь быть не может, так как содеянное полностью охватывается составом квалифицированного убийства (специальная норма).

Правило 3. Если насильственный способ совершения сложного преступления выразился в причинении тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью, физической боли, физических страданий‚ в приведении потерпевшего в беспомощное состояние, в лишении человека свободы в форме похищения или удержания, то для решения вопроса о том, какой из этих видов физического вреда охватывается насильственным способом сложного преступления (единое преступление), а какой физический вред нуждается в дополнительной квалификации (идеальная совокупность), «необходимо прежде всего определить, предусматриваются ли объект посягательства и наступившие (или могущие наступить) вредные последствия одной уголовно-правовой нормой или нет». Решение зависит от соотношения характера и степени общественной опасности сложного насильственного преступления в целом с характером и степенью общественной опасности физического вреда как результата насилия.

Единое преступление будет иметь место только при условии, что общественная опасность сложного насильственного преступления является более высокой по сравнению с общественной опасностью причинения физического вреда, взятого в чистом виде.

В противном случае, т. е. когда общественная опасность сложного насильственного преступления равнозначна либо меньше общественной опасности насилия, ставшего способом его совершения, содеянное оценивается как идеальная совокупность преступлений.

Как известно, формальным критерием, позволяющим судить о большей или меньшей общественной опасности того или иного преступления, служит мера наказания, предусмотренная санкцией соответствующей статьи. Поэтому именно санкция является тем общим знаменателем, который всякий раз принимается во внимание при выяснении указанного соотношения уровней общественной опасности насильственных преступлений.

С этой точки зрения описанное выше правило в формализованном виде выглядит как учет соотношения строгости наказания за сложное преступление, совершаемое с применением физического насилия, и наказаний за основные составы насильственных преступлений (первые части статей 111–112, 115–117, 126–127 УК).

Подчеркнем, что для сравнения используются лишь санкции в основных составах указанных насильственных преступлений и не принимаются во внимание санкции за их квалифицированные виды. Хотя в теории уголовного права и на практике обычно принято исходить не только из основных, но и квалифицированных составов преступлений против жизни, здоровья и физической свободы.

Так, например, Н. А. Лопашенко, комментируя насилие как способ совершения контрабанды (п. «в» ч. 3 ст. 188 УК), пишет, что применение насилия «к лицу, осуществляющему таможенный контроль, может выражаться в причинении потерпевшему легкого или средней тяжести, простого и квалифицированного тяжкого вреда здоровью (ч. 1 и ч. 2 ст. 111 УК). Более тяжкий вред требует дополнительной квалификации по ч. 3 или ч. 4 ст. 111 или по ст. 105 УК РФ». [5]

Аналогичную рекомендацию, но уже применительно к ч. 4 ст. 296 УК дает Т. В. Кондрашова: «Побои, истязание, причинение легкого, средней тяжести и тяжкого (ч. 1 и 2 ст. 111) вреда здоровью полностью охватывается ч. 3 и 4 ст. 296 УК и не требует дополнительной квалификации. Насилие, предусмотренное ч. 3 и 4 ст. 111 УК, должно квалифицироваться по совокупности с ч. 4 ст. 296 УК». [6]

Нам представляется, что эти и другие подобные рекомендации не могут быть признаны правильными. Во-первых, они противоречат ч. 2 ст. 6 УК, согласно которой никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление. В частности, в приведенных выше комментариях умышленное причинение тяжкого вреда здоровью предлагается вменять дважды: сначала по признаку насилия в составе сложного преступления, затем как самостоятельное преступление при квалифицирующих обстоятельствах.

Еще более ярко ошибочность подобной квалификации демонстрируют авторы учебника «Военно-уголовное законодательство»: «Насильственные действия, сопряженные с причинением тяжкого или средней тяжести вреда здоровью начальника, предусмотрены п. “в” ч. 2 ст. 334. Однако учитывая, что умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при обстоятельствах, указанных в ч. 2 и 3 ст. 111, признается более тяжким преступлением по сравнению с преступлением, предусмотренным п. “в” ч. 2 ст. 334, насильственные действия в отношении начальника, сопряженные с умышленным причинением тяжкого вреда его здоровью, следует квалифицировать по совокупности ст. 334 и 111 УК РФ.

Также по совокупности следует квалифицировать насильственные действия, сопряженные с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью начальника, повлекшим по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111)». [7] Конечно, данная рекомендация продиктована стремлением обеспечить справедливое наказание, ибо имеет подоплекой явный промах законодателя в конструировании диспозиции и санкции ч. 2 ст. 334 УК. Однако делается это в ущерб другой стороне принципа справедливости - недопустимости двойной ответственности за одно и то же преступное деяние.

Во-вторых, квалификация сложного насильственного преступления по совокупности с квалифицированным составом насильственного преступления в тех случаях, когда основной состав последнего поглощается составом сложного преступления, создает множественность преступлений там, где ее нет. Единое посягательство предлагается оценивать как идеальную совокупность преступлений, хотя согласно ч. 2 ст. 17 УК общим признаком преступлений, входящих в идеальную совокупность, является только действие (бездействие), но не общественно опасные последствия.

На самом же деле здесь имеет место не совокупность преступлений, а конкуренция специальных уголовно-правовых норм, т. е. «такое соотношение между ними, когда в деянии имеются признаки нескольких специальных норм, являющихся специальными по отношению к одной общей норме, но не подчиненных друг другу». [8]

Особенность и вместе с тем сложность рассматриваемого случая конкуренции специальных норм заключается в том, что в отличие от конкуренции привилегированных и/или квалифицированных составов одного и того же преступления, правила разрешения которой хорошо известны, конкурирующими нормами здесь выступают составы разных преступлений. Сложное насильственное преступление, а также квалифицированный состав насильственного преступления, выступающего способом совершения первого, являются специальными нормами по отношению к основному составу насильственного преступления и одновременно находятся в конкуренции между собой.

По словам А. С. Горелика, при конкуренции нескольких специальных норм каждая из них содержит свои конкретные особенности, но при применении одной из них автоматически игнорируются особенности, указанные в другой. [9] Поэтому при разрешении данного вида конкуренции следует руководствоваться традиционным правилом — применению подлежит та норма, которая наиболее полно и детально охватывает все фактические признаки совершенного деяния.

Например, если в процессе контрабанды виновные в составе группы применили насилие в виде причинения тяжкого вреда здоровью к лицу, осуществляющему таможенный контроль, то содеянное квалифицируется только по п. «в» ч. 3 ст. 188 УК. Дополнительной квалификации по п. «а» ч. 3 ст. 111 не требуется, несмотря на то, что наказание за это преступление строже, чем за насильственный состав контрабанды. Здесь имеет место единое составное преступление, которое наиболее полно отражено в п. «в» ч. 3 ст. 188, а его групповой способ учитывается как обстоятельство, отягчающее наказание, по п. «в» ч. 1 ст. 63 УК.

Единое преступление будет иметь место только при условии, что наказание за сложное преступление является более строгим по сравнению с наказанием за основной состав насильственного преступления.

В противном случае, т. е. когда наказание за сложное насильственное преступление является менее строгим либо равнозначно наказанию за основной состав насильственного преступления, содеянное оценивается как идеальная совокупность преступлений.

Для сравнения здесь берутся следующие показатели: во-первых, наиболее строгие виды основных наказаний, предусмотренных в соответствующих санкциях, при этом следует руководствоваться закрепленным в ст. 44 УК перечнем наказаний, где они расположены по возрастанию строгости (от менее к более строгим); во-вторых, максимальные сроки или размеры наказаний (верхние пределы санкций), а при их совпадении — минимальные сроки или размеры наказаний (нижние пределы санкций) в том случае, когда наиболее строгие виды основных наказаний в санкциях сравниваемых норм идентичны.

При сравнении наиболее строгих видов основных наказаний правила квалификации следующие:

1. Если соответствующий вид наказания в санкции за сложное насильственное преступление оказывается более строгим, чем соответствующий вид наказания в санкции за основной состав насильственного преступления, то совокупность преступлений исключается, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление.
2. Если же, наоборот, соответствующий вид наказания за сложное насильственное преступление оказывается менее строгим по сравнению с соответствующим видом наказания за основной состав насильственного преступления, то содеянное квалифицируется по совокупности указанных преступлений.

Например, если воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий сопровождалось применением физического насилия в виде побоев или причинения легкого вреда здоровью, то содеянное квалифицируется только по п. «а» ч. 2 ст. 141, без дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 116 или ч. 1 ст. 115, поскольку лишение свободы - самое суровое наказание из числа предусмотренных санкцией ч. 2 ст. 141 - является более строгим, чем арест, который определяет максимальный предел санкции ч. 1 ст. 115 и ч. 1 ст. 116 УК.

Напротив, объем физического насилия в ст. 144 УК (воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов)‚ ограничен приведением потерпевшего в беспомощное состояние‚ а также незначительным ограничением его свободы (захваты‚ удержание и т. д. ). Умышленное причинение легкого вреда здоровью или физической боли журналисту в процессе принуждения к распространению либо к отказу от распространения информации требует дополнительной квалификации по ст. 115 или 116, так как максимальное наказание (арест) за последние преступления оказывается более строгим, чем максимальное наказание (исправительные работы), предусмотренное ч. 1 ст. 144 УК.

При сравнении пределов санкций в случае идентичности наиболее строгих видов основных наказаний правила квалификации следующие:

1) Если верхний предел санкции в сложном насильственном преступлении превышает верхний предел санкции в основном составе насильственного преступления, то независимо от соотношения нижних пределов сравниваемых санкций совокупность преступлений исключается, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление.

Например, если при принуждении к изъятию органов или тканей человека для трансплантации виновный применяет насилие в виде умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, то все содеянное квалифицируется только по ст. 120 УК и дополнительной квалификации по ст. 112 не требуется, поскольку максимальный срок основного наказания (4 года лишения свободы), предусмотренный ч. 1 ст. 120, превышает максимальный срок аналогичного наказания (3 года лишения свободы), предусмотренного ч. 1 ст. 112 УК.

2) Если верхний предел санкции в сложном насильственном преступлении меньше верхнего предела санкции в основном составе насильственного преступления, то независимо от соотношения нижних пределов сравниваемых санкций содеянное квалифицируется по совокупности указанных преступлений.

Так, если в процессе незаконного проникновения в жилище виновный применяет насилие в виде умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, содеянное квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 139 и ст. 112 УК, поскольку максимальный срок лишения свободы (2 года) в санкции ч. 2 ст. 139 меньше максимального срока аналогичного наказания (3 года) в санкции ч. 1 ст. 112 УК. 3) Если верхний предел санкции в сложном насильственном преступлении соответствует верхнему пределу санкции в основном составе насильственного преступления, тогда как нижний предел санкции за первое превышает нижний предел санкции за второе, то совокупность преступлений исключается, содеянное квалифицируется как единое сложное насильственное преступление.

Показательным в этом плане является деяние, предусмотренное п. «в» ч. 2 ст. 333 УК (сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы, совершенное с причинением тяжкого вреда здоровью), за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок от 3 до 8 лет. Сравнение данной санкции с верхним и нижним пределом санкции, предусмотренной ч. 1 ст. 111, свидетельствует, что при совпадении верхних пределов их нижние пределы различаются: от 3 лет лишения свободы — в ч. 2 ст. 333, от 2 лет - в ч. 1 ст. 111. Следовательно, идеальная совокупность этих преступлений исключена. Сказанное в полной мере относится и к п. «в» ч. 2 ст. 334 УК.

4) Если верхний предел санкции в сложном насильственном преступлении соответствует верхнему пределу санкции в основном составе насильственного преступления, тогда как нижний предел санкции за первое меньше, чем нижний предел санкции за второе, а равно когда верхние и нижние пределы санкций сравниваемых норм совпадают, содеянное квалифицируется по совокупности преступлений.

Так, применение насилия в виде тяжкого вреда здоровью при побеге из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи должно квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 313 и ст. 111 УК. Верхние пределы санкций в особо квалифицированном составе побега и основном составе умышленного причинения тяжкого вреда здоровью совпадают (до 8 лет лишения свободы), однако нижний предел санкции в виде лишения свободы за насильственный побег (от 2 месяцев) меньше соответствующего предела санкции в ч. 1 ст. 111 (от 2 лет).

Другой пример: принуждение к даче показаний, соединенное с применением насилия в виде тяжкого вреда здоровью, должно квалифицироваться по совокупности ч. 2 ст. 302 и ч. 1 ст. 111 УК, ибо санкции данных норм абсолютно одинаковы (от 2 до 8 лет лишения свободы).

Правило 4. Если статья об ответственности за сложное насильственное преступление предусматривает квалифицированный или особо квалифицированный состав по признаку причинения тяжких последствий (смерти или тяжкого вреда здоровью), по отношению к которым возможна двойная форма вины, то в этом случае признак насилия в основном или квалифицированном составе, несмотря на высокий максимальный предел санкции, может охватывать максимум средней тяжести вред здоровью.

Квалификация же физического насилия в виде причинения тяжкого вреда здоровью здесь возможна в одном из двух вариантов:

1) Если в диспозиции соответствующей части статьи нет прямого указания на неосторожность в отношении тяжких последствий и наказание за их причинение является более строгим по сравнению с наказанием за основной состав умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, то физическое насилие в виде причинения тяжкого вреда здоровью полностью охватывается данной статьей и дополнительной квалификации по ст. 111 УК не требует.

Например, нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими, сопряженное с физическим насилием в виде причинения тяжкого вреда здоровью, квалифицируется только по ч. 3 ст. 335 УК, в которой речь идет о деяниях, предусмотренных ч. 1–2 данной статьи, повлекших тяжкие последствия.

2) Если в диспозиции соответствующей части статьи имеется прямое указание на неосторожность в отношении тяжких последствий либо наказание за их причинение является менее строгим по сравнению с наказанием за основной состав умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, то содеянное всегда образует совокупность сложного насильственного преcтупления по признаку насилия и ст. 111 УК. Квалифицированный состав по признаку тяжких последствий вменяться не может.

Так, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в результате применения насилия руководителем или служащим частной охранной или детективной службы при превышении своих полномочий квалифицируется помимо ч. 1 ст. 203 еще и по ст. 111 УК. Несмотря на то, что тяжкие последствия как квалифицирующий признак превышения полномочий могут быть причинены как умышленно, так и по неосторожности (в ч. 2 ст. 203 нет прямого указания на неосторожность), наказание за их причинение является менее строгим, чем наказание по ч. 1 ст. 111.

Другой пример: размер санкции ч. 2 ст. 230 УК - от 3 до 8 лет лишения свободы - позволяет охватить данной нормой применение насилия в виде тяжкого вреда здоровью. Однако такое решение было бы несправедливым‚ поскольку, если субъект причинил тяжкий вред здоровью по неосторожности‚ его действия должны быть квалифицированы по ч. 3 ст. 230‚ где санкция - от 6 до 12 лет лишения свободы. Квалифицировать содеянное только по ч. 3 ст. 230 также не представляется возможным‚ так как в диспозиции статьи прямо указано на неосторожную вину в отношении тяжких последствий. В итоге - совокупность преступлений: п. «г» ч. 2 ст. 230 и ст. 111 УК.

Эту позицию разделяет и Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, которая в определении по делу Угрюмова и других признала, что нижестоящий суд ошибочно вменил подсудимым квалифицирующий признак п. «в» ч. 3 ст. 126 УК - похищение человека, повлекшее по неосторожности иные тяжкие последствия, поскольку смерть потерпевших была результатом их последующего убийства, т. е. преступления умышленного. [10]

Данный вариант уголовно-правовой оценки продиктован необходимостью обеспечить принцип справедливости наказания (ст. 6 УК) уже на этапе квалификации преступления. Кстати, этот вариант применим и к тем случаям, когда насильственным способом совершения сложного преступления выступает убийство.

Следует подчеркнуть, что при такой квалификации содеянное всегда образует совокупность сложного насильственного преступления по признаку насилия и ст. 111 УК, а квалифицированный состав по признаку тяжких последствий вменяться не может. В литературе высказано противоположное мнение, согласно которому в рассматриваемую совокупность должен входить не состав сложного насильственного преступления, в котором предусматривается признак насилия, а квалифицированный состав, предусматривающий тяжкие последствия с двойной формой вины.

В частности, в одном из комментариев к УК случаи убийства и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью‚ повлекшего по неосторожности смерть‚ если они совершены при похищении человека, рекомендовано квалифицировать по ч. 3 ст. 126 и п. «в» ч. 2 ст. 105 или ч. 4 ст. 111 УК соответственно. [11]

В другом комментарии говорится‚ что умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей в процессе изнасилования надлежит квалифицировать по совокупности ч. 3 ст. 131 и ст. 111 УК. [12] Аналогичная рекомендация дается применительно к склонению к потреблению наркотических средств или психотропных веществ‚ когда оно повлекло умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, — ч. 3 ст. 230 и ст. 111, [13] к акту терроризма, повлекшему убийство, — ч. 3 ст. 205 и ч. 2 ст. 105 УК. [14] Проведенное нами выборочное изучение уголовных дел‚ рассмотренных судами Санкт-Петербурга и Тюменской области‚ показало‚ что такой вариант квалификации воспринят региональной судебной практикой.

Так, Ц. по предварительному сговору с двумя другими лицами похитил В. в целях расправы над ним за то, что В. совершил хищение имущества из квартиры Ц. Потерпевший удерживался похитителями в течение трех дней в гараже, где подвергался неоднократным избиениям, а на третьи сутки Ц. убил его из мести за совершенное хищение. Судебной коллегией по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда действия Ц. были квалифицированы по ч. 3 ст. 126 УК (по признаку причинения смерти по неосторожности) и ст. 103 УК РСФСР (как имеющей менее строгую санкцию по сравнению с ч. 1 ст. 105 УК РФ, поскольку преступление было совершено до 1997 г. ). [15]

Аналогичное решение принял Тюменский областной суд‚ квалифицировав по совокупности п. «а» ч. 3 ст. 131 и ч. 4 ст. 111 УК действия подсудимых М. и П. ‚ которые совершили групповое изнасилование с применением насилия в виде тяжкого вреда здоровью потерпевшей‚ приведшего к ее смерти спустя двадцать дней после случившегося. [16]

В известной нам литературе не удалось найти аргументов в пользу анализируемой позиции, в то время как контрдоводы налицо.

Во-первых‚ рассматриваемый вариант квалификации основан на создании фикции - умышленное причинение тяжких последствий оценивается по признаку их неосторожного причинения. Обоснование этой фикции видится в следующем. Квалификация по совокупности здесь обусловлена тем, что признак неосторожности не позволяет охватить умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, хотя и при достаточной для этого величине санкции.

Функция «неосторожности» по отношению к тяжким последствиям состоит в том, что она исчерпывает объем особо квалифицирующего признака только теми последствиями, которые наступили по легкомыслию или небрежности, но в то же время не исключает вменения этого признака за тяжкое физическое насилие как средство совершения преступления, с обязательной дополнительной квалификацией по ст. 111 УК. Этот аргумент подходит и для обоснования вменения особо квалифицированного состава по признаку «смерть человека по неосторожности» в случае, когда средством совершения преступления было убийство.

В принципе, данный прием - использование юридической фикции при квалификации преступлений - не является новым. К юридическим фикциям в уголовном праве относится сама идеальная совокупность‚ посредственное исполнение и др. Описанная же выше юридическая фикция (если ее вообще можно назвать юридической‚ поскольку в уголовном законе она не предусмотрена) является новым‚ ранее не известным приемом в квалификации преступлений‚ который вряд ли можно признать оправданным, как, например, нельзя признать правильной квалификацию умышленного причинения тяжкого вреда здоровью человека в результате нарушения правил дорожного движения по совокупности ч. 1 ст. 264 и ч. 1 ст. 111 УК.

Во-вторых‚ критикуемая квалификация вступает в явное противоречие с ч. 2 ст. 6 УК, ибо является не чем иным, как двойным вменением. Вначале причинение тяжких последствий получает уголовно-правовую оценку как квалифицирующий признак сложного насильственного преступления, что, разумеется, влечет более строгое наказание. Затем оно оценивается уже как самостоятельное преступление по ст. 111 или 105 УК. Суд, руководствуясь в таких случаях правилами назначения наказания по совокупности преступлений, назначает в действительности два самостоятельных наказания за одно и то же общественно опасное последствие. Соответственно, существенно расширяются границы судейского усмотрения при назначении наказания. Для примера достаточно сравнить возможности суда при назначении наказания по совокупности преступлений в двух вариантах:

•  ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 111;
• п. «б» ч. 3 ст. 131 и ч. 1 ст. 111 УК.

В-третьих, данную квалификацию не считает правильной Пленум Верховного Суда РФ, который в Постановлении от 15 июня 2004 г. № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» дал рекомендацию прямо противоположного свойства: если при изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера либо покушении на них умышленно причиняется тяжкий вред здоровью потерпевшего, действия виновного квалифицируются по соответствующей части ст. 131 или ст. 132 и по совокупности с преступлением, предусмотренным ст. 111 УК. Действия лица, умышленно причинившего в процессе изнасилования или совершения насильственных действий сексуального характера тяжкий вред здоровью потерпевшего, если это повлекло по неосторожности его смерть, при отсутствии других квалифицирующих признаков следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 131 или ч. 1 ст. 132 и ч. 4 ст. 111 УК. [17]

Полагаем, что вышеприведенные правила должны стать универсальными при квалификации всех преступлений, совершаемых с применением физического насилия. Надеемся, что они будут востребованы Верховным Судом РФ при подготовке руководящих разъяснений по применению Уголовного кодекса России.

Литература

1. Малков В. П. Совокупность преступлений (вопросы квалификации и назначения наказания). Казань, 1974. С. 93, 155, 204.
2. Горелик А. С. Конкуренция уголовно-правовых норм. Красноярск, 1998. С. 62– 64; Иногамова-Хегай Л. В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений. М., 2002. С. 28–30.
3. Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб. ‚ 2002. С. 165–166.
4. Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. С. 247.
5. Российское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / под ред. А. И. Рарога. 4-е изд., испр. и доп. М., 2004. С. 339. — См. также: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А. А. Чекалин; под ред. В. Т. Томина, В. С. Ус-тинова, В. В. Сверчкова. М. ‚ 2002. С. 499.
6. Уголовное право. Особенная часть. Учебник для вузов / отв. ред. И. Я. Коза-ченко и др. М., 2001. С. 626.
7. Военно-уголовное законодательство / под ред. М. К. Кислицина. М., 2002. С. 185–186.
8. Горелик А. С. Конкуренция уголовно-правовых норм. С. 56.
9. Там же. С. 57.
10. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 1. С. 9.
11. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Особенная часть / под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1996. С. 64. — См. также: Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2 т. Т. 2. Особенная часть / под ред А. Н. Игнато-ва, Ю. А. Красикова. М., 2000. С. 116; Уголовное право Российской Федерации. Осо-бенная часть. Учебник / под ред. А. И. Рарога. М., 2002. С. 72.
12. Уголовный кодекс Российской Федерации. Научно-практич. комментарий / отв. ред. В. М. Лебедев. М. ‚ 1998. С. 307.
13. Там же. С. 488; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Особенная часть / под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. С. 310; Российское уго-ловное право: Особенная часть. Учебник / под ред. М. П. Журавлева‚ С. И. Никули-на. М. ‚ 1998. С. 82; Уголовное право: Особенная часть. Учебник / под ред. А. И. Ра-рога. М., 1996. С. 60.
14. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева. М., 2002. С. 495–496.
15. Архив Санкт-Петербургского городского суда за 1997 г. Уголовное дело № 2-83.
16. Архив Тюменского областного суда за 1999 г. Уголовное дело № 2-18.
17. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 8. С. 7; Российская газета. 2004. 29 июня.

Опубликовано: Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2005. № 4 (261). С. 66-79.